Лиза Смит - Потрошитель
Я поправил сбившиеся кудряшки Вайолет и положил руку на ее холодный гладкий лоб. Помолиться над ее телом по правилам было некому, и я снова обратился за помощью к Шекспиру.
«Спи спокойным сном под ангельское пенье!»[6] — эти слова Горация над телом умирающего друга снова и снова вертелись у меня в голове. Я помнил их гораздо лучше, чем проповеди или псалмы, которых наслушался, пока был человеком. Я наклонился и прижался губами к щеке Вайолет.
Внезапно тело ее содрогнулось, глаза широко открылись, изо рта пошла пена. Ваойлет резко поднялась и рванулась к моему запястью.
Я успел отдернуть руку, вскочил на ноги и укрылся в тени.
— Стефан! — позвала Вайолет тоненьким и ломким голосом. В нем не было ничего общего с ее прежним грубоватым ирландским говором. Не контролируя себя, она яростно расцарапывала собственное горло. Когда наконец она взглянула на свою окровавленную руку, глаза ее расширились от ужаса. — Стефан? — снова позвала Вайолет, окидывая все кругом цепким взглядом.
Я в изумлении смотрел на нее, не в силах пошевельнуться. Бессчетное количество раз я видел смерть. И я знал, что Вайолет точно была мертва. А теперь я видел, как она говорит и двигается. Это могло означать только одно: ее напоили вампирской кровью и только потом убили. И сейчас у нее происходила трансформация.
— Стефан? — произнесла она, хватая воздух перед собой. Ее зубы громко стучали, дыхание было шумным и хриплым, она то и дело облизывала губы, словно умирала от жажды. — Помоги мне! — позвала она сдавленным голосом.
Где-то там, в дальнем конце пакгауза, по-прежнему играл оркестр, и я различал каждую ноту, каждый звук этого веселья. Где-то там, вдалеке, люди находились в счастливом неведении о том, что происходило здесь, — об ужасном зрелище, разворачивавшемся у меня на глазах. Я крепко сжал зубы. Ради Вайолет я обязан был быть сильным, и я хотел этого как никогда, но шок все не проходил.
Я понимал, что ей необходима пища. Я отчетливо помнил то мучительное чувство голода, которое терзало меня, когда я очнулся во время трансформации. Вайолет тяжело дышала, делая громкие короткие вдохи. Задыхаясь, она встала на колени, затем поднялась на ноги, и я наконец сдвинулся с места, чтобы помочь ей.
— Ш-ш-ш, тихо, тихо, — успокаивающе пробормотал я и обнял ее за талию, — ш-ш-ш! — повторял я снова и снова, гладя ее по мокрым от пота и крови спутанным прядям. — Тебе больше ничего не грозит, — соврал я. Конечно, о безопасности не было и речи.
В паре сотен метров от нас, у соседнего причала, я увидел маленький ялик, мягко покачивавшийся на волнах. Скорее всего, его использовали для перевозки небольших грузов с одного берега Темзы на другой. Мне пришла в голову сумасшедшая мысль — сесть в этот ялик и отправиться вниз по реке как можно дальше, лишь бы только убраться отсюда.
— Что со мной? — Вайолет с трудом выговаривала слова, то и дело хватаясь за горло.
— С тобой все будет в порядке, Вайолет. Но, пожалуйста, скажи мне, кто это сделал?
— Не знаю, — произнесла девушка и поморщилась от боли.
Кровь бежала из раны у нее на шее, впитываясь в ткань платья. С одной стороны его узоры и вставки становились алыми, и это было бы даже красиво, если не знать причину, по которой появился здесь этот цвет. Лицо Вайолет покрывала мертвенная бледность, и она продолжала облизывать пересыхающие губы.
— Я пошла к барной стойке. А потом он потащил меня танцевать и… Это все, что я помню, — произнесла она, мучительно заламывая руки и с мольбой глядя на меня.
— Кто это был? — тут же переспросил я.
— Дамон, — призналась Вайолет, с трудом сдерживая рыдания.
Перед моим внутренним взором одна за другой стали проноситься картины: Вайолет, взволнованная тем, что Дамон наконец обратил на нее внимание; Вайолет, позволяющая проводить ее к бару и заказать ей выпить. Вайолет нервничает и кокетничает, гадая, что же Дамон хочет ей сказать. И вот Дамон облизывает губы и набрасывается на нее, и пьет ее кровь, и оставляет ее, чтобы ее мог найти я.
«Вечно ты приходишь на помощь девицам в трудных обстоятельствах» — эта насмешливая фраза Дамона вертелась у меня в голове. Он напал на Вайолет и оставил ее, чтобы я мог ее найти. Как будто мы были детьми, игравшими в прятки.
— Я умираю от жажды, — проговорила Вайолет.
Она перегнулась через край причала и зачерпнула горсть грязной воды из Темзы. Я следил за тем, как она приложила ладонь ко рту, и выражение отвращения появилось на ее лице. Она понимала — случилось что-то ужасное.
— Стефан… Мне плохо. Мне, кажется, нужен доктор. — Вайолет сжала голову руками и стала молча раскачиваться из стороны в сторону.
— Пойдем со мной. — Я крепко обнял Вайолет и ощущал волны дрожи, сотрясавшей ее тело.
Из глаз ее потоком катились слезы. Я видел, что она совершенно запуталась и растерялась. Но этот грязный причал был неподходящим местом для того, чтобы объяснить Вайолет, что происходит.
Я поднял Вайолет на руки, отнес к покачивавшемуся на волнах ялику и осторожно усадил на дно лодки. Она несколько раз моргнула и судорожно выдохнула.
— Я умерла? — Вайолет потянулась ко мне, стараясь нащупать в темноте мою руку.
Я ладонью прижал к себе ее пальцы и попытался мысленно вернуться к ощущениям, которые испытывал во время своей собственной смерти. Все было тогда как в тумане, и я тоже был растерян. Меня мучили одновременно и чувство вины, и чувство глубокого горя от потери Катрины. Потом уже, когда превращение завершилось, я ощутил необычайный прилив бодрости и сил. Нечеловеческих сил.
— Да, — ответил я Вайолет. — Ты умерла.
Она тяжело осела назад, закрыла глаза и захныкала:
— Как мне больно! — Вайолет в изнеможении привалилась к борту ялика. Ее организм отказывался принимать трансформацию.
Я почувствовал, как во мне поднимается волна злости. Пусть Дамон заплатит за ее мучения!
Подобрав со дна ялика кусок парусины, я прикрыл им Вайолет, как одеялом. Она заснула наконец, и я был уверен, что сейчас у нее не хватит сил, чтобы сбежать. Я выпрыгнул из ялика и помчался назад на вечеринку. Вайолет лишь вздохнула во сне и свернулась клубочком под импровизированным покрывалом.
***Едва я вошел в наполненное табачным дымом здание пакгауза, как тут же услышал голос моего брата, перекрывающий шум и гам вечеринки. Дамон весело смеялся, потешаясь над дурацкой экспедицией в Индию, которую затевал лорд Эйнсли. Не обращая внимания на то, что на меня смотрят, я на всей своей вампирской скорости устремился к брату. Сэмюэль и Генри, смеясь, стояли рядом с ним. Кора ловила каждое его слово и кивала.
