Копьё Маары - Кретова Евгения

И посмотрел с вызовом.

Могиня озадаченно пошамкала губами:

– Еще чего! Дар мой мне еще самой сгодится! А ну-тка, подь сюда!

Она крепко схватила старика за запястья, дернула на себя, поднимая на ноги, и приложила его ладони к камню. Белоснежные письмена запылали, от ладоней Велимудра потекли тонкие лучи, словно вены, постепенно исчезая в камне. Когда последняя искра с ладоней старика впиталась в камень, пространство внутри арки осветилось и в нем показалась знакомая площадка на утесе. Могиня, не теряя времени, подхватила Велимудра под локоть и проскользнула с ним через ворота.

– Что ты сделала, чародейка?

Могиня, не оборачиваясь и не останавливаясь ни на минуту, пробормотала:

– Я не чародейка. Я ведьма! И отдала я, жрец, твои страдания. Каменюке они в диковинку. Вполне особый, истинный дар и, конечно, чужой – я ж ему не свои страдания подарила, а твои… Сказывай теперь, что делать, чтобы детей вызволить. Про то, что нельзя да не получится, слыхала уже. Давай про другое думай-вспоминай.

Старец прислонился к подножию врат, огляделся по сторонам беспомощно.

– Коли есть такая сила, то о ней лишь в преданиях старинных может быть начертано. Да только прочесть их некому – моей силы не хватит, чтобы раскрыть письмена.

Могиня кивнула:

– Не испробовав, не узнаешь. Веди, жрец.

Они вернулись в заброшенный город, спустились несколькими уровнями ниже, поворачивая всякий раз там, где показывал отец Енисеи, пока не оказались в центре большого зала, умело вытесанного в скале. Узкий свод уходил ввысь, поднимаясь почти к вершине. По стенам, уложенные аккуратными стопками, покрытые многолетним слоем пыли, лежали книги, свитки и полупрозрачные кристаллы. Велимудр устало опустился на лавку, дышал тяжело.

Могиня пристально посмотрела на старика, окинула взглядом полки:

– Ну, жрец, говори, что искать да где.

– Здесь надобно искать, только я не представляю как, – прошелестел старик, беспомощно разводя руками. – Раньше я мог лишь подумать о том, что мне надобно, и нужная книга сама освещалась мне, приоткрывая завесу тайны. Но после Большого перехода Сила ушла, книги более не отзываются.

Могиня подбоченилась, придвинулась к полкам.

– Отче, мы же договорились, сила не ушла, она изменилась, – примирительно отозвалась она, внимательно оглядывая библиотеку. – Значится, говоришь, чуть подумал, и тебе тайны и открывались? – Отец Енисеи кивнул. – Так и мы попробуем для начала.

Старушка встала ровно в центре зала, под сводчатым куполом. В полной тишине слышно было, как сверху капает дождевая вода. Могиня развела руки, глубоко вздохнула, словно впитывая вязкую тишину.

– Как живого из царства мертвых возвернуть, – прошептала. – Сказывай способ. Открой секрет.

Ее фигуру медленно окутал темный дым. Серые клубы его поднимались, неуверенно ласкали ноги женщины, растекались серебристыми огнями. Будто тихий пожар, без гари, без огня, без страха.

Старик, увидев, что помещение стало поглощаться серыми тенями, отпрянул к проему, в ужасе оглядываясь по сторонам, не зная, куда бежать и где спасаться. Он такого прежде не видел. Серый туман скользнул и к нему, поднялся до уровня груди, легко коснулся амулета – тот зазвенел и заискрился, как в давние времена. Туман не причинял ему вреда, тени сновали от одной книжной полки к другой, заглатывая по очереди фолиант за фолиантом, кристалл за кристаллом, пока не вернулись к Могине.

В тот же момент у нее в руках оказался небольшой камень, похожий на малахит, только светлые прожилки его светились в темноте голубовато-синим.

– Шепчет что вроде, – пробормотала удивленно.

Могиня накрыла кристалл ладонью, поднесла к уху, будто прислушиваясь к его шелестящему голосу, спросила:

– Где помощь сыскать мне?

– Тебе поможет твоя кровь, – звонким колокольчиком ответил камень и смолк.

Велимудр подкрался ближе, склонил седую голову, ожидая еще хоть что-то услышать. Но их оракул погас и больше ничего не говорил.

– Что поведал он тебе, чародейка?

Та озадаченно смотрела мимо старика.

– Нам надобно в храм Подлунный идти, что в Александрии спрятан, – только оттуда можно дорогу в навье царство найти и врата во дворец Мары в царстве усопших открыть. – Она нахмурилась. – Переход к Александрии я проложу, бывала там. А вот о храме Подлунном только слыхивала. Не открылся мне путь в него. А ты? Дорогу ведаешь? – Она с надеждой взглянула на старика. Тот кивнул и заплакал:

– Это я во всем виноват. Я ведь спрятать ее хотел, кровинку мою, доченьку мою младшую.

Могиня смотрела на него с грустью и пониманием, похлопала по плечу:

– Ладно, будет… Не кручи́ нься, сделанного все одно не воро́тишь, жалей не жалей… Токмо нам с тобой еще в одно местечко заглянуть надобно, камень твой чудодейственный подсказку оставил, проверить надобно.

– Что делать будем?

С этого риторического вопроса началась очередная стадия совещания, проходившего в каменном подвале дворца Мары в царстве усопших. Царица выполнила обещание, посадила всех вместе в один подвал.

Ярослава медленно, словно в полудреме, терла ладони, стараясь согреть их дыханием. Енисея сосредоточенно ковыряла ножом стену – надеялась расчистить щель, чтобы выяснить, что за стеной. Впрочем, за все это время ей удалось сделать всего лишь сантиметровой глубины царапину – подкоп явно не получался.

Истр ходил взад-вперед за спиной у Ярославы, ворчал и время от времени бормотал под нос проклятия.

Спокойнее всех была, как ни странно, Аякчаана – оказавшись запертой в подвале царицы смерти и холода, единственное, на что она надеялась, – это на помощь деда. Все-таки он шаман и обещал прийти на помощь, если она позовет его. Сейчас она сидела в позе лотоса на каменном полу, закрыв глаза и напевая утробным голосом монотонно и грустно мотив, который напевал Учур, призывая духов. Звала деда.

– Что это она? – Истр недовольно поглядывал на нее, явно выходя из себя от однообразного и навязчивого пения.

Катя пожала плечами:

– Не знаю. Я так понимаю, она вызывает духов, как учил ее дедушка. И, возможно, это единственно правильная идея здесь, в мире духов и усопших.

Истр покосился на нее, пробормотал:

– О том и речь, что мир духов… Мало ли кого тут можно приманить.

Он вздохнул и опасливо посмотрел на потолок, рукоятью меча постучав по стенам, – глухой звон ударил по барабанным перепонкам. Енисея поморщилась, тряхнула головой, избавляясь от навязчивого звона в ушах.

– Чем, интересно, они помогут, – равнодушно прошептала девушка, с еще большим старанием вгрызаясь в камень. – Они подданные Маары, никогда не посмеют против нее пойти. Не то отдаст духам черного морока, а эта казнь пострашнее всех земных будет.

Катя снова пожала плечами, с опаской покосилась на Аякчаану. Магия здесь не работала: Алатырь тускло светился в темноте и не отзывался, посох, снова обернувшись иглой, безвольно парил над поверхностью заиндевевшего пола – вздохнув, Катя заколола его у ворота. Даже темный морок не вызывался. Очень странно. Как будто все ее помощники враз потеряли свою силу.

Будто угадав ее мысли, Аякчаана словно очнулась, внимательно посмотрела на Катю:

– Сила кругом. В камнях, в траве, в ветре. Ее нельзя просто взять и отнять.

Катя уставилась на нее с удивлением – фраза, хоть и сказанная внучкой эвенкийского шамана ее голосом, будто ей не принадлежала. «Ее точно никто не подослал?» – снова мелькнула мысль в голове, тут же рассыпавшись чувством стыда – они же все вместе здесь пленники.

Опять, словно услышав ее мысли, девочка грустно покачала головой:

– Нет, никто.

И отвела взгляд.

Катя удивилась: что это она? Откуда у Аякчааны такие способности? Но думать ни о чем не хотелось – рука у нее снова сильно заболела и перестала слушаться. Настроение было никакое. Ей казалось, что удушающий холод медленно подбирался к самому сердцу, будто Енисея ковыряла не каменную кладку, а ее, Катину, грудь. Видно, права была Енисея – яд силу набирает.