Кэтлин Морган - Кристалл огня
Брейс зарылся лицом в ее грудь и простонал:
– Я… я не знаю, госпожа. О боги, я больше вообще ничего не знаю! Покрепче держи меня, держи, пока не пройдет этот ужас!
Она поцеловала его бледный, мокрый от пота лоб:
– Конечно, я помогу тебе.
– Прости меня, Марисса. Для такого дела тебе нужен по-настоящему сильный помощник. Уж лучше бы я, а не Родак погиб в той расщелине. Он был бы тебе куда лучшим партнером.
– Успокойся, – шептала Марисса, гладя его темные влажные волосы. – Мне нужен только ты – самый сильный и храбрый человек, какого я когда-либо видела. И я так рада, что повстречала тебя!
Марисса посмотрела в его прекрасные глаза, увидела в них боль и муку и в тот же миг поняла, что она пропала. Недоверие и вражда исчезли. Ее сердце устремилось к нему. Она желала утешить страждущего и разделить с ним постель. Марисса медленно склонила голову и прильнула к нему губами.
Он страстно ответил на поцелуй, и Марисса почувствовала, как его язык проник в ее рот. Руки Брейса ласкали ее, а от тяжести его тела, прильнувшего к ней, Мариссу бросило в дрожь. Она устремилась навстречу ему, ощущая неизъяснимое блаженство от его прикосновений.
– Марисса, – прошептал Брейс, – милая моя госпожа. Ты так нужна мне! Я так долго, невыносимо долго желал тебя!
– Так возьми же меня, – шепнула она в ответ. – Этой ночью я буду принадлежать тебе.
Он замер, потом заглянул ей в глаза:
– А все остальные ночи, до конца жизни?
Она вдруг живо представила себе Брейса, избитого и поверженного к ногам Фирокса. Марисса поняла, что должна рассказать ему все. Брейс поймет и простит ее. Пока она не сделает этого, между ними ничего не может быть.
– Будущее так неопределенно, – начала она. – И я еще рассказала тебе не обо всем, что связано с нашим делом…
Осторожно коснувшись ее губ пальцем, Брейс остановил ее:
– Потом, Марисса. Напрасно я настаивал на этом. У нас еще будет время поделиться своими тайнами и поговорить о будущем. – Его рука ласково коснулась ее груди. – А сейчас пусть слияние наших тел соединит наши судьбы.
Не успела она возразить, как Брейс прильнул к ее губам – горячо, страстно и требовательно. Марисса попыталась оттолкнуть его, чтобы сознаться в своем предательстве, но Брейс закрыл ей рот поцелуем.
Он отбросил плед в сторону, и его взгляд скользнул по обнаженному телу Мариссы.
– Ты так прекрасна, моя госпожа! – восхищенно прошептал он. – Ты прекраснее всех, кого я когда-либо видел!
Он легонько провел пальцем по ее талии, потом спустился к бедрам.
– А как прекрасна твоя кожа! – шептал Брейс. – Она такая нежная, шелковистая и теплая.
– А ты лучше всех мужчин, каких видела я. О, Брейс Ардейн, я мучительно хочу тебя! – Она притянула его к себе: – Возьми же меня! Скорее!
Брейс улыбнулся:
– Потерпи. Я доставлю тебе такое наслаждение, какого ты еще не испытывала.
Марисса вспыхнула.
– Что случилось, госпожа моя?
– Я еще никогда этого не испытывала и вообще не знала мужчин.
Брейса охватила безумная радость. Он нежно погладил Мариссу по щеке.
– Если бы ты знала, как я счастлив, что ты девственница!
Она смущенно потупилась.
– Но я… но я не знаю, как доставить тебе удовольствие.
– Тогда позволь мне научить тебя этому.
Он взял ее руку в свою и положил на свою напряженную горячую плоть.
– Не бойся, – прошептал он, – ты не сделаешь мне больно. Да, вот так, госпожа моя! Ах, как это прекрасно!
Он застонал от наслаждения. О боги, подумал Брейс, он так долго был без женщины, что сейчас сгорал от желания. Провести два цикла без женщины, томиться в одиночестве каждую ночь, а сейчас лежать с такой красавицей, как Марисса!
Со стоном Брейс опустился на нее.
Он прижался к ее губам. Марисса лежала в его объятиях, нежная, страстная, готовая исполнить любое его желание.
Мысль, что он вот-вот войдет в нее, страшила и возбуждала девушку. Как и все мораканки, Марисса прослушала курс лекций для девственниц о физиологических аспектах любви. Но не боль страшила ее. Она боялась того, что близость сделает ее рабыней мужчины, покорной самкой, которых всегда презирала.
Внезапно ей захотелось оборвать все это, но, взглянув на Брейса и увидев огонь страсти в его глазах, она поняла, что пути назад нет.
Как бы ни развивались дальше события, в эту ночь они неизбежно станут любовниками. Все, что случилось прежде, привело их к этому.
Нет, эта единственная ночь не подчинит ее Брейсу до конца жизни. Она сама выбрала эту долю, точно так же, как и он, и в этом нет ничего унизительного. Слыша его воспаленное дыхание, видя в его глазах жгучее желание, Марисса поняла, что Брейс стал таким же рабом этой сладкой муки, как и она сама. Значит, они равны и в близости.
Вдруг она ощутила, как он заполнил ее, почувствовала жар его тела и инстинктивным женским движением подалась навстречу Брейсу. Но он остановил ее:
– Нет, Марисса, еще рано!
Она чуть заметно улыбнулась своим тайным мыслям. Он едва владел собой, точно так же, как и она. И был в полной ее власти, как и она – в его. Осознав это, Марисса ощутила восторг.
Его движения были медленны, размеренны и осторожны – он хотел доставить ей наслаждение. Охваченная желанием, Марисса извивалась, обхватив его ногами и прижимаясь к нему всем телом. Его – движения учащались, становясь все более сильными. Язык Брейса проник к ней в рот и повторял движения его тела.
И Марисса отвечала ему – движением на движение и поцелуем на поцелуй. Ее руки скользили по его спине, она горела от страсти и уже не могла выносить всего этого, не могла… сражаться… с ним!
Издав сдавленный крик, Марисса отдалась восторгам любви. Ей казалось, будто она вознеслась на небо и ощутила блаженную свободу там, где полагала найти только порабощение. И эту свободу ей дал мужчина, изнемогающий сейчас в ее объятиях.
Наконец по его телу прошла крупная дрожь, и, коротко вскрикнув, он замер, а затем упал, обессиленный, рядом с ней.
Они долго лежали, прижимаясь друг к другу.
Завтра утром, сказала себе Марисса, она обязательно расскажет Брейсу о требовании Фирокса. Она должна сделать это во имя тех чувств, которые они только что испытали. Впервые за весь этот день Марисса позволила себе подумать об обычной человеческой жизни, где теперь было место и для ее любимого.
Да, просто нечестно скрывать от него это, подумала Марисса, засыпая на груди Брейса.
Завтра должны рухнуть последние барьеры, еще разделяющие их. И тогда они обретут доверие и полную общность, а когда выполнят стоящую перед ними задачу, их будущее наполнится надеждой и, возможно, даже любовью.
