Тёмная Вестница - Винни Фред
«На Грани Эль такого никогда в жизни не случилось бы. А если бы случилось, то прямо сейчас староста вышел бы из аудитории, а через пять минут вернулся бы с полицией, и Алана вывели бы отсюда, лишив права преподавания навсегда.»
Я вспомнила, как Рина рассказывала о его документах, и подумала, что права преподавать у него может и не быть.
«Человеческие миры полны коррупции.»
Это немного пошатнуло моё желание остаться здесь жить навсегда.
Алан начал лекцию, продолжая вчерашнюю тему, которая была очень далека от официального академского курса первой доврачебной помощи, но была странно близка к тому, что я прочитала о событиях в шахте под Верхним Городом. Несмотря ни на что, рассказывал он интересно, я даже поймала себя на том, что киваю и конспектирую, с расчётом дать потом записи Никси, потому что она вообще не слушала, целиком поглощённая книгой. А потом Алан это заметил, бесшумно и молниеносно поднялся к нам и отобрал у Никси книгу.
Я пыталась её толкнуть, чтобы она её убрала, но она не успела. И сейчас, вернувшись в реальный мир из волшебной фантазии мира книжного, она выглядела настолько несчастной, что мне было её искренне жаль, я прекрасно помнила, как это затягивает.
Алан унёс книгу к себе на стол и продолжил лекцию, как будто ничего не случилось, но я замечала его странное напряжение и как будто бы обиду, что-то такое уязвлённое внутри, как будто ему было гораздо больнее, чем он хотел бы показать.
«Он злится на то, что я отдала его книгу? Или на то, что Никси не слушает его лекцию? Неужели для него это правда настолько важно?»
Он выглядел спокойным, но я видела больше других. И Никси тоже видела насквозь – её разрывало от обиды, раздражения и смутных желаний в отношении Алана, имеющих очень мало общего с нормальным отношением ученицы к преподавателю.
***
6-3
Когда прозвенел звонок, Никси попыталась подойти к Алану и забрать свою книгу, но он не отдал, она расстроилась до слёз. Я пыталась её отвлечь разговором по пути на третью пару, но она не отвлекалась, погружаясь в свои внутренние переживания всё глубже. Как мне показалось, потеря книги её взволновала гораздо сильнее, чем слова Алана, от этого стало легче.
Третья пара прошла совершенно бесполезно – преподавательница раздала нам материал для самостоятельного изучения и ушла, едко высказавшись по поводу некоторых «особенных» гастролёров, из-за которых меняют расписание так, что у нормальных преподавателей лекции накладываются друг на друга, вынуждая старую женщину бегать по этажам, как будто она девочка, а потом ещё и упущенный материал догонять, жертвуя временем, отведённым на другие темы. Мне было так стыдно за Алана, как будто расписание под него прогибала лично я.
Материал для самостоятельного изучения был рассчитан на работу вдвоём, но от Никси помощи ждать не приходилось – она частично витала в грозовых облаках своей обиды на Алана, частично находилась в книге, ресурсов на учёбу у её мозга не осталось. За парту передо мной сел Кори, который обычно сидел один и любые парные задания всегда выполнял один, за исключением тех случаев, когда пару ему назначал преподаватель, но в этих случаях Кори всё равно всё делал один, а его «пара» пыталась отсесть от него подальше, как будто он вонял.
«Ужасно несправедливо.»
Да, Кори носил один свитер весь год, но это был чистый свитер. Первого сентября он был новый, я подозревала, что родители купили его специально для учёбы, и купили «на вырост» – рукава приходилось подворачивать, и в плечах можно было подрасти на размер. Но судя по тому, что год прошёл, а плечи всё там же – Кори уже не рос, рос только свитер, растягиваясь в длину. Тёмно-синий цвет стал серо-синим, ткань истончилась, растеряв волокна от постоянных стирок, локти выпирали буграми. Я смотрела на его руки, удивительно эльфийские по форме и откровенно гномьи по размерам, такие изящные и белые, покрытые россыпью веснушек, как ржавчиной, я искренне не понимала, почему кто-то может считать это некрасивым. Лично мне всё время хотелось их потрогать, казалось, что они должны ощущаться на ощупь, и сейчас всё ещё хотелось, хотя я давно знала, что это не так.
Мы целовались на первом курсе, зимой. Я вернулась после каникул, а он никуда не уезжал, билеты были слишком дорогими для его семьи. В январе Верхний засыпало снегом, я увидела его здесь впервые в жизни, это было похоже на волшебство – весь мир стал белым, всё сияло, а на моём балконе стояли свежие цветы, алые розы и белые лилии в зелёных листьях, дорогой, со вкусом составленный букет. Я не спрашивала, кем Кори работал, но могла бы поспорить, что зарабатывал он не много – студентам в принципе неохотно платили, даже моя работа в отеле, сложная со всех сторон, оплачивалась скромнее, чем низкоквалифицированная работа уборщицы в том же отеле, просто потому, что я была студенткой и временным работником. Теперь, имея золотой бейдж, я получала в полтора раза больше, делая то же самое, но даже с моей зарплатой, такой букет выглядел солидно. Я получала цветы несколько месяцев, с того дня, когда подала Кори его очки, и до того, как мы поцеловались и я узнала, кто этот тайный кавалер, оставляющий букеты на моём балконе, потом я запретила и он послушался. Это стояло перед глазами так чётко, как будто случилось вчера – пушистый снег, алые цветы, румяный от мороза Кори, его красные руки и растрёпанные волосы под капюшоном, и этот самый свитер... Его куртка не застёгивалась, поэтому он всегда либо придерживал её руками, либо делал вид, что ему не холодно, но я всё понимала. И когда увидела его сидящим на моём засыпанном снегом балконе, то пригласила внутрь и... В романах написали бы, что «нас одолела страсть».
Теперь я понимаю, что страсти там не было, было скорее любопытство и щекочущее нервы ощущение близости недозволенного, я грела ладонями его ледяные щёки, он пытался что-то сказать, заикался, смущался и смеялся, потом пытался наклониться ко мне, но между нами оказался букет, и мы опять смеялись. До поцелуев дошло не сразу, я поставила цветы в воду и приготовила чай, мы его выпили, Кори рассказал, что сходил с ума по
