Котоняня таверны «Грань» - Екатерина Владимировна Скибинских (Лихно)
— А если ребенок незаконнорожденный? Наследство ему не достается, я поняла. Но поскольку ты получил образование, заботились о тебе точно так же, как и… Кстати, а у тебя есть братья, сестры? Как вообще тебе жилось, учитывая, что муж матери знал, что ты… — продолжила я забрасывать его бестактными вопросами. К счастью, у самой хватило ума сообразить и оборвать себя на полуслове. Жаль, что осознание не наступило до того, как некоторые мои слова все же прозвучали. Посему поспешила извиниться: — А впрочем, не отвечай. Извини, лезу в личное.
— Да нет, здесь нет ничего такого. Уж поверь, историю моего рождения обсасывали в красках все, кому не лень, сколько себя помню. Так что хочешь не хочешь, получаешь иммунитет от подобных пересудов. У матери был договорной брак, особой любви не испытывал ни один из супругов, но и негатива в их отношениях также не было. Каждый получил от этого брака что хотел, и даже больше. У меня есть старший единоутробный брат, он законнорожденный.
— Но ты сильнее? — вспомнила я то, что уже слышала.
Раван, криво усмехнувшись, кивнул. У меня так и вертелся на языке вопрос о его отношениях с братом, но, поскольку о наличии такового я узнала только сейчас, вряд ли там идиллия. Думаю, не ошибусь, предположив, что мама Равана наверняка любила обоих сыновей и все же, учитывая пересуды, касавшиеся младшенького, и лишение его наследства в будущем, явно выделяла его хотя бы в малости. К тому же Раван определенно рожден если не от великой любви, то хотя бы во время короткой интрижки, где мать сама выбирала мужчину. Итог: как бы женщина ни старалась одарить любовью и вниманием сыновей одинаково, перевес был очевиден.
— Мне кажется, именно разница в силе злит его больше всего, — пожал плечами Раван. — Будь я законнорожденным, стал бы главой рода.
— Да уж… — покачала я головой и в самом деле собралась было сменить тему и не касаться семьи Равана, как меня осенило: — Погоди, а как тогда тебе перешел в наследство приют?
— Никак. Мама создала приют, и я назначен опекуном. Формально не я вступил в наследство, а на меня возложили определенные полномочия, приют собственностью не является.
— Но при этом здание и земля, на которой оно находится, принадлежат тебе? — уточнила я.
— Да. Мамин стряпчий выбрал довольно хитрую схему, по которой я, будучи опекуном приюта, стал еще и собственником активов. Но что это меняет? — пожал плечами Раван. — Земля и здание нужны детям.
Я же не стала говорить, что что-то в истории приюта нечисто. Учитывая, в каком состоянии здание и что успел рассказать Дастин, судьба обреченных сирот никого не волновала. А значит, ничто не мешало бы Равану, будь он подлецом, отселить детей в одну комнатушку и пользоваться всем домом. Или же вовсе закрыть приют и выгнать детей на улицу. Хотя мне-то откуда знать, может, есть законы на этот счет? Но тогда возникал другой вопрос. Зачем кому-то пытаться отсудить приют, как сказал Дастин?
Но озвучить это вслух я не успела, так как дилижанс дернулся и остановился. Приехали.
Глава 38
Раван выпрыгнул на мостовую настолько быстро, что стало очевидно — как бы он ни уверял меня, что давно привык и все в порядке, разговор дался ему тяжело и был неприятен. Неловко… Но в то же время — а как мне не спрашивать-то? Мы в одной лодке и пусть формально, но супруги. Законные формальности меня касаются напрямую. Я обязана понимать хотя бы в общих чертах.
— Лили, — окликнул Раван и протянул мне руку.
— Извини, задумалась.
— Да, я заметил. Ты любишь задумываться в моменты, к задумчивости не располагающие.
Он попытался уколоть или шутит?
Не зная, как реагировать, я просто вложила пальцы в его ладонь и спустилась.
Экипаж тотчас покатил прочь.
Я огляделась. Широкая улица, а скорее проспект, тянулась в обе стороны. Слева она терялась в зелени парка, справа упиралась в трехэтажное здание, увенчанное золотым вензелем и ярким флагом — на лиловом фоне сиял серебряный круг.
Не отпуская моей руки, Раван потянул вперед. Я попыталась найти вывеску ломбарда или чего-то подобного, но…
— Магазин шляпок?!
— Чтобы выручить наилучшую сумму, мы должны выглядеть должным образом. Платье у тебя дневное, не самое роскошное, но вполне приемлемое для решения деловых вопросов. А вот шляпка никуда не годится.
— Хм…
Я не против шляпок, но покупать недешевый головной убор только ради визита в ломбард? Но Раван был настолько уверен в том, что делает, что я просто последовала за ним.
Звякнул колокольчик.
Шляпный салон встретил нас простором, ароматом сложного парфюма с нотками пряных специй и произведениями шляпного искусства, не меньше. В глаза бросилось, что выставленные на деревянных шарах шляпки многоярусные, пышно украшены лентами, перьями… да всем подряд! Увидеть в качестве украшения игрушечного пупса я точно не ожидала.
— Добро пожаловать, — вышла к нам из-за стойки строго одетая моложавая женщина.
Первый взгляд она бросила на меня. Выражение ее лица не изменилось, но в глубине глаз появилось что-то похожее на смесь досады и брезгливости. Видимо, на покупательницу в ее представлении я не тянула. Потом женщина перевела взгляд на Равана и озадачилась.
Женщине Раван просто кивнул.
— Лили, тебе что-нибудь нравится? — улыбнулся он.
Кажется, я поняла, зачем он меня сюда привел, — поиздеваться! Шляпы красивые, пока они на витрине, а как водрузить эти конструкции на голову, я не представляла.
— Эм, — только и сказала я.
— Как насчет этой?
Раван подхватил салатово-желтое безумие. Шляпа выглядела так, будто курицу покрасили, затем ощипали и перья воткнули в пышные банты из атласных лент.
Прежде чем я успела возразить, Раван ловко снял шляпу с деревянного шара и с веселой усмешкой опустил мне на голову. Шляпа оказалась не настолько тяжелой, как выглядела. По крайней мере, шея у меня не переломилась, да и в целом… как будто на макушку положили увесистую книжку. Как-то в юности, вспыхнув идеей стать моделью и услышав, что с помощью положенной на голову книги можно тренировать походку, я, разумеется, попробовала. Помню, энциклопедия больно соскользнула по носу, углом кольнула щеку и всем весом науки обрушилась мне на ногу. Быть моделью я сразу расхотела.
— Скажу, как только раздую перья, чтобы видеть сквозь них хоть немного. — И я глубоко вдохнула.
Раван со смешком снял с меня шляпу прежде, чем я дунула.
А следующая, которую он предложил, оказалась, во-первых, одноярусной, во-вторых, ее украшала только пышная жесткая вуаль.
