Семь ключей от зазеркалья (СИ) - Куно Ольга

— Ну, не совсем, конечно, — уклончиво отозвалась я. — Скажем так: он принадлежит миру зазеркалья. Но в данный момент предпочитает моё общество. И флягу с портвейном, разумеется.

Уточнять, почему «разумеется», никто не стал. А Хаш, напоследок продемонстрировав визитёрам длинный раздвоенный язык (тоже чистой воды показуха, не рептилия же он, на самом деле), скрылся в сосуде, громко булькнув золотисто-коричневой жидкостью.

— Кстати, портвейна не желаете?

Нельзя же вовсе забывать о законах гостеприимства! Но гости широту моего жеста не оценили и замотали головами так отчаянно, что я поняла: портвейн они не станут пить не только сейчас, но и, по-видимому, всю свою оставшуюся жизнь.

— Так о чём мы говорили? — светским тоном вопросила я.

Эдбальд, сглотнув, поднял на меня тяжёлый взгляд.

— О тех возможностях, какие открывают магу зеркала.

— Как известно, наш дар позволяет воздействовать на мир косвенным образом. — Я решила компенсировать страх, который вызвало в гостях явление Хаша, подробным ответом. — Предмет неразрывно связан со своим отражением и с тенью, которую он отбрасывает. Его свойства определяют форму, размер, очертания, а в случае с зеркалом и цвет. Разумеется, в сочетании с другими факторами, такими, как освещение и форма поверхности. В своей работе маг должен учитывать все нюансы, вплоть до самых крохотных деталей. Но суть сводится к одному: меняя отражение, мы меняем оригинал. Грубо говоря, кошка не может, поглядевшись в зеркало, увидеть там собаку. Если мы переделаем отражение так, чтобы оно получило свойства собаки, то природа исправит получившееся несоответствие. И тогда в реальном мире кошка превратится в пса.

— И какую роль играет в этой истории глубина?

Король впился в меня взглядом так, словно ожидал, что сейчас я раскрою ему невероятную тайну, а не сообщу то, что давным-давно известно каждому студенту.

— Вообще-то уровни отличаются один от другого самыми разными свойствами, — уклончиво ответила я. — Но, в общих чертах, чем глубже погружается маг, тем более радикально он может воздействовать на реальность. Я привела пример с кошкой и собакой для наглядности, но в действительности проделать подобное очень сложно. И на первом уровне никак не удастся. Тут можно скорее…подправить рост или изменить цвет волос. Стереть морщины. Чем и занимаются в зеркальных салонах красоты. Для серьёзного воздействия нужно опуститься глубже, на второй или даже третий уровень. Правда, работа там — намного более тяжёлая, и способен на неё далеко не каждый. Тут требуется дар выше среднестатистического и соответствующее образование.

— А что ты можешь сказать о четвёртом уровне? — спросил Эдбальд, наконец подводя меня в главному.

— Четвёртый уровень даёт магу неограниченные возможности, — проговорила я, чувствуя, как по спине пробегает холодок. — Но проникнуть туда, насколько мне известно, можно только через Первозданное зеркало. Вы же не хотите сказать, что его похитили?

— Пока нет, — покачал головой король. Такой ответ внушал оптимизм, но и чувство тревоги тоже. Смущало слово «пока». — Но давай вернёмся к моему вопросу. Что ещё тебе известно об этом артефакте?

— «Первозданное» — не совсем точное слово, хотя название получилось красивое, — отозвалась я, краем глаза отмечая, сколь внимательно прислушиваются к моим словам рыжеволосые. Может, денег с них стребовать за незапланированную лекцию?.. — Зеркала существовали задолго до его появления. Но оно стало особенным, первым в своём роде и, как впоследствии оказалось, единственным. Его создали величайшие мастера древности, но, помимо людей, руку приложила природа. Совпало много факторов: лунное затмение, возмущения магнитного поля земли, необычная вулканическая активность. Словом, повторить научный прорыв так никому и не удалось. Вероятно, оно и к лучшему — учитывая то могущество, которое артефакт даёт посвящённым.

— К лучшему — несомненно, — для разнообразия согласился со мной безбородый. — Но почему и этот, единственный, экземпляр не уничтожили? Слишком опасная вещь и слишком большое искушение для некоторых.

Эдбальд поморщился: кажется, спор на эту тему начинался не впервые.

— Любую силу можно использовать как во вред, так и во благо, — объяснила я, хотя до таких простых истин собеседнику следовало бы дойти своим умом. — В человеческих руках, между прочим, можно держать смертоносный меч, да и ногой можно пнуть так, что мало не покажется. Особенно если с размаху и по почкам. Это кстати очень больно. Вам никогда не доводилось через такое проходить? Я так и думала, что не доводилось. Так вот, что теперь прикажете, поотрубать людям все конечности? Тогда и про головы не забудьте: вот уж где рождаются самые страшные замыслы. А если не хотите — тогда и с артефактами извольте поосторожнее. Первозданное зеркало используют, когда человечеству грозит большая беда. Шестьсот лет назад придворный маг Антоний Лизарский предотвратил с его помощью страшный потоп. Выставил стену, которая не позволила огромной волне накрыть треть континента. А ещё за триста лет до этого нескольким членам синода удалось совместными усилиями остановить извержение вулкана, которое должно было попросту стереть Эль Мирию (нынешнюю Эльмирру) с лица земли. Нет, уничтожать зеркало благоразумно не стали. Насколько мне известно, вместо этого его надёжно спрятали, к тому же ещё и придумали какой-то особенно хитрый замок. Собственно, вот всё, что я могу рассказать, — обратилась я уже к королю. — Теперь ваша очередь.

Эдбальд кивнул и тяжело вздохнул: то ли история предстояла долгая, то ли неприятная, а вероятнее всего, и то, и другое.

— Маги древности действительно надёжно укрыли зеркало и создали для этой цели хитрый, как ты выразилась, замок. Да только, похоже, перехитрили самих себя, — пробормотал он. — Мудрецы не хотели, чтобы артефакт попал в руки алчного и амбициозного человека, который использовал бы его в своих личных целях. Сговор двоих тоже нельзя было исключать. В итоге был создан особенный механизм, открывающий проход лишь в том случае, если в затворе одновременно проворачивали семь ключей. Ключи же эти распределили между людьми, принадлежащими к разным сообществам, зачастую не слишком дружным между собой. Идея заключалась в том, что в случае подлинной нужды — к примеру, извержения вулкана или приближения цунами, — конфликта интересов не будет, и все как один встанут на защиту городов, а то и континентов. Зато никому не удастся использовать столь мощный козырь в политических играх, где у каждого свои цели и чаяния. И этот замысел работал — до поры, до времени. За многие века к помощи зеркала прибегали всего дважды, оба раза — со всеобщего согласия, дабы избежать страшнейших катастроф.

— Могу я спросить, как были распределены ключи? — полюбопытствовала я.

— Можешь, — милостиво кивнул Эдбальд. — Их получили люди, наделённые властью, но властью разного рода, и каждый ключ был при создании «заточен» на определённого хозяина. Один достался члену королевской семьи, другой — архиепископу, главе церковного ордена, третий — ректору Института магии и стихий, также обладавшему в ту эпоху немалым влиянием, большим, пожалуй, чем на сегодняшний день. И, главное, почти не зависевшему от монарха. Я перечислил три, не так ли? — Он нахмурил густые брови и принялся загибать пальцы. — Четвёртый — первый министр, он возглавлял государственный совет и в некоторых случаях мог позволить себе спор даже с королём. Пятый — главнокомандующий армии. Думаю, не стоит объяснять, какие возможности в его распоряжении. Шестой — один из придворных магов, тот, что обладает даром работать с зеркалами. Седьмой — посол Итранды.

— Странный выбор, — заметила я. — Иностранец запросто мог нарушить планы всех остальных. Там, где шестеро согласятся действовать в интересах Эльмирры, седьмой откажется, потому что его государству нужно совсем иное. Впрочем, в этом есть логика, — возразила я самой себе. — Если бы зеркалом захотели воспользоваться в военных целях, чтобы отхватить, к примеру, кусок Итранды, именно посол имел возможность сорвать эти планы.