Золотое кольцо Галактики (СИ) - Аннушкина Евгения
“Осы” черного крыла неутомимо обыскивали сектор. Лиам убедился, что обнаружить его можно разве что по чистой случайности, и отправился на инспекцию к пищевому автомату. Последние сутки он старательно спасал собственную задницу, и теперь нуждался в восстановлении энергии. Поспать бы… Но не сейчас. Безвкусный, но питательный, содержащий все необходимые человеку микроэлементы пищевой концентрат – все, на что он может рассчитывать.
Впрочем, он все еще на свободе, а она делает даже армейскую еду изысканным деликатесом.
– Ну просто обед от шеф-повара “Звездного странника”.
Так высоко эта безвкусная и бесцветная бурда еще не возносилась.
Лиам расположился со стандпайком перед панелью управления, комфортно вытянул ноги и занялся своим самым нелюбимым занятием: ожиданием.
Время тянулось медленно. Чернокрылые тоже были в курсе тактики “чаек” и не унимались. Лиам висел на их частоте и слушал переговоры между экипажами, в которых то и дело проскакивали проклятия в его адрес.
Приятно, когда тебя так высоко ценят.
В конце концов, Лиам действительно готовился к прибытию бывших коллег, старался. Надеялся, что сигнал перехватят обычные спасатели, но бдительности не терял. Разведал местность, нашел укрытие, наметил потенциальные огневые точки…
И петлял потом по лесу, как нергийский граец, вовсе не просто так. Ловко заманивал корабль к пещере, из которой его корабельными орудиями было не выкурить. Хотя ребятам наверняка хотелось просто сравнять скалу с рельефом, замуровав его внутри.
Но подготовку чернокрылые проходили одинаковую, на что Лиам и рассчитывал. По протоколу они должны были убедиться, что убежище не имеет других выходов, и что преступник не уйдет.
Как же удобно иметь противника, все ходы которого знаешь наперед! Это тебе не непредсказуемых пиратов по Галактике гонять, не зная, что придет им в головы.
Интересно, понимали ли они, что идут прямо в ловушку, когда покидали “Осу”? Мыслей Лиам читать не умел, и теперь ломал голову, что бы сделал он сам, если бы ловил подобного опасного мутанта.
Ну, например, изначально пустил бы в погоню не один корабль…
Но протоколы специально под него переписать не успели, что самого Лиама радовало необычайно.
Дальше… Эти едва знакомые ребята были обречены. Против телекинетика они могли бы противопоставить только одного из его “братьев”, но не так много их вышло с Ц-189 живыми, и еще меньше – остались на службе Пхенга.
Чернокрылых он просто вырубил. Сковал их же силовыми наручниками, с самым похожим фигурой поменялся формой… Потом – дело техники, почти никакого полета фантазии. Испортить консоль связи так, чтобы та передавала только звук, и тот с помехами, связаться с командиром и доложить об уничтожении цели.
Где-то он слышал, что наглость – второе счастье. Ощущать себя целым и свободным благодаря этой самой наглости действительно было приятно. Пусть какое-то время все считали его мертвым.
И очень быстро вернут его в это благословенное для его противников состояние, представься им такая возможность. От наглости, с которой он залетел следом за остальными “Осами” на ожидающий на орбите крейсер, спокойно, не поднимая лицевого щитка, пересел на другую, свободную, заправленную и готовую к вылету, капитан звена чернокрылых пребывал в крайней ярости. И обещал умертвить Лиама самыми негуманными способами.
Лиам слушал, запоминал и думал, что одного мутанта капитану явно будет маловато, чтобы реализовать все его фантазии.
Однако же выходит, что все… закончилось? Миссия выполнена и даже слегка перевыполнена. Лиаму пора исчезнуть со сцены, уступив место объекту Один, агенту, которого давно ждут на Цере с отчетом.
Одиннадцатая, которая нахваталась всякого, пока скрывалась среди служек церкви Матрицы, наверняка ввернула бы что-нибудь про символику чисел. И что единица – не только порядковый номер, но и символ одиночества. Потому что возвращаться не хотелось. Да, там ему будут рады, но… Он единственный из перебежчиков не нашел себе места на новой родине. И уже сейчас, не успев не то что вернуться, но даже еще стряхнуть с хвоста погоню, он уже думал, что будет делать потом.
А потом неплохо бы нацепить новую маску и наведаться на Шен-ло. Перекинуться парой слов с Эвой. Уж больно много у него вопросов к ней накопилось.
Как так получилось, что носик Эвы торчит буквально из каждой щели?
Той самой Эвы, которая совсем недолго проработала секретарем Виктора Чона, перейдя затем в Черное крыло, но за это недолгое время успела помочь сбежать Софии.
Той самой Эвы, которая намекнула, что Нергии будет интересно происходящее на “Звездном страннике”.
Той самой, что раньше звалась объектом Девять, не самым удачным результатом генетических экспериментов. Слабый эмпатический дар мерк на фоне той же Третьей, способной прочитать даже те мысли человека, о которых он и сам не подозревал.
Однако Эва теперь живет на Шен-ло, в красивой и комфортной квартире, не рискует поминутно жизнью и, судя по всему, ведет какую-то собственную игру, раз умудряется сунуться в дела, которые вообще-то совершенно ее не касаются.
И Лиам не знал, как к этому относиться. Чего ждать от той, что играет исключительно на собственной стороне, пользуясь остальными, как пешками. В то, что Соне она помогла по доброте душевной, Лиам не верил.
Не было в лексиконе детей Ц-189 таких слов, как “сострадание” и “доброта”.
А вот “глупость” – вполне.
И то, что сейчас он прокладывает курс отнюдь не на Церу, где его уже заждались, а туда, куда увезли одну симпатичную блондинку, вовсе не следствие его благородства. Лиам и слова-то такого не знал. Он делал эту глупость для собственного спокойствия. Чтобы убедиться, что одна бедовая девица доберется до семьи.
“Иначе, как пить дать, снова нарвется на неприятности…”
51
Соня Белозерова
На станции, на которой мы расстаемся с командой капитана Дина Вэя, много военных. И знакомых лиц из той, прошлой жизни, когда меня называли “Принцессой Белого крыла”. Но поздороваться у меня с ними возможности нет – Эрик сразу подхватывает под руку и ведет в сторону неприметной служебной двери.
Такое себе возвращение в высший свет.
И хватка жесткая, не вырваться. Это по сравнению с Лиамом, о котором я стараюсь не думать, он уступал несколько позиций, а вот я рядом с ним – цыпленок против динозавра. В черной форме он кажется старше, а его лицо – еще неприметнее. Идеальный агент, невозмутимый, твердо уверенный в собственной правоте и непреложности приказа.
Такое чувство, что на планете синих туманов рядом со мной был совершенно другой человек.
– Ты не хочешь, чтобы меня кто-то заметил? – спрашиваю у своего конвоира. Или тюремщика?
– Исполняю приказ, – он отвечает сухо, глядя прямо перед собой. Идем мы быстро, за высоким Эриком мне приходится почти бежать. И когда на нормальный ответ я уже и не надеюсь, вдруг слышу: – Наше прибытие не зарегистрировано в службе безопасности станции. Официально тебя здесь нет.
Холод растекается по груди, сковывает сердце, не дает сделать вдох. С человеком, которого нет, можно сделать, что угодно. Можно сказать, мне только что официально объявили, что живой я отсюда не уйду.
– Эрик… – сипло зову сквозь сжатое спазмом горло, но договорить не получается. Мы останавливаемся перед дверью в жилой блок, самой обычной, ничем не примечательной, но от ее вида у меня слабеют ноги.
– Пришли.
Дверь бесшумно отъезжает в сторону, и легким толчком в спину Эрик заставляет меня войти внутрь.
Он стоит у иллюминатора, все такой же идеальный, как и семь лет назад. Безукоризненный костюм, идеально уложенная стилистом прическа, портком последней модели стоимостью в мой годовой доход. Живое олицетворение богатства Пхенга, глава Золотого крыла, человек, который в своих руках держит денежные потоки Империи. Пожалуй, больше власти только у самого Императора. Даже старший принц, наследник престола, больше ограничен множеством правил и условностей высшего света, своей публичностью. Средний же принц, Торио Шан, куда свободнее в своих действиях. И свободой этой пользуется в полной мере.
