Между нами любовь - Ани Марика
- Уф, - выдохнула я, делая шаг к мужу. Арслан тут же прижал меня к своей груди, а Бейхан шустро пополз разыскивать негодяя, - не нравится мне этот истинный, странный он, идём домой?
- Угу, - буркнул Арслан, зыркнул на вернувшегося Бейхана и пообещал, то ли мне, то ли своему подчинённому: - удвою охрану!
Домой мы вернулись совсем поздно, все мои родные уже поужинали, Арслан никому ничего не сказал, поэтому нас не встречали испуганной толпой, каждый был занят своими делами. Лишь Корвус и Велгард знали, что я снова стала жертвой похищения, но их тоже успокоили.
- Привет, - улыбнулась я, прижимаясь к своему рыжему чуду
- Ты меня напугала, - бормотал здоровяк, сжимая в своих тисках
- Прости, - пискнула я, выпутываясь из объятий
После дракона, меня обнял Корвус, ему тоже нужны были успокоительные обнимашки, так как вломившиеся стражники его жутко напугали. Арслан вовремя сообщил ему, не устраивать большой поиск, не привлекать врагов к такому событию и держать всё в секрете, так как похитителя он знал и уже собрался в Ферению. Я внимательно слушала рассказ мужей и извинившись ещё раз, потянула их в столовую, так как жутко хотелось есть. По дороге услышала хвалебные речи о моих декораторских способностях и краснела, прижимаясь к боку моего нервного змея.
- Бейхан, прости меня ещё раз, - я подошла к своему хмурому стражу и сжала его предплечье,
- Ты тут не причём, если он твой истинный, то неосознанно тянулась к нему, а я дурак, поддался на твои уговоры, - буркнул страж, сверкая чёрными глазами
- Ты не дурак, - улыбнулась змею, - ведь если бы ты не послушался, я бы всё равно пошла, раз неосознанно тянулась.
- Больше ты меня не уговоришь никуда влезать, - хмыкнул страж и улыбнулся уголками губ
- Не обещаю, что не попытаюсь, - хихикнула я, - спасибо тебе.
- Иди уже, госпожа, - буркнул змей, качая головой, - очень нервная работа у меня.
Ворча и шипя что-то на змеином, Бейхан оставил нас в столовой и уполз по своим делам, я же поплелась к мужьям, слушать, как меня будут распекать…
Глава 13. Сон или Явь
Мирослава
Мои губы жёстко сминают в поцелуе, язык проходит по границе ровных зубов и ныряет в теплую глубину. Меня целуют страстно, и я отвечаю с такой же отдачей. Наши зубы ударяются друг об друга и на нижней губе проступает капелька крови. Мужчина уверенно слизывает каплю и посасывает поврежденную губу. Его руки болезненно впиваются в мои бедра, мои оплетают его шею и притягиваю к себе. Он прерывает наш поцелуй и резко разворачивает меня лицом к стене. Я пытаюсь оттолкнуться, хочу снова повернуться к своему захватчику, но он переплетает наши руки и прижимает их к стене, чуть выше моей головы. Не давая и шанса на лишний поворот. Он проталкивает колено между моих ног, я послушно их раздвигаю и шумно дыша прижимаюсь лбом об прохладный бетон. Слышу шумный выдох возле уха, от которого табуном бегут мурашки. Он выпускает одну мою руку и проводя по бедру, царапая подушечками пальцев, ныряет вниз. Его ладонь проходится по моей промежности, я сама трусь об него сильнее, до яркой вспышки, до сладкой боли. Снова шипение и тихий уверенный голос:
- Я твой моя алира, доверься мне, отпусти себя.
- Ты настоящий? - выдыхаю я со стоном.
- Настоящий, - новый вкрадчивый ответ и он безошибочно находит нужную точку, от которой ноги подкашиваются.
Он разрывает наш контакт, чтобы стянуть с меня сарафан. Я тянусь руками назад, обхватываю его за волосы на затылке и повернув голову на бок, тяну к своим губам. Он позволяет мне эту маленькую власть над ним, накрывает мои губы своими жёсткими губами, властно вторгаясь языком. Пока он даёт мне небольшую передышку, я слышу, как щелкает пряжка ремня и звук молнии на брюках заставляет всё моё нутро трепетать, от осознания, того что сейчас произойдет. Он позволяет своим брюкам упасть к ногам и прерывает нас, снова придерживает меня и оттягивает мои намокшие трусики, удовлетворённо выпускает воздух сквозь зубы и поднимается к пояснице. Я инстинктивно выгибаюсь на встречу к нему, он сразу же врывается в меня, на всю длину своего немаленького члена. От переизбытка чувств и ощущений, вскрикиваю и прикусываю губу. Сама нетерпеливо ерзаю, нанизанная словно бабочка на иголку, растянутая, распятая. Слишком порочно, слишком пошло, он не торопится мне помогать лишь гладит моё тело, оставляя красные борозды от своих пальцев с короткими ногтями на нежной белой коже. Когда наконец происходит первый толчок, мне одновременно и больно, и сладко. Я всхлипываю и поддаюсь назад, следом за ним, чтобы снова ощутить этот толчок и громкий шлепок об его пах. Он растягивает удовольствие, медленно выходит из меня, чтобы с силой ворваться, до вскрика, до покусанной до крови губы. Я провожу ногтями по стене, пытаясь найти опору, пытаясь не раствориться в этих ощущениях. Он тут же перемещает свои руки на мои, переплетая наши пальцы, тонко чувствуя ту грань, к которой я подхожу. Он грубо прерывает нас, чтобы развернуть меня к себе. Закидывает мои руки себе на плечи, я как утопающий хватаюсь за него, взбираюсь на руки, оплетаю ногами и руками. Тычусь как слепой котенок носом об его щеку. Он помогает мне, придерживает под бедра и снова целует, властно, страстно, слишком порочно, это даже не поцелуй, мы просто дышим друг другу в рот. Он опускает меня на свой член, вновь вырывая сдавленный стон, который тут же выпивает и прижимая к стене, срывается на бешенный ритм, с силой сжимаю в руках его короткие волосы и разбиваюсь в дребезги...
- Птичка, - шепчет Хокай, - проснись малышка
Я нехотя разлепила один глаз и посмотрела на встревоженного Хокая. Этой ночью он был со мной, мужчины негласно поделили дни, без споров и ругани смогли договориться, при этом, я в их графике, никак не учувствовала. Просто каждую ночь, после порции ласки, засыпала на плече одного из мужей. И если раньше, я искренне не понимала, как же мы будем жить, меня же просто сотрут в порошок со своей ревностью и любвеобильностью, то теперь, я просто тихо радуюсь своему
