Шеррилин Кеньон - Инстинкт (ЛП)
Его дыхание почти не сбилось, он повернулся к Нику и улыбнулся гордой, самодовольной улыбкой, указывающей на то, что он наслаждался каждой секундой оживленной битвы.
Закинув меч на плечо, он выставил руку перед лицом, сжал в кулак и почтительно поцеловал его.
— Мне так не хватало физического тела. Ты себе представить не можешь, парнишка… Представить не можешь.
Мучительная радость в его голосе сильно напугала Ника.
— Ты же его вернешь, да?
Он бросил на Ника непонятный взгляд. На секунду Ник подумал, что совершил огромную ошибку.
Пока пука не протянул руку и не улыбнулся дружески.
— Аэрон, проклятый и забытый сын Морриган приветствует тебя, Малачай.
Ник попытался пожать ему руку, лишь чтобы понять, как неприятно не иметь материальной оболочки. Не удивительно, что Аэрон ненавидел это так сильно.
Фу! Отстой!
Аэрон по-доброму фыркнул и снова поменялся местами с Ником.
Ник заново оценил свою кожу и, более того, нервные окончания, затем посмотрел на тело призрака Аэрона. Кожа пуки была жемчужно-белой и прозрачной, как сверкающий лунный свет. Его бледные глаза напомнили ему водоворот серебряных глаз Ашерона. Даже его волосы были длинными и серебристыми. Он был по-мужски красив, пусть и был бледным, как призрак. На нем была одежда древнего воина, развитая грудь с боевыми шрамами и стилизованная кельтская татуировка ворона.
Ливия ахнула.
— Не могу поверить, что ты сдержал слово и вернул ему тело.
Аэрон бросил на нее недовольный взгляд.
— Данное тебе бы не сдержал, — он уважительно кивнул Нику. — Ты поверил мне, и этого бы я не предал. Доверие, как и любовь женщины и братская дружба святое, их нельзя воспринимать легко, злоупотреблять или недооценивать.
Ник уменьшил свой меч Малачая и убрал его в карман.
— Сколько ты здесь в заточении?
Аэрон пожал плечами.
— Время давно уже ничего не значит для меня, но для тебя да. Идем, парнишка, я отведу тебя в Немед.
Ник сузил глаза.
— Откуда ты знаешь?
На его губах появилась ленивая очаровательная улыбка.
— Пусть я и слаб, но у меня остались мои способности, и я только что побывал в твоем теле, узнал твои мысли и миссию.
Ах, вот оно что.
Лерабет наконец спустилась, чтобы присоединиться к ним.
— Я отведу его. Его миссия не твое дело, пука!
Нику безумно понравилось, как она только что отказалась сражаться, но не могла не вмешаться с помощью. Как это типично.
Аэрон посмотрел на птицу, раздраженно приподняв бровь.
— Я знаю эту реальность лучше, чем кто-либо, — он перевел взгляд серебристых глаз на Ника. — Но ты должен верить мне, Малачай. Если ты хоть на секунду усомнишься во мне, я исчезну. Это условие моего существования. Не важно, что случится и что ты увидишь, ты должен верить, что я веду тебя к нужному тебе месту. Понял?
— Понял.
— Тогда следуй за мной и игнорируй все остальное, — он многозначительно посмотрел на птицу. — Особенно тявкающих собак, которые пытаются отвлечь тебя от цели.
— Я не собака, пука.
— А я не совсем пука, птица. Я был рожден сыном Морриган и Дагды.
Пораженный их перепалкой, Ник хотел выяснить еще одну вещь, которая касалась Аэрона.
— Для начала, можно тебя спросить кое о чем?
— Конечно.
— Зачем ты мне помогаешь?
Он отвернулся, но Ник заметил горечь в светящихся глазах.
— Ты освободил Ксевикана, чего не сделал не один из Малачаев. Я должен тебе за твою доброту.
Ник, нахмурившись, услышав от Аэрона то, чего совсем не ожидал.
— Откуда ты знаешь?
— Ты Малачай. Если бы ты осушил его и вернул его сюда страдать в этом аду за то, чего он не делал, то он немедленно оказался бы со мной. Но этого не случилось.
Так, отменяем последнее утверждение. Этого Ник вообще никак не ожидал услышать. Его глаза расширились от шока.
— Ох.
Аэрон рассмеялся над его удивленным лицом.
— Мы братья и друзья, Малачай. Ничего больше.
— Понял, как скажешь.
Оглядев темный лес, Аэрон тяжело вздохнул.
— Здесь тяжело найти семью и друзей. Когда тебе везет найти кого-нибудь, держишься за него или ее и ценишь. Надеюсь, ты будешь ценить моего брата и дашь ему то, что он заслуживает.
— Я пытаюсь. Но он не всегда помогает.
Аэрон рассмеялся.
— Нам это свойственно, учитывая, что все, кто мог, нанес нам кровавые раны. Просто помни, ты обязан ему своей жизнью. Если бы ты плохо поступил с ним, то я бы оставил тебя на растерзание и позволил бы им повеселиться с тобой, — он подмигнул Нику. — Не важно, что тебе говорят о Ксевикане, он хороший человек и преданный друг. Лучший из всех, кого я знал.
— Я тоже это чувствую.
Аэрон кивнул ему.
— Слушай свое сердце, Малачай, оно не подведет. Все остальные чувства лгут. Особенно слова других, но сердце нет, — он стал голубоватым светящимся шариком, парящим на уровне глаз. — Теперь следуй за мной, я помогу тебе.
Ливия скривилась, глядя на маленький призрачный свет.
— Он похож на феечку.
Аэрон фыркнул.
— В этой форме я фея, женщина. Это и есть пука. Если ты пытаешься оскорбить мое мужское достоинство, то постарайся получше. Я был кельтским воином и богом войны, который сражался, боролся и играл, ходил обнаженным на войну с другими мужчинами, включая моих братьев и дядей. Я был вполне доволен собой и любым своим выбором. Кроме той глупости, что привела меня сюда. Нужно гораздо больше, чем колкости чудилы, чтобы ранить мои чувства и заставить меня сомневаться в себе.
Ник засмеялся.
— Ты мне очень напоминаешь знакомого Темного Охотника Талона из Морригантов. Должно быть он кельт из Средневековья.
Аэрон ничего на это не ответил.
— Это не дорога в Немед! — предупредила Лерабет, летящая рядом с плечом Ника. — Куда ты ведешь нас, пука?
— Коротким путем в проклятые леса.
Она тихо каркнула и продолжила.
— Это ловушка, Малачай. Ты не можешь ему доверять. Пуки — это иллюзии и ложь. Их работа — уводить путников в леса и бросать там.
Свет Аэрона начал тускнеть.
— Я не сомневаюсь в тебе, Аэрон, — Ник посмотрел на женщин, сузив глаза. — Я верю в людей, так меня учила мать. Пока сам Аэрон не даст мне причину не делать этого, я отказываюсь слушать злобные перешептывания о нем. Я буду доверять его действиям и своему нутру, а не словам тех, кто не знает, что лежит у него на сердце.
Аэрон засомневался.
— Ты не обычный Малачай.
— Так мне все говорят. Хотя я не уверен, комплимент это или оскорбление.
Аэрон тихонько смеялся, ведя их сквозь густой лес.
Пока они шли вперед, Ник обдумывал предыдущую битву с каменными и деревянными людьми и «Аве Марию», которую так и не успел применить. Теперь у него было время, чтобы подумать о том, что он мог бы сделать давным-давно.
