Стихийный мир. Морской эмир - Сильвия Лайм
И снова мне стоило больших трудов, чтобы не подчиниться. Ну сколько можно мной управлять?..
Я сжалась и покачала головой, уже ожидая, что вот-вот произойдет нечто ужасное. А Сициан вдруг взял и…
…поцеловал меня. Сперва дико и неистово, накрывая мои губы своими, заставляя меня распахнуть рот и впустить его горячий язык, словно расставляющий границы собственной власти. А затем, когда я широко распахнула глаза, все же вспомнив, как дышать, Сициан взглянул на меня, замирая на миг, и стал двигаться медленней. Обхватил мое лицо ладонями, проник в распущенные волосы, и… я потерялась.
Он ласкал меня губами, чередуя мягкие дразнящие движения с легкими укусами, от которых в вены пробирался огонь, а по позвоночнику словно струились раскаленные змейки, оседающие где-то между бедер.
Сициан умел целоваться как бог. Как проклятый аватар огня, что бы это ни значило.
— Что ты творишь со мной, Александра?.. — проговорил он вдруг, когда наш поцелуй вдруг вынырнул из бесконечности и обрел возмутительную очевидную границу.
— Сициан, — прошептала я в ответ, невольно обхватывая запястья его рук, что все еще держали мое лицо. — Сициан…
Его имя прокатилось по моему языку, вызывая новый прилив жгучих, томительных ощущений.
— Ты же скучаешь по мне, — прошептал он мягко. — Почему ты позволяешь этому…
Он зажмурился на секунду, стиснув челюсти. Линия его подбородка резко ожесточилась.
Я вздрогнула.
Часть наваждения отступила, освободив место для возмущения.
— Что хочу, то и делаю. Я не вещь. Но ты ведь об этом не помнишь, верно? Как и о своих обещаниях оставить меня с виалом.
К сожалению, желание находиться рядом с дожем и касаться его просто физически не способно было развеяться полностью. Да даже наполовину. И я оставалась в его объятиях, и не думая отступать назад. Мне и так было замечательно горячо.
Нервно-сладко и тянуще-жгуче.
От моих слов Сициан распахнул огненные глаза и опасно прищурился. Но из рук меня не выпустил, лишь опустил их, сомкнув сперва на моей талии, а затем на бедрах, толкнув их в сторону своих.
Где-то там почувствовалось каменное напряжение, от которого начало чересчур приятно сводить мышцы.
— Я никогда не забираю свои обещания назад, Александр-р-ра… — прорычал мне в губы дож. Почти дракон.
Мои руки нервно соскользнули на его обнаженную грудь и едва не обожглись о ее жар. Огненная татуировка шевелилась, пульсировала и перетекала с одной половины груди на другую, опускалась ядовито-желтыми всполохами на живот с напряженными кубиками пресса, огибала хвостом и охватывала лапами мощные ребра.
Я как будто трогала живой огонь.
От неконтролируемого страха все внутри замерло и сжалось, я не могла вздохнуть. Но при попытке отдернуть руки от его груди я наткнулась на серьезные трудности. Сициан обхватил мои запястья, заставляя оставить ладони на месте.
— Не бойся. Привыкай ко мне. Ты моя, и я никому не отдам тебя, — проговорил он странным, наполовину мягким, наполовину рычащим тембром.
— Я не твоя, — выдохнула еле слышно, зажмуриваясь и с трудом заставляя себя вздохнуть.
Мне было горячо. Снаружи кожу жгло прикосновение к татуировке, а изнутри я горела от того, насколько близко ко мне был этот мужчина. От осознания, что я хочу приподняться на мысочках и накрыть его губы. Чтобы перестал говорить всякую чушь и просто целовал меня, целовал до бесконечности.
А потом я сгорю — и черт с ним. Потому что сил уже никаких нет.
— Моя. Хочешь, я докажу тебе, Саша?.. — он перешел на шепот, и я задрожала.
Сициан прижал меня ближе, скользнул рукой по спине, неожиданно лаская, поглаживая, опустился губами к моей шее, жадно прикусывая, зализывая укусы и тут же целуя.
У меня потемнело перед глазами.
Как же это было хорошо… Казалось, он точно знал, как сводить с ума. Как коснуться, чтобы остатки самообладания растворились без следа. Даже просто скольжение наших тел друг по другу уже вызывало внутри болезненное острое удовольствие, а уж когда его пальцы и губы начинали рисовать на моей коже невидимые рисунки…
— О господи, — сорвалось с моих губ, когда Сициан опустился к ключице и провел горячим языком по самым чувствительным точкам.
Я горела. Между ног стало влажно, и это чувствовалось даже слишком хорошо. И стало еще лучше, когда его рука опустилась туда, проскользнув по моему бесстыдному пожару.
— Ты хочешь меня, я нужен тебе так же, как и ты мне, признай, — говорили его губы, пока пальцы бессовестно ласкали меня внизу, аккуратно проникая в жаркую глубину, отчего у меня подкашивались ноги.
Я уже почти готова была признать все на свете. Но покачала головой.
— Ты хотел рассказать мне что-то важное. Что-то там про какие-то доказательства, — глухо ответила я.
Сициан тихо рассмеялся, и этот звук колючими морскими ежами прокатился по моим нервам, вызывая новый прилив удовольствия.
— Моя… Саша, — проговорил он, и, даже не глядя в его красивое лицо, я чувствовала улыбку на его губах. — Ты моя, потому что предназначена мне.
— Что это значит? — спросила, затаив дыхание.
Что-то было в его тоне такое, чему стоило верить. И, признаться, даже почти хотелось.
— Едва ты появилась в Хальвейле, я уже знал, что не отпущу тебя. Потому что тебя ко мне привели боги, Саша, — проговорил он, обхватил мои бедра и резко поднял. Я невольно обняла его руками, ноги сами собой сомкнулись за его спиной.
Дыхание вышибло из груди. Мы были полностью обнажены.
— Я хочу услышать дальше, — выдавила буквально через силу. Внизу отчетливо чувствовалась напряженная, каменно-горячая плоть. Она скользнула по моему распахнутому словно в готовности телу, вызывая жгучую вспышку возбуждения.
И колючего страха.
Это ведь сон, да? Это же все не по-настоящему?..
— Уже тогда ты сказала, что видишь мою татуировку, — продолжал дож, загадочно улыбаясь и медленно двигая бедрами, заставляя меня кусать губы, лишь бы не потеряться в смысле нашего разговора. — Помнишь?
— Помню, — жарко прошептала я на ухо дожу, коснувшись его поцелуем, сдаваясь, прикусывая мочку и закрывая глаза от удовольствия.
Сициан тихо выдохнул, прижав меня сильнее, вдавливая спиной в какой-то столб сзади.
Плевать.
Горячо.
— Дракон на моем теле — это проявление магии аватара огня, — прошептал Сициан, и его голос на миг оборвался, когда я снова прикусила его, а затем спустилась поцелуями к основанию мощной шеи. — Саша-а-а-а…
Его пальцы сжались на моих бедрах, прочерчивая полосы. Он толкнулся вперед, вызвав у меня сдавленный стон, находясь в мельчайшем шаге от того, чтобы очутиться у меня внутри.
Мозги отказывались соображать, но я не знала, что будет, если я потеряю девственность вот так, в полусне-полуиллюзии. Ничего ведь не произойдет,
