Шакал (ЛП) - Уорд Дж. Р.
Тупому волку стоило принять это во внимание, когда он так откровенно нарушал гребаные правила.
Толпа отщепенцев гудела под действием всплеска адреналина, тела бились друг о друга, они крутили головами, переговаривались, жаждали зрелища. Надзиратель периодически устраивал показательную порку, отчасти — ради кровавого представления, отчасти — в воспитательных целях. Если спросить любого заключенного — мужского или женского пола — они ответят, что ненавидят регулярные публичные пытки, но это будет ложь, по крайней мере, отчасти. В унынии и безнадеге, убивающей душу, подобные зрелища давали передышку, это театральное шоу было любимой программой многих… с другой стороны, на местном Бродвее другого не показывали.
В отличие от остальных заключенных, Шакал перевел взгляд в сторону каменного выступа. Он ощутил, что этой ночью Надзиратель присутствовал лично… или, сейчас был день? Он не знал, светило ли солнце или же луна.
Присутствие главного было в новинку, и Шакал гадал, кто еще заметил Надзирателя. Наверное, никто. Надзиратели всегда оставались в тени, но любили подобные проявления власти.
Когда один из стражников поднял крышку корзины, Шакал закрыл глаза. Ужас пронзил его до глубины души, когда он услышал пронзительный крик, пронёсшийся по Улью, и почуял последовавший за ним запах свежей крови.
К черту, он должен выбраться отсюда.
Он внутренне умирал. У него совсем не осталось веры, любви, надежды на то, что что-то измениться.
Но потребуется чудо, чтобы сбежать отсюда. И жизнь научила его, что на Земле чудес не бывает. Да и в Забвении крайне редко.
Когда толпа зашлась в речитативе, а нос забился от запаха крови, Шакал развернулся и, пошатываясь, ступил в основной туннель. Даже в своем отчаянии и несмотря на тысячи мужчин и женщин на арене, он чувствовал взгляд, следивший за его отступлением.
Надзиратель смотрел на него не сводя глаз.
Всегда смотрел.
Глава 2
Колдвелл Нью-Йорк
Принимая самое важное решение этой ночи, Рейдж считал свою жизнь удавшейся во всех смыслах:
— «Роки-Роуд»! — объявил он. — Однозначно — «Роки-Роуд»!
Когда он достал две чашки и две ложки, предназначенные для особых целей, его дочка Битти заглянула в старомодный чемодан-морозильник и достала выбранное им ведерко в полгаллона. Потом, прищурившись, посмотрела на примерно тридцать других вкусов в ассортименте.
— А что ты хочешь сегодня? — спросил Рейдж, прислонившись бедром к столешнице, выжидая.
Запрещено вмешиваться в процесс выбора мороженого. Сколько бы ни ушло времени, каким бы ни был результат, это — сакральный момент, слияние настроения, желания и капризов, нельзя подгонять или влиять на другого, даже если вас связывали родственные узы.
— Что будем смотреть сегодня? — спросила его дочь.
На мгновение он отвлёкся, уставившись на ее волнистые каштановые волосы и хрупкие плечи. На Битти была одна из его черных рубашек, которая выглядела на ней как полноценное платье, края достигали лодыжек, и складки драпировались подобно церемониальной мантии. Битти закатала рукава, и на тонких предплечьях собралось столько ткани, словно на ней был детский комбинезончик, но ей нравились его рубашки, а Рейджу нравилось, когда она их носила.
Ему все нравилось в его дочери, особенно то, как она благоговейно смотрела на него. И не потому, что он был на три фута выше в своих огромных военных ботинках. В ее глазах он был супергероем, защитником расы, воином, защищающим слабых и невинных.
Все это — правда. Учитывая его роль в Братстве Черного Кинжала, он стоял на передовой между представителями расы и любой угрозой их жизням. Но благодаря Битти он чувствовал себя сильнее, мощнее, опытнее.
Однако, чувства неуязвимости не было. Хрен ему, а не неуязвимость. Как и со всем, важен баланс, и когда дело касалось Битти, несмотря на то, что она придавала ему сил, Рейдж также болезненно осознавал свою смертность.
Никогда еще он так не боялся смерти, как сейчас.
— Пап?
Рейдж встряхнулся.
— А? А-а, фильм. Я подумывал о втором «Зомбилэнде».
— Тогда мятное с шоколадной крошкой.
Ее решимость заставила Рейджа улыбнуться.
— И «Мятное королевство» от «Бен и Джерри», а не «Брайерс».
Схватив свой выбор, Битти выпрямилась и стеклянная крышка с глухим стуком вернулась на место, запирая холод внутри.
— Вряд ли мне нужна чашка. Здесь всего одна пинта.
Рейдж опустил взгляд на посуду в своих руках и на удивление расстроился. Они всегда использовали эти чашки и ложки, которые дворецкий Фритц хранил обособленно, в дальнем шкафу кухни. Это было частью ритуала.
— Тогда и мне не нужно. — Он отложил чашки в сторону, открыл ящик и достал два кухонных полотенца. — Завернем мороженое.
Он бросил одно полотенце своей дочери, передал ей ложку, и они вместе пересекли кухню ресторанных размеров и прошли дальше, через кладовую. Когда они вышли к основанию парадной лестницы, Рейдж положил руку на плечо Битти.
— Как я рад, что сегодня у меня выходной.
— Пап, я тоже. Как твоя нога, идет на поправку?
— Да, не стоит беспокоиться. — Он умолчал про боль в конечности. — Кости хорошо срастутся. Мэнни об этом позаботился.
— Хороший он человек.
— Это да.
Они вместе поднялись по красной ковровой дорожке. Несмотря на величественность декора, золотую лепнину и хрусталь, мраморные колонны и фреску на высоком потолке, это был дом, здесь жило Братство Черного Кинжала со своими семьями, оберегая Рофа, Бэт и Рофа-Младшего. Здесь они жили в гармонии и счастье. Здесь, под этой массивной крышей, в прочных каменных стенах, под защитной пеленой мис, наброшенной Вишесом.
Замок.
Гребаный банковский сейф, в котором хранилось самое ценное, сейф, оберегающий от кражи и разрушения.
Кинотеатр располагался в самом конце второго этажа, за коридором со статуями, в крыле для персонала. Учитывая, что сейчас было за полночь, время рабочей смены, вокруг стояла тишина. Бойцы вышли на дежурство в городе; раненные, нуждавшиеся в лечении и реабилитации, остались в учебном центре; а персонал ушел на обеденный перерыв после того, как они приготовили, накрыли и убрали Первую трапезу. Тем временем, Мэри проводила в подвале сеанс терапии с Зэйдистом; Роф и Бэт играли с Рофом-младшем на третьем этаже; а остальные шеллан и дети были у батута возле бассейна, поэтому вокруг стояла тишина и благодать.
Сам кинотеатр был оборудован весьма профессионально, с сидячими местами как на стадионе и мягкой обивкой, стойкой со сладостями и автоматом для поп-корна — за которыми, как и за всем остальным, тщательно следил Фритц. Огромный экран, обрамленный красными бархатными портьерами, обновили совсем недавно. Благодаря объемному звуку «Долби» шаги Ти-Рекса в «Парке юрского периода» пробивали дробью до самого нутра.
Рейдж с Битти заняли два места прямо по центру. Прошлой ночью они сидели здесь же, поэтому пульты к компьютеру лежали в подстаканнике между сиденьями.
За секунду он оплатил фильм на «Амазон» и вывел на экран.
Когда они с Битти открыли мороженое и устроились на местах, Рейдж расслабленно выдохнул.
Идеально. Просто…
— Приятного, пап!
Битти протягивала ложку, и Рейдж стукнул по ней своей.
— Приятного, доча.
Сидя в темноте перед экраном, Рейдж улыбался так широко, что забыл про мороженое. Все было правильно в этом мире. Все проблемы закрыты. В его жизни не осталось серых пятен.
У него была дочка.
Любимая шеллан.
Его братья и друзья.
Да, был определённый стресс, и угроза расе никуда не делась, а еще и гребаные людишки вечно путались под ногами. Но он чувствовал себя как эта крепость.
Несокрушимый перед лицом бурь и нападок судьбы.
Способный выдержать любой удар.
Впервые в жизни он чувствовал нечто подобное, и в глубине души расцвела вера, что ничего не изменится. Его Мэри была его душой и сердцем. Битти — его надежда и будущее. Его братья и друзья — его руки и ноги.
