Возрожденная душа - Кери Лейк

Встряхнув головой, стряхнула снег, и затем швырнула в него ещё один снежок, попав ему в плечо.

Повернувшись на каблуках, она бросилась бежать, желание смеяться быстро сменилось суровой реальностью, что она только что облажалась.

Черт.

Когда она подбежала к зданию, ее мысли немедленно вернулись к ситуации и вероятности того, что ей придется спать в том же месте, где её чуть не замучили до смерти, потому что, видит Бог, она не собиралась просить Логана отвезти её обратно в особняк, а вокруг на много миль не было ни одного другого здания.

Когда она вгляделась в тёмные глубины первого этажа, её чувства полностью оцепенели.

Удар в бок швырнул её на снег, лишив её дыхания. Руки сомкнулись вокруг её талии, приняв на себя основную тяжесть падения.

Она напрягла мышцы и начала извиваться в его объятиях. Его фырканье снизу только подстрекало её, насмехаясь над инстинктами убийцы внутри неё.

Будь то демон или ликан, любая потенциальная угроза вызывала естественную реакцию на бой — черта Алекси, укоренившаяся в каждом солдате.

Отказываясь признать поражение, она скручивала и искривляла руки — безмолвная борьба, которая, казалось, продолжалась несколько минут, пока она, наконец, не замерла и не выдохнула.

— Мы закончили?

— Пошел ты.

— Не беги. Ясно?

— Иди к черту.

— Я останусь здесь на всю грёбаную ночь, если придется. — Сказал он, сжимая её крепче. — Я забираю тебя обратно. Ты хочешь уйти после этого? Будешь моей гостьей. Но ты не уйдешь в мою смену.

— Отлично.

Должно быть, он почувствовал невидимый белый флаг, который она швырнула в него, потому что его хватка ослабла, и Калла оттолкнула его руку, поднимаясь на ноги. Она нахмурилась, стряхивая снег со спины.

— Почему ты должен быть таким… придурком?

— Придурок? Твои ругательства бывают только ванильные? — На его подбородке появилась ямочка, отчего Калле захотелось его шлепнуть.

— Я никогда не смогу убедить тебя, как… меня тошнит от того, что произошло. Если бы я могла занять его место, я бы сделала это! Так почему бы тебе не перестать крутить нож у меня в животе? — Едва слова сорвались с её губ, как она уже догадалась, что он скажет.

Сделав небрежные шаги к ней, он уставился прямо ей в лицо, и его челюсть предостерегающе скривилась.

— Насколько я помню, принцесса, я единственный, кого ранили ножом.

— Прекрати. Называть. Меня. Принцессой.

— Пойдём. Сейчас же.

Его губы дёрнулись, и, ей-богу, если он еще раз назовёт ее принцессой, она обязательно рванет и прибьёт его, но он просто протянул руку и повел её вперед.

— После вас. — Она расправила плечи и сделала шаг. — Ваше высочество.

Она сделала паузу. Изменение в её восприятии означало, что цвет её глаз стал золотым.

Логан ухмыльнулся.

— Нажал ещё одну горячую кнопку, не так ли?

Сволочь. Это именно то, что он намеревался сделать. Получить от неё реакцию. Насмехаться над ней. Кто бы знал зачем ему это?

Она подняла подбородок и откашлялась, золото исчезло.

— Знаешь, я так и не поблагодарила тебя. — В её голосе прозвучала улыбка, несмотря на ярость, бившую по её костям.

Его ухмылка быстро превратилась в хмурую.

— За что?

— За то, что помог мне той ночью. Спас меня. Тебе не нужно было этого делать. Ну, ты знаешь, дал себя убить и всё такое.

Щелчок его зубов, показал ей, что она сейчас сама нажала на его горячую кнопку.

Прекрасно. Она улыбнулась и неторопливо прошла мимо него к мотоциклу.

Глава 14

Звук его собственного крика эхом отражался в сознании Зика.

Как долго он его уже слушал?

Может быть, уже несколько часов, пока охотнику не наскучили пытки.

Горло Зика жгло от боли и каждый вздох сопровождался хрипом; его грудь стала чувствительной к каждому вдоху, словно её вывернули наизнанку.

Ощущение холода скользило по его телу, как лёд, поглощающий то, что ещё осталось тёплым.

Он плыл во тьме — его глаза были выколоты чем-то, похожим на металлические зубочистки. К счастью для Зика, они больше не видели.

Влажные звуки и хлюпанье, которые он слышал, когда охотник был занят его телом, уже достаточно утомили его. Даже если бы он хотел видеть всё это, его голова была прикована металлом подземного мира.

Как далеко его протащили по снегу и бетону, чтобы приковать его здесь? Что это за место?

Его смерть уже близко? Он мог только надеяться.

За столетия Зик ещё не чувствовал такой боли. Ту же боль, что и его братья Логан и Гевин, должно быть, терпели в течение пятидесяти лет.

Бог всемогущий. Пятьдесят лет ада.

Эта мысль внезапно заставила его почувствовать себя трусливой сучкой.

Его дыхание замедлилось. Он умирает? Он в этом не уверен. Не знал, что на нём использовали, знал только, что в его сознании, его доставили в самое сердце Обсидиуса. Будь всё проклято, он не пожелал бы такого даже своим врагам.

В его уме всплыл Зейн.

Что бы он не отдал, лишь бы хоть что-то сказать своему близнецу в этот момент. Все эти годы он ругал его за то, что он влюбился в человеческую женщину. Ведь он не был рядом с ним, когда она умерла. Зик мог только догадываться, как мало-помалу его убивало то, что Зейн прошёл через такие страдания в одиночку.

Бл*ть. Вина в его собственном сознании соперничала с болью от пыток.

Вспыхнувшая тьма прервала его размышления. Он проснулся?

Ещё живой?

Что-то поползло под его кожей, словно тонкие струны из зазубренной стали натянулись внутри его мускулов.

Он напрягся от пламени, растекающегося по его венам.

Онемение снова исчезло.

Тяжелый стук ботинок возвестил о возвращении похитителя.

***

Логан подъехал к бордюру у