Люче Лина - Землянка для дракона
Ответив что-то резкое на её взгляд, дикарка указала ей на вход в хижину, словно Асхелека была её нерадивой дочерью, вернувшейся со свидания в неурочное время. И пришлось лезть обратно — уж очень холодно оказалось снаружи.
Внутри таким же недвусмысленным жестом шаггитеррианка указала на подстилку и всунула ей в руку какой-то неизвестный плод, оказавшийся на вкус сладким, а на ощупь — жёстким. С прерывистым вздохом Асхелека согласилась на нехитрый ужин и, перекусив, послушно легла. Хотя сна, разумеется, не было ни в одном глазу.
На каждую попытку вспомнить похитителей голова отзывалась болью, как и тогда, несколько недель назад, когда Асхелека пробовала вспомнить подробности судебного процесса. Заснувшие шаггитеррианки вовсю храпели. Теперь она не смогла бы заснуть, даже если бы захотела. По её щеке покатились слёзы. Она просто хотела встретить Тхорна. Думала, сделает лишь несколько шагов от корабля и дождётся его. Но что-то пошло не так. Кто-то очень опасный встретился ей там, совсем рядом с кораблём.
О том, что будет утром, Асхелека боялась даже подумать. Она понятия не имела, как оказалась в палатке этих двух женщин, но не исключала, что местные мужчины проявят к ней интерес при свете дня… примерно как те двое, которые однажды пытались изнасиловать Ариадну. Тогда ей никто не поможет: у дикарей, которые практиковали беспорядочные половые связи, насилие — обычное дело. Вряд ли местные мужчины что-то знают об ухаживании или уважительном отношении к женщинам, а значит, стоит лишь кому-нибудь из них захотеть и…
Она содрогнулась всем телом. Нет, она просто не выйдет из этой палатки. Не выйдет до тех пор, пока Тхорн не найдет её. Зажмурившись, Асхелека вызвала в памяти спасительный образ мужа и воспоминания о его тёплых руках. «Любимый, найди меня, пожалуйста, побыстрее», — прошептала она мысленно, обнимая саму себя.
Тхорн.
— Командир, вы в порядке? — тихо спросил Меркес, пристраиваясь рядом после того, как Тхорн вдруг сбросил скорость и немного потерял высоту. Младший офицер теперь медленно летел с ним крыло в крыло.
— Тихо, — выдохнул Тхорн.
Он готов был поклясться, что его жена только что обратилась к нему. Но как же далеко она находилась… С досадой скрипнув зубами, Тхорн сжал кулаки. Если бы у них только было немного времени после слияния… он научил бы её связываться с ним. Для этого ей достаточно было лишь немного подтянуть уровень и чуть-чуть освоиться с техникой. Сейчас же это произошло скорее спонтанно и слишком быстро, чтобы он успел понять, где она. И всё же достаточно, чтобы понять — не там, где её ищут отряды Дейке и Рикэна. Не в лесу. Гораздо дальше от корабля.
А, значит, она не ушла сама. И похитили её не шаггитеррианцы. Его рука сама поднесла к губам коммуникатор, палец набрал нужный номер для связи, и Тхорн, словно со стороны, услышал свой глухой, помертвевший голос:
— Эс-Хэште, эс-Фарфе, отбой. Возвращайтесь на корабль до новых распоряжений.
— Командир? — с тревогой спросил кто-то из офицеров, подлетая с другой стороны.
Когда он резко снизился, многие улетели вперёд и теперь закладывали круг, удивлённо оглядываясь. Тхорн растерянно посмотрел на них, всё ещё продолжая лететь вперёд, но с небольшой скоростью и скорее по инерции. Уже почти под самыми его раскинутыми крыльями чернели верхушки деревьев — внизу расстилался непроглядный лес: не самая удачная площадка для приземления. Подумав, он набрал высоту и взял в руку рацию:
— Летим дальше. Всё в порядке, — негромко приказал он всем.
Но, продолжая путь, Тхорн и сам не знал, куда ведёт за собой ребят. Выводить их из безопасной зоны — значило бросать в мясорубку. Не заручившись помощью Сезара, такого делать нельзя. Но Асхелека находилась далеко за пределами зоны контроля, теперь он готов был в этом поклясться.
Они приземлились, когда лес стал редеть, и тогда, немного переведя дух, Тхорн решился сделать то, чего не делал ни разу в жизни: он отправил второе сообщение подряд Величайшему, не получив ответа на первое. А затем, закрыв глаза и прислонившись к ближайшему дереву, не обращая внимания на своих переглядывающихся подчиненных, стал молча ждать ответа.
Вспомнив, как Сезар предложил ему сдать командование и лететь на Горру, Тхорн с трудом подавил желание тихонько завыть и на миг почувствовал себя полностью раздавленным. Раньше он не знал, каково это — любить, быть любимым… быть женатым. Он понятия не имел об этом ужасе, об этих приступах слабости. Исчезновение Асхелеки в один миг сделало его беспомощным, как младенец. До сих пор он лишь на примере других людей мог познать такие чувства. Он тосковал вместе с Дейке, когда много лет назад погибла его первая жена, и испытывал бессильную ярость, но теперь-то он понял, что всё это были лишь отголоски настоящей ярости. Настоящего бессилия. Настоящего страха.
Если с Асхелекой что-то случится, он будет винить в этом себя. Он остался на Шаггитерре вместо того, чтобы улететь с ней и наслаждаться медовым месяцем, предоставив решение всех шаггитеррианских проблем другим военным. И теперь она похищена. Из-за его амбиций. Просто потому, что ему нравилось быть главным, держать здесь всё под контролем. Просто потому, что он решил, что справится лучше всех.
Никогда прежде Тхорн не испытывал такого отвращения к Шаггитерре и к своим обязанностям. Его глаза приоткрылись, взгляд тускло скользнул по офицерам, возбуждённо переминавшимся с ноги на ногу в ожидании действия. Каждый из них был минимум лет на пятьдесят моложе командира.
Война — дело молодое. Люди женились, заводили детей и уходили из его команды. Никто не хотел мучить близких, никто, набираясь ума и житейского опыта, уже не хотел так рисковать. Взрослые люди не готовы ставить всё на карту: психику, здоровье, нервы своих жён, жизни, наконец. Ради чего? Ради кого?
Рядом неизменно оставался лишь Дейке. Возможно, останется и Рикэн — он походил на человека, который останется дольше других. Но и то — это пока он не женат. «Мне самому пора уходить», — вдруг отчетливо понял Тхорн, ощутив свою несуразность, неуместность во главе отряда двадцати-тридцатипятилетних парней. Что ему тут делать? Ради чего ему продолжать водить этих ребят по краю смерти? На его сердце стало совсем тяжело, и даже немного подташнивало от внезапного осознания бессмысленности того, чем он занимался.
Когда коммуникатор завибрировал, Тхорн даже не сразу смог ответить, так дурно себя чувствовал. Но в следующую секунду всё вернулось — звуки леса, эмоции парней, их негромкие переговоры между собой и вибрирующий прибор. Молниеносным движением, подняв руку с передатчиком к лицу, Тхорн ответил. И на его душу снизошло громадное облегчение вместе с негромким уверенным голосом Сезара на том конце.
