Академия Метаморфоз. Ученица Ворона - Лена Александровна Обухова
– Не дури, Стеф, – запротестовал Арни. – На твой средний балл по предмету это практически не повлияет. Скажи спасибо, что он вовсе не обнулил вам обоим оценки. Это же была итоговая работа!
– А с чего ты взял, что я не «спасибо» собираюсь ему сказать? – насмешливо поинтересовалась Стефани.
– Да как-то не похоже…
– Ладно, пойдем. – Алиса улыбнулась Стеф и потянула Арни к выходу. – Пусть поговорит, ничего с ней не случится. Она же его ученица. Не съест он ее.
Арни с сомнением посмотрел в сторону преподавательского стола, за которым Кроу писал что-то в журнал, потом перевел взгляд на Стефани, тяжело вздохнул и пошел к выходу вслед за Алисой. Вскоре в аудитории остались только Кроу и Стефани.
– Вы что-то хотели сказать мне, Грей? – поинтересовался профессор, не поднимая на нее глаз.
– Вы поразительно догадливы, – с иронией отозвалась Стефани, делая шаг в его сторону. – Думаю, вам даже нетрудно будет догадаться, что именно я хочу вам сказать, ведь вы умеете читать мысли, – она сделала еще несколько шагов, медленно сокращая расстояние между ними. – Это было низко и подло, и вы об этом знаете. Зачем вы портите мне средний балл?
Кроу наконец оторвался от своего занятия и посмотрел на нее. На его губах снова блуждала улыбка, только теперь он не пытался ее прятать: не от кого.
– Не совсем понимаю, что низкого и подлого вы нашли в моих действиях?
– Вы прекрасно знаете, что я не подсказывала Лонгборну.
– Правда? – деланно удивился Кроу. – То есть мне показалось?
– Вот именно, – подтвердила Стефани, не совсем понимая, к чему он клонит и какую игру на этот раз затеял.
– Что ж, – Кроу нахмурился, делая вид, что собственная ошибка его расстроила. – В таком случае я должен извиниться перед вами и поставить ту оценку, которую вы заслужили, – с этими словами он взял карандаш и аккуратно вывел в журнале напротив фамилии Стефани пятерку. – Как жаль, что оценку Лонгборну я уже вписал. Так и останется у него три балла вместо незачета.
Стефани не выдержала и рассмеялась. Оба прекрасно понимали, что выставленная карандашом оценка легко стирается, а магу для такого действия даже ластик не понадобится. Но Кроу, судя по всему, не собирался делать ничего из этого.
– Почему просто не поставить парню три балла и не отпустить на каникулы с легким сердцем? – спросила Стефани, отсмеявшись. – Чего вы боитесь? Это ведь так мило с вашей стороны немного поощрить студента, который действительно очень старается. Он не виноват, что предмет ему категорически не дается. Мне тоже дается далеко не все. И остается только радоваться, что моя мама ничего не понимает в наших предметах, а потому ей все равно, какие из них я выбираю.
– Неужели? – удивился Кроу. – Можно узнать, какой именно предмет вам не дается?
Стефани задумалась, но так и не смогла вспомнить ничего, кроме физической подготовки. По которой у нее все же была твердая четверка, пока не появилась возможность вовсе оставить предмет.
– Так или иначе, а я совершенно не хотел бы, чтобы студенты начали считать меня милым, – проворчал Кроу, откидываясь на спинку кресла и скрещивая на груди руки. – Я слишком долго работал над совсем другим образом. Но я рад видеть, что Доннер взялся за ум и ваши отношения наладились. Рад, прежде всего, за вас, конечно. Знаю, что для вас это имеет значение.
В то раннее утро – или позднюю ночь, как посмотреть, – когда Кроу обнаружил Стефани в своей лаборатории, она позволила себе некоторую откровенность с ним. Пока они пили кофе на небольшой уютной кухне и профессор кормил ее всем, что нашлось в его шкафах, он принялся расспрашивать о причинах ее удрученного состояния в последнее время. Стефани не могла рассказать ему об осознанной влюбленности и сопровождавшей ее ревности, поэтому поведала о другом: о том, что ее очень огорчает ссора с Арни и почему она произошла.
И всего через неделю после того разговора отношения с лучшим другом вдруг резко наладились, но Стефани сопоставила события только сейчас, когда Кроу об этом заговорил.
– Это ведь благодаря вам, да? Как вам удалось?
Кроу пожал плечами, продолжая довольно улыбаться.
– Очень просто. Недавно я выяснил, что его отец мечтает о моем прощении. Ради него он и привез в академию мою бывшую невесту. Поскольку это ничего не изменило, я предложил ему другой способ искупить свою вину.
– Какой же?
Кроу заметно посерьезнел, но все же признался:
– Рассказал о вашей размолвке с его сыном и потребовал, чтобы он рассказал правду хотя бы ему. Пообещал, что никогда и ни при каких обстоятельствах не потребую от него публичного признания, если он сделает хотя бы это, но он сможет считать ситуацию между нами улаженной.
Стефани удивленно моргнула, не веря собственным ушам.
– И вы простили его ради моего спокойствия?
– Не смешите мои ботинки, Грей! – фыркнул Кроу. – Я не прощу этого мерзавца ни за что и никогда. Но он все равно никогда не признает вину официально, а от его неуклюжих попыток что-то сделать становится только хуже. Так что пусть считает себя прощеным. Мне от этого ни холодно ни жарко.
Он захлопнул журнал, встал, обошел стол и сделал приглашающий жест в сторону выхода из аудитории. Все еще немного шокированная его заявлениями, Стефани шагнула в указанном направлении. А Кроу, по всей видимости, решил сменить тему.
– Через пару дней отправитесь домой, как все? – поинтересовался он, открывая перед ней дверь и пропуская вперед. – Кажется, вашего имени не было в списке тех, кто остается в замке на каникулы.
– Да, хочу навестить маму, – подтвердила Стефани, отметив про себя, что он поинтересовался наличием ее имени в том списке. – Она и так жутко психует, когда я на Тумалоне. Война напугала ее.
Или, скорее, ее напугало то, какой Стефани вернулась после той войны, но этого она говорить не стала.
– Думаю, ваша мама просто скучает, – предположил Кроу, нарочито медленно шагая по коридору.
– А вы будете по мне скучать? – лукаво поинтересовалась Стефани. – Во время каникул. Мы ведь не увидимся целых две недели.
– Шутите? Жду не дождусь, когда вы хоть на какое-то время перестанете мельтешить у меня перед глазами и задавать свои бесконечные вопросы. Наконец отдохну от вас.
– Старый ворчун, вот вы кто, – хмыкнула Стефани, ничуть не обидевшись.
– Ворчун – возможно, но разве я так уж стар? – картинно оскорбился Кроу.
И остановился, поскольку дальше их пути расходились. Однако Стефани не торопилась расстаться с ним. У нее была еще одна важная миссия, только требовалось собраться с мыслями и с духом.
– А какие у вас планы на каникулы?
– Отдыхать от вас, как я уже сказал. От всех вас. И следить за состоянием Бран.
– За ней следят врачеватели, – возразила Стефани. – А вы вполне могли бы отлучиться из замка. Хотя бы на Новый год. Навестить кого-нибудь, например.
– Кого? – хмыкнул Кроу. – Стеф, мне кажется, вы не до конца понимаете мое нынешнее положение. Большинство людей, считавшихся моими друзьями, нынче сидит в тюрьме. А сам я помилован, но не оправдан.
– Но есть же те, кто верит вам и кому вы небезразличны…
– Это кто же, например?
– Хотя бы Ровена Арно.
Имя его бывшей невесты выскочило как-то само собой: слишком уж навязчиво мысли о ней крутились в голове. Не из-за ревности (хотя отчасти она продолжала ревновать). Но сейчас Стефани вспоминала день, когда женщина покинула Академию Метаморфоз.
Это произошло чуть больше недели назад. Арно наконец закончила перевод книги. Текст предстояло еще отшлифовать, но этим она собиралась заняться дома – в столице. А им для работы хватало и чернового варианта.
Их прощание с Кроу Стефани не видела, но прежде чем окончательно покинуть замок, Арно нашла ее. Вежливо заверила, что была рада знакомству, пожелала Стефани успехов, а потом вдруг добавила:
– И не надо меня ненавидеть, Стеф, я тебе не соперница. Мой момент с ним давно прошел. И хотя я вдова, в моем сердце уже живет другой. Я не знаю, насколько глубоки твои чувства и долго ли они продержатся, но все же попрошу: присматривай за ним, ладно? Он хороший человек,
