Кот, сова и куча зелий (СИ) - Лариса Петровичева
Значит, это не просто змеюка под землей, а существо с развитыми эмоциями. Не все кошки стыдятся беспорядка, который устраивают в доме – а тут Червозмей смотрел на последствия землетрясения, на раненых людей, и ему было не по себе.
– Интересное создание, – пробормотал Джеймс. – Слушайте, как насчет того, чтобы пообщаться с ним поближе? Вечером, когда все уснут, особенно наш хозяин.
Мы с Персивалем дружно кивнули. Если мы хотим познакомиться с Червозмеем, то лучше это делать подальше от Ширана.
– Я только за, – согласилась я. – Как раз доварится обезболивающее зелье, раздадим его раненым.
Все лечебные зелья, которые мы доварили до этого, уже разошлись по пострадавшим работникам плантации. Стоя в импровизированной зельеварне за рабочим столом, таким нелепым и странным в пестрой палатке, я слышала их стоны и голоса, и сердце сжималось от жалости.
А ведь скоро сюда подойдут наемники. Начнется сражение – Ширан хочет захватить и присвоить Червозмеев, и все во мне сейчас поднималось против этого.
Я не видела Червозмея и его пару. Но сердце почему-то сжималось от жалости, как только я думала о них.
До вечера мы готовили зелья. Потом принесли ужин – на плотном зеленом листе был выложен лист с пряностями, кусочки курицы в золотистом соусе и мелко порубленные овощи. Есть все это нужно было с помощью тонкой пресной лепешки: оторви кусочек, подхвати еду, отправь в рот.
– Интересный вкус, – заметил голем. – Я был в Хидусани около века назад, тогда специй клали намного меньше.
Хидусан был крупным соседним государством – таинственным королевством с многорукими синекожими богами, храмами из черного мрамора и специями, которыми торговали по всему миру.
– Интересно, ты хоть где-нибудь не был? – поинтересовался Эдвин.
Он выглядел искренне заинтересованным, но в его интересе не было жалости и сочувствия. Вот, он на месте природной катастрофы, это удивительный рабочий опыт, надо ничего не упустить и все запомнить.
У меня такой подход вызывал неприязнь. Да, он во многом сберегающий, он не дает истрепать душу чужими страданиями – но долго ли проживет душа, если будет изолирована от мира с его бедами и радостями? Нужна ли вообще такая душа?
– Практически везде, – ответил Персиваль. – Разве что к Ледовитым краям не забирался. Там очень холодно, моя кровь густеет, и я делаюсь неповоротливым.
– Понятно, – кивнул Эдвин и, свернув лист, спросил: – Ну так что, когда вы собираетесь идти смотреть на Червозмея?
Мы с Джеймсом мрачно переглянулись. Надо же, когда голем разговаривал с нами, Эдвина не было в шатре. Сколько он успел услышать, обо всем ли донес Ширану?
Он словно прочел мои мысли, потому что невинно улыбнулся и произнес:
– Да, я все услышал, но никому не рассказал. Знаете, что? Возьмем зелье покорности, попробуем приручить его. Наемники и не понадобятся. А Ширан будет нам за это признателен.
Джеймс усмехнулся.
– Так уверен, что справишься? Не боишься, что Червозмей оттяпает тебе голову?
Эдвин снисходительно посмотрел на него.
– Я разделял тело с одним из самых ужасных магических существ, – сообщил он. – Вряд ли меня теперь чем-то можно напугать.
– Всюду выгоду ищешь, – пробормотала я. Эдвин посмотрел на меня, аккуратно сложил опустевший лист-тарелку и ответил:
– Все ищут. Ты ведь тоже пошла работать ассистенткой зельевара, а не продавщицей мороженого. И не сортировщицей овощей на оптовой базе.
Не нравился мне такой подход к жизни. Впрочем, возможно, раньше Эдвин был совсем другим. Обычным юношей, без таких вот холодных и сверхразумных мыслей.
Но Ширан изменил его. Превратил в инструмент, живого голема – да Персиваль был намного человечнее!
– Ты уже рассказал Ширану? – спросила я, решив игнорировать шпильку по поводу сортировщицы овощей.
Да, я пошла бы и на такую работу, если бы не задалось в зельеварне. И в этом нет ничего, что заслуживало бы презрения.
– Ни в коем случае, – откликнулся Эдвин. – Не все планы нужно раскрывать хозяевам. Так что, идем?
***
Наступила ночь – бархатно-черная, непроглядная, с россыпями незнакомых созвездий над головой. Пришел ветерок, принес легкую прохладу – дышать стало немного легче. Мы раздали последние приготовленные зелья, и вскоре над лагерем воцарился тревожный сон.
Я бесшумно вылетела из импровизированной зельеварни и, мягко взмахивая крыльями, направилась в сторону холма, под которым устроились Червозмеи. Обернувшись на лагерь, я увидела белые огни и услышала, как по тропинке бежит кот.
Ну, толстяк! Гонять тебя надо! Топочешь, как слон невиданных размеров.
Добравшись до холма, я опустилась на ветку маленького незнакомого дерева и, перетаптываясь с ноги на ногу и пушась, стала ждать остальных. Маленькая птичка, которая заливалась пением среди листвы, предсказуемо поперхнулась мелодией и спросила:
– Ты кто?
– Сейчас как дам клювом, узнаешь, – ответила я. – Госпожа сова, синская болотная.
– Ой, когти… – пискнула птаха, и я снисходительно сказала:
– Ладно, мелочь, не бойся. Я сегодня сытая. Змеев видала?
Птичка испуганно вздыбила перья, превратившись в растрепанный шарик с вытаращенными глазищами.
– Видала, госпожа сова! Они под холмом! У них там целое подземелье!
Разумеется. Червозмеи устроились поудобнее, накопали ходы.
– А кладка? – спросила я.
– Два яйца! – ответила птица.
Это уже интереснее. Обычно змеи откладывают намного больше яиц. Я, конечно, не знала размеров кладок Червозмеев, но подозревала, что два яйца это все-таки маловато.
– Кому пискнешь про меня, съем, – пообещала я и угрожающе щелкнула клювом.
Птичка сверзилась с ветки в глубоком обмороке.
Наконец-то подоспел котяра – кого-то дожевывал на ходу. Приняв человеческий облик, Джеймс поднял руку, но я не снизошла до того, чтобы использовать ее как присаду. Просто слетела с ветки, опустилась на землю и встала уже человеком.
– В кладке два яйца, – негромко сказала я, и Джеймс испуганно уставился на меня.
– Ты видела их кладку?! – потрясенно выдохнул он, и я махнула рукой.
– Нет. Одна птичка на хвосте принесла. Маловато два яйца для змеев, как ты считаешь?
Джеймс только плечами пожал. По холму поднялась еще одна тень – появился Эдвин,
