Елена Усачева - Искушение

Я вгляделась в его впалую грудь, сутулые плечи. Если он и поет, то негромко.

Как-то незаметно в баре стало шумно. Сонная уборщица выдвигала столы. С грохотом выставлялись стулья. Бармен включил над стойкой иллюминацию, словно опасался, что в таком водовороте людей его не заметят. Стайка девчонок потопталась около сцены. Я так и не поняла, к кому они пришли. Грегор всем неизменно криво ухмылялся, при этом бросал недовольные взгляды в зал. Людей пересчитывает, что ли? Не нравится, что мало пришло?

Макс сбросил наушники на плечи. — И!.. — заставил всех замереть Грегор. Три раза стукнули палочки.

Первой задала бешеный ритм скрипка, басы глухо поддакивали ей. Макс пропустил несколько тактов, подстраиваясь под основной мотив. Но не успел он опустить руки на клавиши, как, опережая его, заработали палочки. И уже фоно стало дополнять ударные. В пер-, вую секунду мне казалось, что все четыре инструмента звучат не в лад. Мигающий свет выхватывал то одного музыканта, то другого. Сильный голос заставил всех собраться, подхлестнул и повел за собой.

Свет дернулся, поискал солистку и, к моему удивлению, указал на худую вампиршу с короткой стрижкой. Двумя руками она держала микрофон, закрыв глаза, выбрасывала в черную головку усилителя немецкие слова.

Макс согласно кивал в такт. Казалось, что своей игрой он подбадривает певицу, подталкивает ее голос вперед. Девушка перехватила микрофон в одну руку, повернулась в профиль, старательно выпевая высокие ноты. Осторожный проигрыш. Еще. И вот уже нет ни скрипки, ни басов, только фоно, да ударные отбивают ритм.

В зале загомонили, стали подпевать. Девушка отвернулась от слушателей, мягко обошла басиста, коснулась рукой тарелки на установке Грегора и остановилась около Макса. Он повернулся к ней, и она запела ему.

Рядом со мной что-то стукнуло, и я вздрогнула.

— За счет заведения!

Я только услышала слова бармена, а он уже уходил. Ссутулившийся. Куда это он так почесал?

Передо мной стоял высокий запотевший бокал с расплавленным янтарем — таким непрозрачно-густым оказалось напитое в него пиво.

Интересненько, чья это могла быть работа? Макс в лучшем случае мог предложить мне вина. Пиво для него слишком плебейский напиток.

Песня закончилась. Не дожидаясь музыкального вступления, девушка запела одна. Мощно, уверенно. В зале восторженно свистнули.

Я сделала хороший глоток, прогоняя скребущееся в душе недовольство. Вечер был хорош, и я не понимала, что мне может не нравиться. Народу многовато. Шумят. При чем здесь это?

Девушка пела в сопровождении скрипки. Макс что-то настраивал в синтезаторе, механически кивая в такт музыке.

Допев, девушка сошла со сцены и снова села за свой столик, который все еще оставался пустым, несмотря на то что народа в зале было предостаточно.

Пальцы Макса пробежали по клавишам. Он навис над инструментом, но вступил Грегор, и, перегоняя друг друга, они понеслись вперед.

Дослушать мне не дали, потому что за мой стол сел какой-то парень. В полумраке мне сначала показалось, что это один из студентов, но голос у него оказался слишком тяжелым для восемнадцатилетнего. Лет тридцать, не меньше.

— Никогда не видел эту группу в таком составе. — Говоривший чуть картавил, выговаривая русские слова, но понять его было легко.

В первую секунду я обрадовалась знакомой речи. За время путешествий общаться я могла только с Максом да с Грегором — только они говорили по-русски. — Вы ведь с кем-то из них? Я вглядывалась в ничем не примечательное круглое лицо. Высокие залысины на лбу, нервно подрагивающие брови, узкий нос, серые, словно слегка размытые глаза. Черная рубашка, черный пиджак. Перед собой на столик он поставил пиво. Темное.

— С клавишником. А как вы… — Я слишком много хотела вложить в свой вопрос — и как он узнал, что я русская, и как догадался, что я знакома с музыкантами.

— Все здесь с компанией, а вы одна. Вряд ли пришли просто так, значит, с музыкантами. А потом, простите, вы так удивленно смотрели на Ингу, как будто не понимаете ни слова.

Инга… Какое резкое, неприятное имя.

— Не понимаю, — смутилась я.

— Новое лицо в нашем городе всегда приметно.

Я невольно обернулась на Макса. Он играл, не поднимая на меня глаз. Зато Грегор смотрел в мою сторону, не отрываясь. И лицо у него при этом было слишком напряженное. Вампиру не нравится, что я разговариваю с кем-то, кроме его друга?

— Грегор здорово изменился за последнее время, — проследил за моим взглядом мужчина.

— Откуда вы так хорошо знаете русский? По пивному бокалу моего собеседника лениво ползла капелька. Она перебегала от одной капли воды к другой, набирала силу, чтобы упасть на подставку и всосаться в податливую пробку.

— Изучал в институте. Я лингвист. Меня зовут Стиг.

Он приподнял свой бокал, коснулся моего, не дожидаясь, когда я проявлю согласие на его жест.

— Давно здесь? — Молчаливость собеседницы Стига не смущала.

— Несколько дней. — Меня сковала странная робость.

— Да, здесь красивые места! — Стиг откинулся на спинку стула. — Венский лес, предгорье Альп. Сейчас еще не сезон, но летом будет полно народа. Вы знаете, что сюда на водолечение приезжал Бетховен?

Мне оставалось только качать головой.

— Это он написал «Медлингские танцы». Не слышали?

У меня скоро башка отвалится от отрицательных ответов.

— Попросите своего приятеля найти. Я смотрю, он хороший музыкант. А остановились вы, конечно, на Брюэлер-штрассе в «Бабенбергерхофе». Единственная приличная гостиница. Он вдруг замолчал. Вместе с его словами

оборвалась музыка. Макс еще по инерции, что-то проиграл, но вот и фоно затихло. — Вы надолго сюда?

Стиг был похож на болтливого обывателя, недалекого бюргера, обрадовавшегося, что среди сотни постылых рож встретил незнакомое лицо. Но при этом создавалось впечатление, что он вел целенаправленный разговор, словно пытался что-то выведать. — Как получится.

Я поискала глазами Макса. Нашла. Певица стояла рядом. Тонкими пальцами водила по черному блестящему краю синтезатора. Они молча смотрели друг на друга, словно вели мысленный разговор. Грегор недовольно крутил палочки. Они так быстро мелькали, что, казалось, я слышала свит рассекаемого воздуха.

— Завтра куда-нибудь собираетесь? — зудел у меня над ухом новый знакомец.

— Я не знаю, что мы будем делать. — Хотелось уйти. Что он ко мне привязался?

— А вы молодожены, да? — Он показал на мою руку с кольцом. — Свадебное путешествие! О! Как это приятно. Можно я коснусь вас? Это принесет удачу.

— Кому удачу? — Я в упор посмотрела на Стига. Он так добродушно улыбался, был так расслаблен, что я рядом с ним чувствовала себя обыкновенной стервой. Но я не собиралась сдерживать себя.