Осенний поцелуй - Ирина Счастливая
Эдриян взирал на происходящее с ироничной ухмылкой, по его красивому лицу ничего нельзя было прочесть, стоит себе этот гордый красавец молчит и ничего особенного не вытворяет, а вот мое сердце так и недумает. Оно колотится с такой бешенной скоростью, что кажется просто я задохнусь от его быстрого бега. Вот предатель, это мое сердце.
Я быстро собралась с духом, четко осзнавая что мой противник обладает профильными навыками убийцы, и даже его эти смазливые ямочки невводили меня в заблуждение. Что там говорил отец, (представь что ты сражаешься с самой быстрой и ядовитой змеей, есть ли в таком случае место сожалениям, либо размышлениям.) Да некоторые вот из таких вот спец-боевиков способны двумя пальцами сворачивать шею своему противнику без всякого зазрения совести. От совести их отучают уже на первом курсе, где они проходят практику в таких местах, что там размышлять неприходится.
Берни рассказывал что уже достаточно военизированные ребята со старшего курса, возили первый курс на шизгарские топи, где во всей красе показывали навыки своего палачества над пугающими монстрами. После их практики болота превращались в подобие раззоренного муравейника. Кругом были раскиданы останки зубатых ортангов, эти монстры со скоростью песчаных змей выныривали из топей, острыми зубами словно бритвенные лезвия отхватывали конечности, и ныряли обратно в топи. Так вот насмотревшись на такие вот реалии боевой жизни, боевики сразу отбрасывали всю романтику и тренировались, тренировались и тренировались.
— Да, — задумчиво протянул очкастый ботаник, — сможем ли мы выстоять все трое против такого вот бойца хотя бы пять минут.
Я сосредоточилась на стоящем противнике, его поза была обманчиво расслабленной, но меня такой финт обмануть не сможет. При всех своих хитростях он думает что перед ним стоит недалекий человек, что-же не будем его разочаровывать. Вон как хитро блестят его черные глазки, прямо кот шизгарских пустошей.
Тихий шелест прошел где-то на уровне моего подсознания — (адреналин активировал кровь древней семьи на десять процентов). Я моргнула глазами, что это, как активирован, инициации не было. Словно меня услышав шелест добавил — (без инициации активация возможна, лишь до двадцати процентов, уровень опастности дает оценку на десять). Да кровь артефакт, так кажется дал оценку моему дару профессор. Считывая химические показатели крови, он принимает те или иные особенности, но лишь после того как вошла в силу. И страшно, и страшно интересно. Моего соперника ждал двойной сюрприз.
Я смотрела на хитрое и одновременно довольное лицо Алекса.
— Прости малыш, — шепнули его губы, и он осторожно повел рукой в мою сторону, словно боялся неловким движением разбить хрустальную вазу.
— За что мне такие великие блага, — дерзко ответилая, — или вы занимаетесь вышиванием на своих подгтовках.
Алекс весело улыбнулся, но промолчав, попытался взять меня аккуратно за кисть моей руки.
— Прости малыш, — скопировав интонацию Алекса сказала я, лучезарно при этом улыбаясь.
Ох как классно, золотистые вкрапления растекались потоками по всему телу, так тепло, так приятно.
Присев на одной ноге, я прокрутившись словно ветродуй на нашей башенке, создала такую подсечку, ооочень красиво.
— Как? — удивленно выдохнул Алекс.
— Так, — все так же улыбаясь, ответила я ему весело.
Он смотрел на меня, как на муравья, который посмел укусить его за палец, такого большого и сильного и какой-то там муравей.
— Ты слабоват для меня, — подлила я масла в огонь.
Эдриян сделав небольшой шажок в нашу сторону, с явным изумлением в глазах смотрел на поверженного друга, валяющегося в нелепой позе у моих ног. Его аристократическая темная бровь взметнулась вверх, как крыло черного ворона в полете.
— Даже так, — прохрипел он низким бархатным голосом.
Поверженный Алекс с изумлением встал на ноги уступив свое место в спаринге Эдрияну.
Эдриян мог бы убить меня своей харизмой. Ему не нужно было выделывать ловкие трюки руками и ногами, ему достаточно было расплавленным шоколадом своих глаз, посмотреть на меня и я готова была сдаться без боя. Сердце билось в одном только ему известном ритме, то ускоряя свой бег, то замедляясь. Дыхание в такой миг остановки следовало за моим девичьим предателем и тоже ловило легкий спазм, воздух просто останавливался и я не могла его продвинуть.
И вновь битва серебра моих упрямых глаз, словно горный снег, и шоколадная лава горящих глаз Эдри. Он стоял на небольшом от меня расстоянии, но жар его тела казалось опалял меня, хотелось одновременно прижаться к его красивому телу и одновременно развернуться и бежать. Бежать? Куда? Я мысленно одернула себя. Все хватит, и уже более уверенно и даже с вызовом посмотрела на Эдрияна.
Его руки скользнули вдоль моего тела, он резким рывком притянул меня к себе, я несопротивлялась.
— Ну что малышка, думала я тебя не узнаю под этим мороком? С кем ты развлекаешься по ночам, я видел как страшный монстр прижимал тебя к себе. Знаешь, я наверное его убью. Ты не будешь плакать, нет? — Его слова опаляли мое ухо похлеще огня, щеки опалило краской стыда.
Вот значит что он думает обо мне. И еще он узнал меня. Значит будем отыгрывать свою роль, роль падшей невольницы до конца.
— Не бойся я не выдам тебя, от кого ты прячешься? — со злобой шептали губы Эдрияна, такие манящие и такие жалящие. — Я убью его ты слышишь, все равно убью.
Я отшатнулась в ужасе от гордого аристократа, в его глазах горел огонь, огонь боли. Эту боль ему причинила я. Он смотрел на меня словно, хотел воскресить мертвеца, отчаяние и надежда, вот что я увидела на дне его пылающего взора.
— Ты ничего обо мне незнаешь, — с горечью прошептала я.
— Разве? Так расскажи, — выплюнул он.
— Немогу, это не моя тайна.
Эдриян стоял и просто на меня смотрел, его глаза поливали меня презрением, презрением аристократа, для которого честь превыше всех табу. Для него я девица легкого поведения, отдающая свое тело по ночам монстру. Бедный мой Арх, если бы он хоть одно слово услышал из нашей беседы, то растерзал бы Эдри, просто взял и растерзал его. И с ним мое сердце.
Эдри громко выдохнул, и с такой злобой схватив мое запястье притянул меня вновь в к себе. Он словно не мог решить страшную головоломку. Причинить мне боль ниже его достоинства и он решил свою задачу. Вскрыв
