Амазонка командора (СИ) - Селена Сирена
Грегори нахмурился, поняв меня совершенно неверно:
— Я знаю, что у твоего народа считается, что девочки — это хранительницы очага, традиций, знаний и ДНК-цепочки, а мужской вклад в генофонд расы считается минимальным. Но для меня нет разницы, родится у тебя мальчик или девочка. Любовь к ребёнку не зависит от пола, а быть родителем — значит не только дать жизнь, но и научить жить. Я вижу, что не заслужил твоей любви… — Рука на животе замерла, а он неожиданно отвернулся. — Да что уж, я вижу, что не заслужил даже твоего доверия, но, если ты позволишь быть рядом, я стану самым счастливым отцом в мире.
Наверное, надо было сказать, что я его люблю тоже.
Это был очень подходящий момент, но я ничего не смогла произнести: горло резко перехватило, а из глаз градом посыпались слёзы. Я разрыдалась. Громко, оглушительно, с подвыванием. Я так боялась всё это время…
Каждая слеза стала аккордом на той дикой гамме чувств, что я испытывала до сих пор: невероятное влечение и панический страх попасть в зависимость, непроглядная серая тоска по командору и желание оказаться как можно дальше от него. Плотина прорвалась, океан сомнений вышел наружу, и слезы вместе с накрапывающим дождём смывали всё то, чего я так отчаянно боялась. Пружина напряжения, которая все эти месяцы сжималась во мне, вдруг исчезла, а за ней оказалась такая желанная лёгкость, на которую я и не смела надеяться.
Командору Грегори Грешх-ану даже в голову не пришло давить на меня из-за сына! Я пыталась успокоить сердцебиение, но проклятый орган бешено колотился, словно пытаясь вырваться наружу. За душераздирающими всхлипами получилось лишь кивнуть и сказать короткое: «Полечу».
На несколько секунд растерявшийся Грегори тут же принялся собирать слёзы губами, приговаривая что-то вроде «тише-тише», «не стоит так переживать», «тебе нельзя» и ещё какую-то ерунду. В конце концов он плюнул, подхватил меня на руки, заставив уцепиться за ворот расстёгнутого кителя, и куда-то понёс. Мелькнул трап, командор отдал несколько команд на своём «военном» языке, а затем мы оказались в каюте с огромной двуспальной кроватью.
Грегори исступленно целовал меня, вынимал из слоёв одежды и ласково называл гусеничкой. Я всё всхлипывала и всхлипывала, всё никак не получалось успокоиться, и лишь когда ларк скользнул разгорячённой грудью по мне, наконец-то получилось перестать рыдать. Кожа к коже. Грегори ловко умудрился пристроить меня спиной на мягком матрасе, а сам уложил мои бёдра на свои и принялся трогать так, что мир вокруг поплыл.
В глазах цвета осенних яблок плескались искры страсти, нежности и немного тревоги.
«Мне так не хватало тебя, Бьянка», — шептали его губы.
«Я каждый день мечтал о том моменте, когда снова смогу прикоснуться к тебе», — говорили его руки.
Полгода без этого шикарного мужчины.
Целая вечность.
Как я жила без него так долго? Запретила себе чувствовать, думать, мечтать. Как робот. Работала-работала-работала и, оказывается, умирала без ласки.
Его ловкие пальцы двигались во мне, напоминая о наших свиданиях и первом танце в ресторане. Грегори знал меня полностью, от и до, каждую мою чувствительную клеточку тела, каждую эрогенную зону. Несмотря на огромный живот, мы совпадали телами.
Изгибами.
Прикосновениями.
Делили одно дыхание на двоих.
Огромный, твёрдый, горячий командор Грешх-ан крутил и мял мягкую и замёрзшую меня в объятиях, припадал губами к набухшей чувствительной груди и любил так, как могут любить на языке тел. Изматывающе медленно. Упоительно сладко. Это были те самые действия, которые весят больше, чем слова. С самой нашей первой встречи Грегори всегда отдавал в постели больше, чем брал, и только сейчас я осознала, насколько особенной была для него. Каждым взглядом, каждым поцелуем, каждым движением он демонстрировал, насколько зависим от меня.
Уязвим настолько, что не выдерживает вида моих слёз.
За иллюминаторами бриллиантами сверкали молнии, корабль вибрировал в атмосфере, но я ещё никогда не чувствовала себя настолько уютно, защищённо и хорошо.
Когда наши дыхания стали выравниваться, Грегори притянул меня к себе, уложил на грудь, как это делал много раз раньше, и попросил:
— Не плачь больше, пожалуйста. Я не умею успокаивать плачущих женщин. Боюсь, это единственный вариант, но если он по каким-то причинам не будет тебя устраивать, то у нас назреют серьёзные проблемы.
Я тихо фыркнула в тёплую мужскую шею:
— Кто бы мог подумать, что ректор юнисского филиала Академии Космического Флота и легендарный командор Грешх-ан боится не бластеров, а женских слёз.
В ответ меня легонько шлёпнули по попе.
— Не смей использовать это коварное оружие вновь.
Я приподнялась на локте и заглянула в зелёные глаза. Очередная рвущаяся с губ игривая фраза так и умерла неозвученной. Вместо неё я внезапно сказала очень серьёзно:
— А если буду? Грегори, я никогда не стану милой и заботливой домохозяйкой, никогда не буду сидеть дома под замком. Мне нужно что-то делать, реализовываться и…
— Хорошо. Мне как раз очень нужен планетарный картограф.
— Что? — Я осеклась.
— Ты здорово разбираешься в подводных течениях, а вкупе с образованием мастерски смогла объяснить перемещение подводного острова. Я показал твои расчёты метеорологической кафедре, и они пришли в восторг. Говорят, что их приборы позволяют лишь приблизительно вычислить магнитные бури на Соло и движения магниса в ядре Юнисии, но ещё не было гуманоида, который бы смог вот так запросто переложить эти данные и вывести многолетнюю траекторию плавания островов. Как насчёт того, чтобы работать на Академию и возглавить соседнюю кафедру? У тебя будут собственные аспиранты — столько, сколько захочешь.
Голова закружилась так, как будто остро перестало хватать кислорода. Ещё минуту назад его в каюте было предостаточно, а теперь он весь куда-то делся. Я даже не представляла, что такое возможно! Озвученное Грегори звучало фантастикой. До сих пор я работала в коммерческой сфере, создавала сады для клиентов, иногда требовались инженерные расчеты и знания архитектора, но это ни в какое сравнение не шло с наукой! В этот сектор попасть очень сложно, так как в науку берут лишь лучших из лучших… Да и помощница у меня была лишь одна — Грация.
— Я не уверена, что справлюсь…
— Мне нужен специалист, который умеет анализировать местность, проводить экологическое проектирование, разбирается в дренажных системах, работает с картами и имеет многолетний опыт работы в сфере ландшафтов. Также очень желательно наличие жабр, чтобы я не беспокоился за работника, когда ему взбредёт в голову проверять мощность и направление подводных течений. Не знаешь такого? — Ларк лукаво прищурился.
Я облизала пересохшие губы.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой…
— Грегори, это звучит потрясающе, но ты не видишь главного, что я пытаюсь тебе объяснить. Я ужасно готовлю, не умею и не хочу гладить рубашки и, если буду считать, что права, — буду спорить с тобой до посинения. Помнишь, мы как-то обсуждали женщин и то, что из скромных простушек выходят отличные жёны? Так вот, из меня выйдет самая отвратительная жена, которую только можно представить.
На мою тираду уголки губ Грегори дрогнули в улыбке.
— Бьянка, ты потрясающая женщина, играючи решившая проблему, над которой я бился несколько месяцев! Мне не нужна обслуга, домохозяйка или уборщица, мне нужна равная — ты.
Переносицу заломило, глаза вновь защипало. Я порывисто вздохнула, ощущая, как тёплые волны эмоций омывают изнутри. Столько времени я держала чувства в себе, боясь в них признаться даже себе.
«Эльтонийки не любят мужчин».
«Мужчины нужны только для продолжения рода».
«Если начинаются эмоции, то мужчины мгновенно превращаются в манипуляторов»…
— Грегори... — начала, нервно переводя взгляд с его глаз на свои пальцы, которыми нервно теребила край одеяла. — Есть ещё кое-что, что ты должен знать. Мне страшно это говорить, потому что я никогда никому не признавалась в чувствах. Я... кажется, люблю тебя.
