Драконья Кровь - Маргарита Зайцева
— Ни один из выше тобой перечисленных, не сможет почувствовать магию чародея. А я, — как ты сама недавно заметила, — указала на офицеров тёмной стражи, — колдовать не могу.
— Что нужно искать? — поняла мою сдержанность чародейка.
— Всё, что только может привести нас к Селиусу, — ответила ей, заметив, как в одно мгновенье изменились повадки гончих. Они резко остановились, прислушались, принюхались и тут же ринулись меж деревьями.
— За ними, — это была не я, и не Ланс. Это был офицер де Рандар собственной персоны.
И все бросились сломя голову за гончими, оставляя меня и Василену одних среди сгущающихся изумрудных теней.
— Не побежишь? — девушка говорила тихо, чтоб ненароком не потревожить леской покой.
— Я похожа на самоубийцу? — также тихо ответила ей.
— Тут бы я поспорила, глядя на то, с кем ты в последнее время возишься, — призналась сестра. — Несса, о чем ты только думаешь?! Они же темные!
Сестра переживала за меня даже больше, чем мы с Лилияной беспокоились о Варе. И её чувства можно было понять. Я не единственный представитель драконьей крови, который поступил в Школу чародейства. Был со мной ещё парнишка — горный дракон. Славный был малый, умный, обаятельный и очень трудолюбивый. У профессоров претензий не было к нему, его любили и уважали.
Девон Лифорд, так его звали до того, пока драконоборцы не пришли в Школу по его душу. Один полет в открытом небе, один секрет, что он раскрыл любимой, и две жизни поломались в тот день.
Василина и Девон любили друг друга. Это знали все. Ни одна девушка не смела смотреть на чародея, боялись гнева сестры. Ни один парень не имел права прикасаться к девушке, под страхом остаться без мужского достоинства. Их любовь была сказочной и нереальной…
Вот только никто не мог ожидать, что всё так быстро закончится.
Смерть любимого сломала Василену. Она перестала улыбаться, смеяться, со всеми разговаривать. Она медленно умирала, как цветок без воды, она увядала без его любви. И вот тогда она пришла ко мне. Девушка долго уговаривала стереть ей память, вычеркнуть его из её сердца. Ей было больно, очень больно. Я знала эту боль. Но всё, что я ей тогда сказала, было лишь его любимой фразой:
— То, что не убило нас вчера, сделает сильным завтра.
С тех пор прошло три года, а девушка жила и радовалась каждому дню, нося глубоко в сердце свою первую истинную любовь. И это только с виду казалось, что она всё забыла. Это не так. Она помнила каждого, кто отнял у неё счастливое «завтра» и каждый вечер, перед сном она проговорила имя всех врагов своего дракона.
— Я бы посмотрела, как бы ты выживала, будь на моём месте, — улыбнулась.
— Я бы точно не ходила по лезвию, — хлопнула меня по плечу сестра. — Знаешь, в какую сторону они побежали?
— Я их слышу, — и сделала шаг по направлению, куда пять минут назад сломя голову ринулись офицеры империи.
Гончие вывели нас к широкой реке, вода в которой неслась с такой скоростью, что переплыть её было равно самоубийству.
Но, чтоб понять, что именно привело псов к тролльему мосту, нам нужно было лишь посмотреть под сам мост.
— Нет! — мой крик громом оглушил лесную чащу. С веток деревьев сорвались чёрные тени и диким воем взлетели в небо.
А на толстых верёвках, под каменным мостом, как листья на ветру, качалось десять чародеев.
Их глаза были белее снега, лица застыли с открытыми ртами, с жадностью поглощавшие воздух в последние минуты жизни. Тела посерели и уже начали разлагаться. Вонь гнилого мяса проникла в лёгкие. Меня замутило. Завтрак вот-вот обещал вырваться наружу. Смотреть на кричащие лица дорогих друзей было тяжело и больно.
Возможно, я могла бы их простить, услышав весомые причины их поступка. Возможно, мы бы после этого перестали разговаривать. Возможно, их бы заключили в камеру глубоко под землёй, куда и солнечный свет не проникает, что уж говорить про магию. Но они были бы живы. Они бы жили!
Не заметно для себя я осела на холодные, влажные от воды камни и не могла отвести взгляда от висевших под мостом тел.
По щекам потекли ледяные слезы. Лицо немело, но вытереть солёную воду сил не было. Их не было ни на что. Я просто сидела и невидящим взглядом вглядывалась в лица когда-то ещё живых братьев и сестёр.
Они были сильнейшими в ковене. Их ждала слава, великое предназначение. Но вместо этого их всех приговорили к подвешиванию.
— Несса? — чья-то рука коснулась моего плеча. Но я не хотела даже смотреть на мужчину, кем бы он не был.
— Это не справедливо, — прошептала я, не узнавая своего голоса. — Они это не заслужили! Не такой конской смерти! Нет! — мой голос срывался на хрип, но останавливать меня никто не спешил. А я всё стучала кулаками по острым камням, колотила землю, не чувствуя боли. Вся боль была внутри. Я потеряла родителей, большую часть своего народа, чуть не потеряла себя, а сегодня я потеряла тех, жизни которых были переплетены с моей. Мы были ближе, чем братья и сестры, мы были парабатаями[1]. Наши силы делись на всех. Мы подпитывали друг друга. Чувствовали жизненную силу каждого. И больно было оттого, что я не сразу поняла, что им нужна была моя помощь, что не почувствовала, что их больше нет. Что теперь я одна. Снова.
Осознание этого лавиной накрыло меня. Теперь мне стало понятным, почему я быстро потеряла энергию, почему восстанавливалась почти неделю. Причиной всему была не моя усталость, а смерть поработаев. Смерть тех, кого подпитывала я, кто подпитывала меня.
— Несса? — женский голос донёсся с границ сознания. Но я не ответила. Не потому, что не хотела, хотя должна была, а потому, что со стороны моста заметила какое-то движение. Это было заклятье. И оно неслось прямо…
— Измир, берегись! — рванула к офицеру, но было поздно. Никто не успел среагировать, а темно-синение нити заклинания чёрной смерти уже проникли под кожу тёмного и с каждой секундой стремительно поражали весь его организм.
Лорд де Рандар пошатнулся и упал на спину. Его тяжёлое дыхание говорило о том, что он всё ещё жив и была надежда спасти его.
— Аган, взять! — отдала чёткий приказ гончим, падая на колени перед обездвижным телом офицера тёмной стражи. — Василена, сумка!
Девушка послушно подбежала ко мне и села напротив, раскрыв сумку. Травы, колбы, огонь. В то время, пока я
