Моя милая ужасная невеста - Марина Ефиминюк
Спокойной, как дракон во время зимней спячки, оставалась, правда, недолго. Когда преодолевала бесконечный лестничный марш в башне кафедры языкознания, нос к носу столкнулась с Айком. Он спускался в компании друзей и что-то громко обсуждал.
Если подумать, главную ведьму факультета темных искусств знали многие. Лучшего нападающего команды по брумболу — все. По имени и в лицо. Даже если не были знакомы лично. Скорее всего о нас ходило бы много слухов, но мы сблизились в мае.
В то время турнирный сезон уже закрылся, а экзаменационная декада надвигалась. Не до скандальных парочек и жарких сплетен. На каникулах мы встречались в заповедных и непременно легендарных местах. За всю жизнь не видела столько древних руин, сколько за последнее лето! В сентябре начались тренировки, и оказалось, что памятники можно увидеть чаще, чем собственного парня.
— Привет, Айк, — на ходу поздоровалась я. В животе завязался крепкий-крепкий узел.
— Здравствуй, Марта, — отозвался он, не подумав остановиться.
Целых пять ступенек я ждала, что Вэллар меня окликнет, но он не торопился. Понятно, что у него ответственная игра и пауза в отношениях, а у меня фальшивый парень, вечерняя встреча у крестной и большое желание объяснить Айку, как сильно он неправ.
Сама от себя не ожидая, я бросила ему в спину:
— Айк!
Он оглянулся через плечо, с вопросительной улыбкой изогнул брови. Его приятели чуток притихли, но, едва притормозив, снова начали спускаться. Вроде как оставили нас наедине. С лестницей, шмыгающими студентами и разговорами вокруг, подхваченными эхом.
— Удачи в сегодняшней игре, — бросила я, справившись с раздражением.
— Спасибо. Ты придешь? — добавил он после неловкой паузы.
Вообще, не собиралась…
— Непременно, — смалодушничала я.
— После игры…
— У меня планы, — перебила я. — Извини, Айк.
Он разочарованно нахмурился. Между бровей пролегла глубокая складка.
— С Торстеном? Конечно, с ним, — ответил он на собственный вопрос и заставил почувствовать себя неверной женой. — Мне надо идти. Увидимся, Марта.
Неразборчивое «до встречи» пробормотала уже себе под нос и зашагала вверх по лестнице, к кабинету магистра по рунологии. Получать с честью заслуженное дополнительное задание за вчерашнюю пропущенную лекцию.
Эмбер идти со мной на открытие турнира наотрез отказалась. Она заявила, что, в отличие от меня, не встречается с нападающим команды Деймрана, да и любой другой, а значит, по-прежнему имеет право не любить брумбол.
— Особенно в этом приятно, что я не обязана морозиться на ледовой арене. — добавила она, с наслаждением закутываясь в уютное стеганое одеяло. — Но ты иди, поддержи своего почти бывшего парня. Он, правда, все равно тебя на балконе не увидит, а я пока амулет сделаю. Или ты не для него наряжалась?
— Для крестной, — проворчала я, заплетая в волосы золотистую ленту в тон пуговицам на бархатном коротком пиджаке.
Мы с Эмбер оказались в меньшинстве: академия сегодня любила брумбол особенно неистово. В холле спортивного корпуса собралась толпа галдящего народа, одетого в цвета команды. От переизбытка бордово-золотых полосатых свитеров рябило в глазах.
До начала матча оставалось не меньше пятнадцати минут. Я сунулась проверить ряды, но стало очевидным, что народ не просто держался за лавки, а пустил в них корни, чтобы ни один нахальный тип не приземлил бы пятую точку.
Даже некроманты обнаружились! Уж в ком никогда не заподозришь страсть к брумболу. Они сидели организованной группой в черном, словно явились не на шумную игру, а на погребение ныне действующего ректора. Или на похороны надежды на победу нашей команды. И все, как один, в задорных полосатых шапочках на бритых головах. С помпонами! Такая прелесть, глаз не оторвать.
Я за некромантов порадовалась и двинулась в их сторону, чтобы как-нибудь потеснить суровый народ. К ним-то точно другие не сунутся. Но дорогу внезапно перегородили две фигуры в полосатых свитерах. Бранч с фингалом и Стоун с глубокой царапиной на щеке явились на игру в полной амуниции болельщиков, в смысле, с метелками. Правда, у Майкла метла была правильная, игровая, с бордовым древком и желтыми плоскими прутьями, а Бранч с восторженным видом держал самую обычную порядком потрепанную метлу. Никак из хозяйственной подсобки нарезал.
— Варлок, и ты здесь! — излишне радостно для человека, недавно огребшего добрую порцию благодати по Марте Варлок, воскликнул он. — Не знал, что ты из наших. Из болельщиков!
Тут до меня дошло, что пиджак винного цвета с золотыми пуговицами удивительным образом вписался в местный колорит. Я невольно запахнула пальто, и оттягивающий карман почтовик ударил по ноге.
— Вроде того, — протянула я и кивнула на метлу: — А ты сегодня за дежурного?
Бранч замялся и признался:
— Взял на время в подсобке. Варлок, а идем с нами! Мы присмотрели место на балконе. Там вообще пусто!
Он указал концом метлы на опоясывающий ледовую арену балкон с высокой мощной балюстрадой. Справедливо говоря, народу там действительно было пока немного.
— С балкона видно лучше всего! — подтвердил Стоун. — Давайте быстрее, пока хорошее место не заняли. От души поболеем! Втроем веселее!
Парня с настоящей метлой уважительно пропускали даже на лестнице. Метелкой-то для брумбола болельщиков не удивишь. Втроем мы обогнули арену и, коллективно чувствуя злорадство, что обманули целую толпу, вошли в ту дверь, которая вела в пустующую часть балкона. В лицо немедленно пахнуло холодом, исходящим от гладкого льда.
Я приблизилась к балюстраде. На противоположной стороне балкона стоял Торстен, окруженный компанией прихвостней. Красивый и представительный, в черном пальто и с волосами, забранными в хвост.
Заметив меня Закари с ухмылкой кивнул, дескать, какие люди на ледовой арене и без охраны. Тут Бранч со Стоуном подошли к перилам, подперев меня с двух сторон, и стало понятно, что нет — с охраной. Вооруженной метлами. Судя его по знакомо-издевательской улыбке, трио мы представляли собой колоритное. Паршивец даже изобразил беззвучные аплодисменты, как ему понравилось.
Внезапно зрительные ряды взорвались свистом и воплями. И ровно в тот момент, когда на лед начали выходить игроки, дверь за нашими спинами отворилась. На пустующую часть балкона ввалились парни в сине-зеленых свитерах академии Архельд.
— Да обалдеть!
