Мэгги Стивотер - Баллада: Осенние пляски фей

- Она посоветовала велеть тебе, - он кивнул в сторону Пола, - до понедельника переделать план в соответствии с рамками задания, чтобы получить возможность исправить «удовлетворительно» на «хорошо», а тебе, - он посмотрел на меня, - поставить «удовлетворительно» и сказать, что если ты до понедельника не переделаешь задание, то оценка превратится в «не зачтено».

Губы Пола непроизвольно сложились в маленький кружок. Я скрестил руки на груди и промолчал. Салливан уже решил, что сделает, это любому понятно. Выпрашивать оценку получше я не буду. К черту все.

Салливан положил папку на стол и тоже скрестил руки на груди:

- В связи с этим, Джеймс, у меня есть вопрос.

- Задавайте.

Он кивнул на планы:

- Кого ты планируешь на роль Блейкли? По-моему, лучше всех подойду я.

Пол ухмыльнулся, и даже я позволил себе кривую полуулыбку.

- Это значит, что «удовлетворительно» за план мне не грозит?

Салливан убрал ноги со стола.

- Это значит, что я не люблю правила. Это значит, что разочарованный в жизни преподаватель драмлитературы не будет указывать мне, как работать с учениками. Пьеса просто горит, даже по плану видно. Это отличная самоуничижительная сатира, и я считаю, что вы заслуживаете шанс постараться и получить за нее хорошую оценку. Но вам придется труднее, чем остальным, - им-то просто надо написать трехстраничное сочинение.

- Ничего, - тут же ответил Пол. - Зато намного круче.

- Точно. Где будете репетировать?

Но ответили мы не сразу, потому что вдалеке послышалась медленная и призывная песня оленерогого короля. Я с усилием выговорил, перекрывая музыку:

- В Бриджид-Холле.

- Любопытный выбор. - Салливан перевел взгляд на Пола, который барабанил по столу в маниакальном ритме и часто моргал. Он, конечно, не подпевал песне короля мертвых, однако в остальном ему не хватало только светящейся вывески над головой: «Нервный ли я? НЕ ТО СЛОВО!»

Я выразительно на него уставился.

- Что такое, Пол? - спросил Салливан.

- Он… - начал я.

- Я слышу короля мертвых, - выпалил Пол.

Мо- ло-дец. Я оперся подбородком на руку и начал стучать пальцами по щеке.

Салливан взглянул на меня, затем снова на Пола:

- Что он говорит?

- Оглашает список мертвых, - ответил Пол, судорожно цепляясь кончиками пальцев за самый край стола, прижимая пальцы по очереди, как будто наигрывая мелодию. - Не тех, кто уже умер, а тех, кто умрет. Как вы думаете, мне в психушку не пора?

- Нет. - Салливан подошел к окну и приподнял раму. Вместе с холодным ветром в комнату ворвалась песня. Она пробирала меня до костей, требуя, чтобы я встал и пошел за ней. Я из последних сил удерживался, чтобы не выбежать на улицу. - Множество… ну, пусть не множество, но достаточно много людей слышат его в октябре, до самого Хеллоуина.

- Почему? - спросил Пол. - Почему я его слышу?

Салливан покачал головой:

- Не знаю. Он говорит разным людям разные слова. Ты не свихнулся.

Почему- то меня это не успокаивало; по тону Салливана было ясно, что безумие может оказаться более предпочтительным. Он подошел к стойке, взял блокнот и положил его перед Полом.

Тот послушно взял ручку, лежавшую возле папки:

- Что мне делать?

Салливан чуть шире открыл окно и вновь взглянул на меня, прежде чем ответить:

- Я буду очень признателен, если ты запишешь имена.

от: ди

кому: джеймсу

текст сообщения:

вчера линнет м поймала когда я возвращалась с танцев. Она

знала где я была и я испугалась потому что она ужасно се-

бя ведет на занятиях. но она просто сказала что меня ни-

кто не должен видеть.

отправить сообщение? да/нет

нет

сообщение не отправлено.

сохранить сообщение? да/нет

да

сообщение будет храниться 30 дней.

Джеймс

Вестибюль в Сьюард-Холле кажется невообразимо безопасным, а мне было крайне необходимо чувство защищенности. Желательно, как в утробе. Что очень важно, там стоят четыре самых удобных в мире кресла, и к каждому полагается мягкий пуфик. В углах небольшие ниши, где находятся чудеса света. В северном углу стоит рояль, который явно старше Моисея и звучит как паровой орган. В южном расположилась копия греческой статуи - какая-то тетка без головы, зато с идеальной грудью. В восточном углу обитает книжный шкаф, набитый отлично изданными книжками, которые каждый обязан прочитать, но никогда не прочитает. В западном углу стоит торговый автомат, потому что иногда тебе на завтрак ничего, кроме чипсов, не светит.

Два часа ночи. Где-то на четвертом этаже храпел Пол. Я ему завидовал. Мне-то хотелось мерить пол шагами или кричать. Я все думал про Хэллоуин, и каждый раз от этих мыслей у меня волосы становились дыбом, а по коже разбегались мурашки. Спать было невозможно.

Я босиком прошел мимо комнаты Салливана. Хотя дверь была закрыта, мне почему-то показалось, что его там нет. Может, он тоже ушел в холмы искать ответы на вопросы, лежащие за пределами понимания. Я прошлепал в общую комнату и плюхнулся в кожаное кресло.

Фонари за окном заливали притихшую темную комнату странным красно-оранжевым светом. Самые удобные в мире кресла отбрасывали длинные тени, в десять раз больше, чем они сами. Я сидел так неподвижно, что казалось, уже и не вспомнить, как двигаться.

Мне было одиноко.

Ручку я с собой не захватил. Я достал из кармана покой-камень и гладил его большим пальцем, пока желание писать на руках не утихло.

«Нуала, ты здесь?»

- Здесь, - тихо донеслось из другого кресла.

Она сидела на самом краю, как будто готовясь в случае чего вскочить и умчаться. Не знаю, зачем было шептать, если, кроме меня, ее все равно никто не мог слышать, но я был слишком рад ей, чтобы придираться. Я не видел ее с того раза на холме и уже почти решил, что она исчезла насовсем. Привстав, я потащил кресло за собой, пока мы не оказались лицом к лицу, касаясь друг друга голыми коленями.

Я заглянул ей в лицо. Спрашивать вслух не хотелось.

«Ты правда думаешь, что мы умрем, как говорит Пол? И не погибнем в случайном пожаре в общежитии, а нас убьют Они?»

В тусклом свете глаза Нуалы были черными, и я видел под ними темные круги.

- Они убивают фей-одиночек, вроде меня. Тех, кто много соприкасается с людьми. Я видела тела. Может, Они боятся, что мы вас о чем-то предупредим.

Странно было видеть ее усталой. В огромном кресле она выглядела крошечной, очень человечной и уязвимой. Если бы на ее месте сидела Ди, мне нужно было бы ее утешать или шутить, но с Нуалой мне незачем притворяться. Она видит, что творится у меня в голове, так что я могу говорить ей правду.