Обнаженная для герцога (СИ) - Озерова Татьяна
Я даже слова не могла сказать, только, не в силах удержать слёз, всхлипывала и прижималась к ней крепче, чувствуя, как она гладит меня по голове.
— Ну что ты, Лия, хорошая моя, — в её голосе звучала улыбка, — всё хорошо.
— Я так рада вам! — с усилием беря себя в руки, прошептала я, — очень соскучилась. Как вы?.. Как герцог Фабиан?
— Садись, Лия, попьём чай, я тебе сейчас всё расскажу, — мягко велела герцогиня.
Я тут же напряглась.
— Дамиан в порядке?
— Все живы, здоровы, у всех всё хорошо, — тут же заверила меня герцогиня Анна, — садись. Не будем откладывать разговор.
Разговор и в самом деле оказался примечательный.
Я сейчас была в столице королевства Дамиана, но не во дворце, а в особняке герцога Фабиана и герцогини Анны. Со сдержанной усмешкой, герцогиня рассказала, что её сын заявился со спящей мной, завёрнутой в плащ, на руках и попросил позаботиться обо мне.
Глядя на моё разом побледневшее лицо, Анна переполошилась, и совсем не аристократически затараторила суть его слов.
Оказывается, король Дамиан опять всё решил сделать по-своему. Впрочем, его решение было явно не лишено изящества.
Герцогиня Анна протянула мне документы, в которых я узнала, что теперь я герцогиня Амелия Шеврез, её и Фабиана дочь.
Когда я прочитала ещё один документ, который с таинственной улыбкой протянула мне моя… приёмная мать, ей пришлось звать лекаря, который долго приводил меня в чувство: у меня началась тихая неконтролируемая истерика.
Я едва могла дышать от переполнявших меня эмоций, слёзы безостановочно катились по щекам, и, кажется, в люстре и светильниках снова зазвенел хрусталь.
Глава 40. Документ
Наконец, цвет моего лица перестал, по словам герцогини Анны, напоминать сметану. Слёзы остановились.
Лекарь потратил на меня ещё несколько зарядов лекарских артефактов, заверил, что со мной всё будет в порядке, посоветовал ближайшее время беречь меня от сильных эмоций и ушёл.
Я подрагивающими руками снова вчиталась в документ.
В нём говорилось о том, что я, герцогиня Амелия, с детства обручена с принцем Дамианом. Бракосочетание должно состоятся по достижении герцогини Амелии возраста двадцати лет, при её согласии выйти замуж за принца Дамиана или короля Дамиана, если он к этому моменту взойдёт на престол.
— Королю Дамиану ещё придётся добиваться тебя, — улыбнулась Анна, — так просто мы тебя — наше сокровище — ему не дадим, пусть докажет, что достоин тебя. Здесь, в документах, чётко сказано, что только при твоём согласии бракосочетание возможно.
На этот раз я смогла удержать слёзы. Дрожащим голосом спросила:
— И когда же он намерен начинать добиваться вашего сокровища?
Герцогиня Анна мелодично рассмеялась.
— Лия, ты так спрашиваешь, будто не знаешь своего Дамиана.
— Через час? — вздёрнув брови, поинтересовалась я.
— Почти, — посмеиваясь, ответила она, — сегодня вечером.
Я прижала пальцы к губам, и герцогиня Анна тепло мне улыбнулась.
— У нас вечером приём, ещё есть время на подготовку, — она хитро прищурилась, — к тому же, с тобой хочет встретиться ещё кое-кто. Пойдём.
Мы спустились вниз, прошли в библиотеку. Из кресла, положив книгу на столик, с трудом поднялся болезненно худой мужчина. Опираясь на трость, он сделал пару шагов ко мне.
Я недоверчиво всмотрелась, а потом ахнула, прижав пальцы к губам.
— Лия, спокойнее, тебе нельзя так сильно нервничать, — с такой родной улыбкой сказал дядя Бернард.
Это всё-таки был он… Худой до болезненной изнемождённости, с глубоким шрамом на щеке, с повязкой, прикрывающей один глаз… Граф Бернард собственной персоной, отдалённо похожий на себя прежнего, только голос звучал всё так же уверенно и сильно.
Я подошла к нему, едва находя в себе силы переступать ногами, настолько меня потрясло его появление, и его измученный вид. Мы обнялись, и долго так стояли. У меня слёзы катились по щекам, я не могла сказать ни слова, и он тоже ничего не говорил.
— Ты очень повзрослела, Лия, — серьёзно сказал дядя. — Кстати, у тебя сейчас безупречная защита, я не могу даже подступиться, не смотря уже на то, чтобы посмотреть, как ты теперь выглядишь под защитами.
— Да, о моей защите теперь есть, кому позаботиться, — улыбнулась я.
— Присядем? — предложил дядя, — нам о многом предстоит поговорить.
Говорили мы и вправду долго. Дядя просил у меня прощения. За то, что не смог защитить. За то, что фактически отдал меня в руки короля Освальда, и лишь по счастливой случайности мной заинтересовался король Дамиан, пребывающий в столице под именем герцога Себастьяна.
После смерти моих родителей, дядя долго прятал меня, точно зная, что я обладательница того самого горного дара. Команда Бернарда работала в горах, по косвенным признакам вычисляя места, где может проходить жила лунного минерала.
Он надеялся, что когда-нибудь сможет привести меня в горы и с помощью моего дара положить конец войне за столь ценный ресурс.
Во только дело Бернарда и его служба у короля Освальда были связаны с полукриминальными структурами, контролирующими потоки ценнейшего минерала между королевствами. Мной заинтересовались лидеры этих структур.
Дядю Бернарда тогда обложили со всех сторон, и он не нашёл лучше способа защитить меня, чем показать королю, или кому-то другому, поэтому и настоял на дебюте.
Что касается короля Освальда, он был в курсе всего, чем и воспользовался. Некоторое время Бернард провёл у него под стражей. Потом ему организовали побег, а по факту он попал в ещё более суровые условия. Дядю жестоко пытали, выясняя подробности: слишком много он знал и людей, и фактов.
Дамиан правильно сказал про Бернарда, что тот непотопляем. Да, из него пытались силой вытрясти информацию, но устранять его было нельзя, слишком хитро он выстроил цепочку компромата, он был гораздо ценнее живым, чем мёртвым.
После победы короля Дамиана, Бернарда были вынуждены отпустить, слишком опасно было оставлять его у себя. Бернард вышел на связь с Дамианом, и он отправил его к приёмным родителям, где уже была я.
Дядя Бернард дожидался только встречи со мной, чтобы поговорить лицом к лицу, теперь ему предстояло пройти длительный курс лечения и восстановления после плена, поэтому он не мог остаться в столице.
Моя обида была сильна, после разговора оставался неприятный осадок, но… не могла я держать зла на дядю. Простились мы всё же тепло и договорились встретиться после его лечения.
А затем герцогиня Анна взяла меня в оборот: меня стали готовить к вечернему приёму.
Перед тем, как выйти в бальный зал, я долго стояла перед зеркалом, пытаясь осознать изменения в своём облике. Элегантное тёмно-синее бархатное платье мне очень шло, подчёркивая цвет глаз и светлую кожу, к которой так и хотелось прикоснуться на открытых плечах.
Высокая причёска со свободными локонами, аккуратный нежный макияж, строгие украшения, изящные бальные туфли… Из зеркала на меня смотрела огромными напуганными глазами молодая, ослепительно-красивая герцогиня.
Глава 41. Приём
В приёмном зале герцогского особняка Шеврез было немноголюдно, но очень… знатно. Высший свет, приближённые короля Дамиана и близкие друзья герцога Фабиана и герцогини Анны.
Меня представляли всем как родную! дочь Шеврез, похищенную во младенчестве, и благополучно найденную, с подтверждённым магией родством.
Изо всех сил сохраняя спокойное лицо я при всех прошла магическую проверку, которая подтвердила моё родство с герцогом Фабианом и герцогиней Анной.
Присутствующий при этом король Дамиан выглядел внушительно и очень… по-королевски, сохраняя на лице пренебрежительно-недоверчивое выражение. Я не оставалась в долгу, сохраняя спокойное лицо, глядя в пол, до боли выпрямляя спину, вспоминая всё, чему меня успела научить герцогиня Анна.
Судя по теплеющим взглядам, искренним поздравлениям, у меня получалось.
