Дракон мятежной королевы - Екатерина Вострова
На кончиках пальцев зажглось пламя. Амоа бросил огненный шар, поджигая висевшую картину с напыщенным герцогом. Ударил кулаком в стену, еще раз, и еще, пока по кирпичной кладке не пошли трещины, а с потолка не посыпалась краска. Костяшки болели, кровоточили, но Амоа заживлял их и вымещал накопившуюся злость на этом проклятом замке, с каждым ударом посылая магические импульсы, выплескивая гнев и эмоции.
Он не знал, сколько прошло времени до того, как проломил эту проклятую стену и оказался перед зияющим чернотой провалом.
– Амоа… – Он обернулся на зов и увидел ее. Киара стояла с небольшим факелом в руке, бросавшим желтоватые блики на ее лицо. – Ты что творишь? Бездна!
– Просто развлекаюсь, – оскалился Амоа.
– Да ты… ты стену выломал посреди коридора… – ошарашенно констатировала девушка. – Ты вообще в своем уме?! Ко мне прибежали слуги в панике, что началось землетрясение, весь замок лихорадило…
– У всех свои развлечения. Кто-то рабов покупает, кто-то замки рушит, – хмыкнул он и в последний раз ударил по стене рядом с образовавшейся дырой.
На этот раз Амоа и сам заметил, что тряхнуло весь замок. Кажется, даже пол подпрыгнул.
– Остановись! Я приказываю! – Кая приподняла руку, жестом подкрепляя свои слова, будто магии недостаточно. – И восстанови здесь все! Сейчас же! Не хватало еще, чтобы замок рухнул.
Амоа почувствовал, как руки помимо воли поднимаются, как внутри рождается волна магии. Он не хотел этого делать, но несколько секунд спустя стена все равно стала целой. Подгорный король побрал бы эту подчиняющую силу! Как только Амоа освободится, первым делом засунет артефакт подчинения в Каю.
– Ты смотришь на меня так, будто я на твоих глазах съела младенца, – вдруг произнесла Киара.
– Ну что ты, госпожа. Я в полном восторге, – съязвил он.
– По тебе не скажешь. Что случилось? – Кая сделала шаг к нему. – Кто тебя разозлил?
– Ты, – хмыкнул мужчина.
– Я? Ты шутишь? Ты сбежал от меня, как только мы сюда приехали. В чем дело?
– Дело в тебе. Всегда только в тебе.
И он сейчас не кривил душой. Дело действительно было в ней, в ее проклятых глазах, которые смотрели в самую душу. В притворном участии, попытках заинтересовать его. Амоа ведь понимал, что он нужен ей. Они оба это понимали. Но правда, в которой он не хотел себе признаваться, заключалась в том, что она нужна ему не меньше.
– Ты мне помешала.
Амоа отвернулся и прислонился к стене, только бы не видеть этого сочувствия. Могла ли она догадаться о чем-то?
– Извини, что не дала тебе разрушить мой замок, – Кая перешла на опасный шепот.
– Извиняю, – ехидно ответил Амоа, хотя и сам понимал, что это уже чересчур.
Киара замолчала. Ему даже стало как-то неловко за свои слова. Действительно, ведет себя сейчас как обиженный подросток. Что на него нашло? Не позволила она ему крушить все подряд. Это ведь не повод вставать в позу?
Киара выглядела уставшей и измученной. Возможно, не физически, но эмоционально. Это для него на кону ничего не стояло, а для нее – определялась судьба правления.
– Я хотела поделиться с тобой радостью… – тихо-тихо произнесла девушка, посмотрев ему прямо в глаза. – Разделить этот момент с тобой. Ты ведь помог мне. Все было хорошо. А потом ты исчез и начал крушить замок. Как я могу доверять тебе, не зная, что ты выкинешь в следующую секунду?
Зачем она говорит так? Зачем ведет себя, словно они друзья? Видеть в ней врага было бы куда проще.
– Так, может, не стоит мне доверять, Ваше Величество? – с горечью спросил Амоа.
От ее напряженного взгляда все внутри буквально переворачивалось. Королева глубоко вдохнула:
– Иди за мной.
Нианец пожал плечами, показав свое безразличие, хмыкнул и молча пошел следом. Она что-то задумала? Запрет его в подвалах замка? Прикажет наказать плетью? Проведет над ним очередной ритуал? Амоа был даже рад, что игры в «добрую королеву» кончились, и сейчас Киара покажет свое истинное лицо.
Но, к его удивлению, королева отвела его в спальню. Открыла дверь, пропустив вперед. Это было неожиданно. Амоа подозрительно огляделся. В углу комнаты обнаружил клетку с какой-то серой пичугой, увлеченно клевавшей зерно. Амоа не был силен в знаниях местной флоры и фауны, но когда это Киара успела завести себе питомца?
«Завести питомца она успела еще с неделю назад – на рынке рабов, – собственный внутренний голос был полон сарказма. – А где первый, там и второй».
Впрочем, Амоа у нее тоже далеко не первый. Что там сказали те, в коридоре? Раньше часто покупала рабов? Видимо, для своего странного ритуала, но Подгорный король знает, что еще она с ними делала. Он слишком долго прожил в похожей обстановке на родине, чтобы быть уверенным – слухи на пустом месте не берутся.
Девушка закрыла за ними дверь, а затем кивнула на уборную:
– Не занимай долго, мне тоже нужно умыться перед сном.
Во всем чувствовался подвох. Не верилось, что Киара просто так могла спустить все эти разговоры о доверии после того, как он чуть не разнес замок. Хотя, с другой стороны, не просто же так она привела его сюда? Решила сдаться его обаянию?
Выйдя из уборной, Амоа сел на постель, ожидая, когда Киара умоется. Она вышла к нему в одной ночной сорочке, едва прикрывавшей бедра. Амоа с подозрением поглядывал на нее, выжидая, что же она предпримет.
Девушка села позади него, легко коснувшись напряженных плеч, сделала несколько массирующих движений.
– Сними, пожалуйста, рубашку, – шепнула ему на ухо.
Дважды просить не требовалось – рубашка тут же полетела на пол. Киара мягко надавила на плечи, опрокидывая мужчину на кровать, но едва он сам попытался проявить инициативу, как с ее губ сорвался наполненный магией приказ.
– Будешь лежать смирно всю ночь, – королева звонко чмокнула его в щеку, – а я буду знать, что ты рядом, и замок хотя бы эту ночь в безопасности. Не сердись за это. Я правда очень устала.
А затем Кая накрыла их обоих одеялом, обвила его руками за шею, прижавшись всем телом, и тихонько засопела.
– Так хорошо спится рядом с тобой… – услышал он ее тихое бормотание.
В первую секунду Амоа буквально задохнулся от нахлынувших ощущений обострившейся связи. Тело не желало слушаться, руки и ноги двигались с трудом, даже чтобы смахнуть со лба пряди волос. Вот ведьма! Так и знал, что она что-то задумала! Что нельзя верить ее улыбке, дразнящим прикосновениям.
Беспомощность навевала самые отвратительные воспоминания, от которых хотелось выть и которые он надеялся никогда больше не доставать из глубин своей памяти.
То время, когда Амоа сам был не больше чем грязь под ногами благородных. Те обстоятельства, что заставили его отказаться от собственной жизни,
