Желанная для Альф - Ани Файер
— Он прав, Ванилька, — вторит ему Кир, покусывая мою грудь. — Ты наше — всё! Не думай об этом! Пусть всё идёт своим чередом. А пока мы сделаем всё возможное, чтобы ты забыла обо всём…
Кирилл целует мою грудь, а Ярослав мокрые от слёз щёки и губы. Мне кажется, они решили показать мне, насколько сильно я им небезразлична. И под их напором я снова таю. Боже, когда же я снова начну здраво мыслить и контролировать своё тело? Жар снова приятными волнами желания накатывает меня. Но это не тот жар, от которого скручивало всё тело от боли и потребности секса и похоти, а тот, что разжигает огонь страсти истинной. Тот, от которого ноги сами раздвигаются, прося о большем свою пару. Тот, от которого кипит кровь и стоны разносятся по всей комнате.
— Боже, малыш, никогда не перестану боготворить предков за тебя! — шепчет Ярик, спуская свои штаны, обнимая меня и укладываясь сверху, отпихнув Кирилла, который начал рычать. Яр привстал на колени и оскалился в ответ, сжимая кулаки.
— Только этого мне не хватало! — возмущаюсь я и сама кидаюсь на Ярослава и перекатываю его на спину, пытаясь успокоить его.
* * *
Кирилл
От бушующей внутри ревности готов наброситься на собственного брата! Правда, потом быстро успокаиваю себя, понимая, что не совсем ревность это, а чувство собственника Альфы. Тупое съедающее изнутри ощущение того, что она только моя! Единоличник требует её только себе, кипятя кровь своей ревностью, разжигая в душе страшный костёр, мутя сознание. Головой понимаю, что не могу перечить своей паре. Должен подчиняться ей в равной степени, как и она нам. Что её чувства — это мои чувства. Что она дана нам двоим! И не потому, что она Омега. А потому, что Яр и я — одно. Мы братья. Близнецы. Вместе мы — сила. Вместе мы — гордость племени. Его Альфы. И вместе должны и обязаны любить свою истинную, даже если она и предпочитает одного больше, чем другого. Мы сами с таким столкнулись впервые. Поэтому как действовать — тоже не знаем. Знаю, что не хочу, чтобы наша Ванилька выделяла кого-то одного из нас. Внутри что-то сжимается от мысли, что я ей не нужен. Прислушиваюсь к себе. Но сам мой зверь не взволнован и вполне спокоен. Только возбуждён безмерно, подхватив эмоции моей второй человеческой сущности. Он знает, что всё хорошо, в отличие от меня. Это меня успокаивает. Я понимаю, что это всё навязано моей неуверенностью человеческого начала Обычным людям подобные эмоции не чужды. И сейчас я в полной мере их ощутил. И будто прочитав мои мысли, оседлав брата и стянув с себя его футболку, наша сладкая девочка тянется ко мне. До боли хочу оказаться в ней! Она сводит меня с ума! Кто бы мог подумать, что я буду очарован обычной женщиной. Но той, которая воплотила в себе все мои мечты. Она — само совершенство. Она безупречна. И она — вся моя! «Наша!» — поправляю себя, улыбаясь, медленно двигаясь в сторону любовников.
Ярослав уже насадил Анюту на своё сверло, которое страстно буравит её пещерку. Она сидит лицом к брату, скачет на нём, а я раздеваюсь и становлюсь за её спиной. Весь в предвкушении. Знаю, что в этот раз она не отвертится. И не потому, что заставлю её, наконец, сделать ЭТО, нет! Просто потому, что она доверяет. Уже доверяет. Полностью и всецело. Душу и тело. Она знает, что никто из нас двоих не способен обидеть её. Она знает, что мы — одно целое. Мы связаны. Наши судьбы и души сплетены отныне и навеки. Лично мне не нужно никакое благословение предков. Я итак знаю, что она послана мне ими, что они уже давно благословили наш странный тройственный союз.
Я становлюсь со спины и целую Анютку в шею, прямо в позвоночник, как она любит. Это одна из её эрогенных зон. Я знаю. Выучил её, как облупленную. Улыбаюсь. Без ума от неё! Аня выгибается и стонет. О, да, малышка! Её всхлипы и стоны — музыка для моих ушей. Никогда не устану их слушать. А то, что их вызываю именно я в данный момент — наивысшая оценка, греющая мою эгоистичную натуру. Яр сгибает колени, и я устраиваюсь поудобнее, пристраиваясь к булочкам моей Ванильки. Не иду напролом, но и не тушуюсь. Трусь членом о её копчик, зажав его между нашими телами. Провожу языком по плечу и снова прикусываю свою метку. Анюта опрокидывает голову мне на грудь и мычит, постанывая.
— Не бойся, моя сладкая девочка, я не сделаю тебе больно! Доверься мне, — шепчу ей в губы. Она моргает, видимо, до неё медленно доходит, что именно я хочу. — Я люблю тебя, Ванилька, и никогда не причиню вреда! — глажу по её скуле, и она улыбается мне. Я благодарно киваю и впиваюсь ей в губы. Мне нужна её смазка, много смазки, чтобы не причинить вреда, поэтому поднимаю её с члена брата и сам погружаюсь в неё, не в силах сдержать стон блаженства. О, Боже, быть в ней — это и правда ни с чем не сравнимое удовольствие. Яр нетерпеливо рычит, а я улыбаюсь. «Обойдётся, гад!» — думаю, продолжая погружаться в пещерку любимой, смазывая свой агрегат её сочившейся влагой. — Какая же ты мокрая, моя нежная, родная, любимая… М-м-м…
— Чёрт, Кир! — подаёт голос Ярослав, скалится, пытаясь отобрать Аню у меня, потянув на себя. Она соскакивает с моего члена, и Яр резко врезается в её лоно, вырывая всхлип и протяжный стон из уст нашей истинной. Ей хорошо. Вижу вздох облегчения брата. Он переживал. Но даже он, такой импульсивный и резкий, не сможет сделать ей больно. Её тело создано для нас. Зверь не позволит даже нашей второй человеческой сущности ей навредить, если та перестанет себя контролировать. За это и нужно быть благодарным истинности. Даже от нас здесь ничего не зависит. Я жду несколько секунд, наблюдая за ними, и кладу свою ладонь ей на поясницу, прогибая Анюту в спине. Она укладывается на грудь брата, и я сминаю её сладкие булочки пальцами не в силах сдержать себя. Медленно массирую их, продвигаясь к запретной дырочке, немного надавливая на неё большим пальцем в такт неторопливым движениям Яра. Ванилька стонет, прогибаясь, пытаясь насадиться одновременно на мой палец и член Яра. Намёк понят.
