Бракованные женихи для землянки (СИ) - Хоук Майя
Наконец мы оказываемся в самом центре помещения. Надо мной замыкается купол, сквозь который просвечивает чужое, но оттого не менее красивое небо. На миг я засматриваюсь на то, что происходит надо мной, как чувствую, что Айт ставит меня на пол.
Опустив взгляд, я замечаю, что в центре оранжереи сделана огромная лежанка или диван — мне трудно разобраться в особенностях здешней архитектуры. По крайней мере, лежать здесь очень мягко. Ткань бархатистая, с коротким блестящим ворсом, приятно льнущим к телу. Невольно провожу по поверхности ладонью, стараясь насладиться комфортом.
Вообще, наверное, эту лежанку можно использовать и для того, чтобы наслаждаться садом и чтобы… спать тут?
Айт присаживается рядом.
— Я постарался сделать так, чтобы ты чувствовала себя здесь как дома, — говорит мне на ухо он.
Отвечаю долгим взглядом. Не знаю почему, но каждый раз выходит так, что глаза Айта как будто гипнотизируют меня, и сейчас мне хочется ответить, что я вижу дом только когда он рядом.
Благоразумно решаю промолчать. Я знать не знаю, что у этого мужчины на уме, и не хочу еще раз подставлять кому-либо свою незащищенную душу.
Айт кладет собственную ладонь поверх моей и крепко сжимает мои пальцы.
— Ты ведь любишь ботанику.
— Как ты узнал? — Улыбаюсь, глядя в пол.
— Я тоже все это время думал о тебе, Кьяра. И если тебе кажется… — Я резко поднимаю голову, и Айт умолкает, разглядывая мое лицо. — Что ты одна хочешь видеть меня постоянно.
Поперхиваюсь.
— То ты ошибаешься, — договаривает Айт. — Очень ошибаешься. Еще на Виете я проводил бессонные ночи за тем, что искал какую-нибудь информацию, что-то, что помогло бы мне почувствовать твой образ, что-то, что сделало бы меня ближе к тебе.
— Почему ты не признался? — Стараюсь одернуть его.
— Не хотел всего этого. — Черты Айта резко заостряются, когда он произносит эти слова.
— Ты… боишься своего дяди? — Пытаюсь нащупать правильную форму, в которой я могла бы спросить, что у нас сейчас за отношения.
— В том-то и дело, что нет, — отвечает Айт. — Я давно решил, что мне ничего не страшно. Но я боюсь снова остаться один после всего.
Сказав это, он касается моих губ пальцем и нежно скользит по ним. Затем отрывает руку и тыльной стороной ладони ведет по моей скуле, спускаясь затем на шею.
Я чувствую, как мое тело покрывается мурашками от этой ласки, и не могу сдержать стон.
— Ты точно решил, что можешь себе это позволить? — спрашиваю я, когда Айт задевает лямку платья на моем плече.
Его глаза горят незнакомым мне огнем.
— Знаешь, — произносит рыжий. — В моем народе принято обустраивать то место, куда муж приводит жену.
Я отрываюсь от лица Айта и оглядываюсь вокруг. Ведь он же сказал, что специально создал эту оранжерею.
— Это для… — Мой голос получается слишком тихим, но Айту, кажется, удается все правильно расслышать.
— Это супружеское ложе. — Кивает мне рыжий. — Надеюсь, ты будешь готова разделить его со мной.
Я чувствую, как в груди начинает невероятно часто стучать сердце. Нечто в самой глубине моей души, то, что так сильно тянет меня к Айту, уж точно готово, но вот само предложение звучит слишком неожиданным. Мог бы и предупредить!
— Прости. — Рыжий опускает взгляд. — Я привык быть первым. Я не хотел, чтобы Кейл и Дан до меня назвали тебя своей женой.
Когда Айт снова смотрит на меня, в его глазах блестит веселье. Фыркаю, глядя в сторону. Тогда рыжий крепко сжимает мои ладони.
— Но наше объединение должно какое-то время оставаться в секрете. Так что, Кьяра? — Айт смотрит мне в глаза.
— А другие… они знают? — спрашиваю я его.
Рыжий усмехается.
— Они дали согласие, но они понятия не имеют, зачем я позвал тебя сюда сегодня. В моем народе, любимая, тайна первой брачной ночи должна быть секретом для супругов.
Усмехаюсь. В этот момент у меня как будто какая-то неведомая тяжесть падает с плеч. Я всегда чувствовала, что Айт неплохой мужчина и что от него не стоит ждать подлостей, но и самой мне не хотелось бы подводить доверие других мужчин. Зная о том, что Кейл и Дан не возражают против Айта, я могу не сдерживать себя больше.
— А какие еще у тебя там традиции?
Рыжий весело улыбается и после этого опускается рядом с нашим, как выясняется, брачным ложем. Может, и правда, этот самый диван устроен так, чтобы соответствовать традициям. И цвет у него красный — наверное, тоже не просто так… На миг мне становится неудобно оттого, что я, получается, не хранила себя для самого главного в моей жизни мужчины.
Но я тут же расслабляюсь, когда Айт стаскивает с моих ступней босоножки и легонько массирует мои ноги.
— Традиция? — Приподнимаю одну бровь.
Он кивает.
— С чего ты взяла, что воинственная нация будет жестока к тем, что является практически ее сердцем? Тем, кто приносит наследников?
Пожимаю плечами.
— Не знаю.
— Мужчина должен разуть и накормить жену, — объясняет мне Айт.
— Накормить? — переспрашиваю.
Пришел-то мой жених без какой-либо утвари или ручной клади.
— Тем, что вырастил сам.
Айт приподнимается и делает несколько шагов в сторону зарослей. Вскоре его спина исчезает между кадками, и я чувствую себя немного неудобно. Жених, получается, распалил меня поцелуями и решил уйти, а еще в оранжерею, как мне кажется, в любой момент может пожаловать кто-нибудь еще из мужчин. Впрочем, я пытаюсь успокоиться: решила выходить замуж за представителя другой цивилизации — придется потерпеть.
И тут Айт неожиданно появляется из-за ветвей в чем мать родила, но появление выходит эффектным. Если бы мой жених опять был в мундире, уверена, это не произвело бы на меня такого действия. Сейчас же я попросту не могу оторвать взгляда от его мощного красивого пресса и кое-чего чуть ниже. Он совершенен!
В руках у Айта апельсин. Простой апельсин, которые я почти каждый день покупала на Земле на рынке по пути на работу. Значит, он и это про меня выяснил! В записях, которые я оставляла в сети, была куча заметок об апельсинах. А все из-за того, что я знала, что Дорн любит выжатый из них сок! Вот этого Айт не выяснил. Я же со временем стала презирать апельсины. Они напоминали мне о Дорне. Но сейчас, когда этот обнаженный красавец садится так близко ко мне, голыми руками сдирает с фрукта кожу и, отделив одну дольку, протягивает ее мне, кажется, мое отношение начинает меняться. Точнее, это происходит как будто совсем независимо от меня. Я приоткрываю губы, готовая проглотить мякоть фрукта, и чувствую, что мне действительно нравится эта любовная игра.
Сок стекает по моему подбородку, падая в ложбинку между грудей. Я выгибаюсь дугой, как если бы небольшую липкую капельку заменяли прикосновения Айта, и в этот момент мой жених запрыгивает на постель одним резким и сильным движением, отбросив дурацкий фрукт в сторону.
Айт оказывается между моих ног, и я чувствую его желание. Следом он единым рывком разрывает на мне платье.
Я так хочу первой ночи с ним, что совершенно не сопротивляюсь проникновению, напротив, Айт ощущается во мне как нечто давно желанное и очень необходимое. Мне кажется, что мы идеально друг другу подходим, как лава и охлаждающая ее вода — две противоположные и дополняющие друг друга сущности.
Я полностью расслабляюсь, позволяя мужчине делать с моим телом все, что ему заблагорассудится, и чувствую, как мои бедра немного скользят назад по обивке от его напора. Я полностью раскрываю ноги и позволяю Айту уложить меня на спину.
Его тело пышет жаром, когда он нависает надо мной. Каждый толчок накрывает меня волной неиспытанного ранее удовольствия.
Со мной еще никогда не бывало такого, чтобы буквально плавиться от наслаждения каждое мгновение, которое мы занимаемся любовью. Айт как будто чувствует это и делает все неспеша. Он закидывает одну мою ногу себе за спину и двигается медленно, позволяя мне как можно лучше почувствовать себя.
