Упрямая. (Не)пара для волка - Кира Райт
Кстати, он так ревнует… Может вообще думает, что я себя веду так со всеми… Вот дура ты, Эли. Разве можно было настолько быть несдержанной. Стыдно. Очень стыдно.
Он заворочался сзади и во сне поцеловал моё плечо. От места поцелуя по телу разбежалось тепло. Так уютно.
Но мысль, что Эмин может думать обо мне плохо, не отпускала. Мне плевать на мнение всех других, но ему отчаянно хотелось нравиться. Быть для него самой лучшей. А пока… Оглянулась на него и умилилась.
Небо! Я лежу рядом с тем, кто всю мою жизнь был самым дорогим на свете. Моя мечта сбывается. Только если он завтра захочет её забрать и прогонит меня… Весь мой мир рухнет.
И ведь на самом деле, с чего бы мне жить с ним? У него, наверное, свои какие-то планы. Это раньше мы прятались, убегали, понятно, что от меня не избавиться. А теперь, когда нам ничего не угрожает, мог он попросить меня оставить его? Наверное, мог. Вежливо, конечно. Сколько раз уже отталкивал… И я вновь сжала его руку.
– Лисичка, – позвал он сквозь сон, прижимая меня сильнее.
– Тшшш, – прошептала я и погладила его ладонь, крепко зажмурившись.
Это же мой Эмин. Он меня не прогонит. Конечно нет.
Глава 33 Эмин. Конечно не прогоню
Я проснулся рано, солнце только-только начинало всходить. Но моё личное солнышко ещё посапывало на моём плече, крепко вцепившись в мою же руку. Обжигающие локоны разметались по подушке, пухлые и так губы ещё немного припухли ото сна… И я не мог отвести взгляд. Красивая моя лисичка.
Поцеловал её совсем легонько в лоб, и Эли мило поморщилась, ещё сильнее стискивая уже слегка занемевшее предплечье. Прежде никогда так не делала, может ей страшный сон снится? Хотя вроде не похоже, она выглядит безмятежной. Вообще всегда во сне она казалась беззащитной и трогательной, так вот и не скажешь, что моторчик у неё не отключается, а кнопка «выкл» не работает.
Улыбнулся, вспоминая, как вчера раздела барса, играя в карты. Луна! Откуда она только взялась такая? На месте не сидится ей, вечно в голове всё новые идеи какие-то вспыхивают. А ещё такая горячая, такая отзывчивая…
Голову теряю каждый раз, как целую. И стоит только ей появиться рядом, как всё остальное для меня становится несущественным. Только она притягивает взгляд и внимание. Мне казалось, что в мире никогда не видел ни одной девушки красивее, стройнее, и с таким невыносимо-притягательным характером. Мне совсем не хочется её успокаивать или одёргивать, ведь именно в такой её необузданной, смелой настоящности и есть какой-то невероятный шарм.
Её золотистая загорелая кожа была бархатисто-гладкой настолько, что стоило мне провести по её щеке костяшкой пальца, как ощутил приятные мурашки по всему телу. Захотелось разбудить поцелуем, прижать крепче, и сказать ей наконец то, что хочу сказать.
Что я знаю о девушке, которая спит со мной рядом? То, что она дочь ужасного человека, сломавшего мою жизнь. А ещё, что даже в детстве она была смелой и прямолинейной. Всё.
Но никогда не забуду наше первое знакомство и её горящие глаза. С тех пор они продолжают гореть, только теперь смышлёная малышка превратилась потрясающую молодую девушку, сводящую меня с ума. Даже тем, как кокетничала с Эрданом не вызвала никакой злости, лишь желание показать, что ему тут ловить нечего. Как и остальным.
Вчера перед уходом я-таки ляпнул, что она моя. Не сдержался и назвал её своей. Так чувствовал. И где-то в глубине души был уверен, что именно так и есть правильно. Может у меня сломалось звериное чутьё или внутренняя «навигация» дала сбой? В любом случае, дело явно во мне, потому что она, как человек, не может воздействовать на эту связь. Точнее, её отсутствие.
Как так вышло, что Эли мне не пара, если между нами воздух искрит? Это просто невозможно и необъяснимо. Но конкретно теперь уже не имело особого значения. Вчера я во многом пересмотрел свои взгляды.
Когда встретился с братом, впервые за столько лет в своём разуме, мы некоторое время просто молчали. Со смертью отца общего ничего не осталось. Я знал, что он меня недолюбливал, ведь отец всегда был ко мне более снисходителен. Да что там, я вообще был любимчиком всей стаи, но хотя знал это, никогда не пользовался. А Эмир… Ему вечно доставались самые сложные задачи и решения, как старшему, вот он и злился на несправедливость.
И нет, он не мстил мне. Я тоже понимал, что другого выхода, как держать меня в ангаре не было. Только не надеясь уже на моё возвращение после первых лет безуспешных поисков выхода вместе с барсами, меня списали со счетов и начали использовать как машину для убийств.
И может я забыл бы ему это, постарался бы понять его жажду мести и торжества жестокой справедливости, если бы он не бросил ко мне мою беззащитную девочку. Этого я забыть не мог.
Эмир злился снова, орал, что её папаша заслужил, что она такая же, как и он. И мы впервые за всю жизнь подрались. Да, не из-за того, как ко мне относились в образе сбрендившего полузверя, не из-за тех десятков уродов, которые заслужили свою смерть от моих когтей, а из-за неё.
Из-за той, что всего за несколько дней подарила мне ощущение, что я необходим, что меня…любят. И таких искренних, чистых чувств ни от кого никогда не видел.
Теперь, когда от всей моей семьи остался один старший брат, который всегда был холоден, я осознал, что Эли – единственная дорогая мне душа во всем мире. Что только к ней я привязан сам так, что боюсь потерять до дрожи. Что только от её смеха или очередной выходки кажется крылья за спиной вырастают.
Моя лисичка…
Спустя полчаса мы сидели с Эмиром на полу, всклокоченные, уставшие и опять молчали. А потом… Он сумбурно рассказал, что за время, пока меня, можно сказать, не было, у него тоже разрушилась жизнь. И виновны в этом люди.
От его рассказа у меня волосы на всём теле вставали дыбом. Я ощущал боль собственного брата как свою. Видел в его глазах, всегда равнодушных и
