Тело для попаданцев (СИ) - Клара Эсла
Нет в моей памяти такого мгновения. Не случилось. Я его упустила, и уже не могу вернуть.
— Какое у тебя желание? — посмеивается Игорь, ломая сирень.
— Разумеется, победить в конкурсе, — рассудительно отвечает мой голос.
Нет, не мой! Это уже не я!
«Кир!» — хочу закричать, позвать — не выходит ни звука.
Кир…
— Вот зачем ты его приучила смотреть на небо? — упрекает меня Баба Шу. Мы зависли под куполом, над самой крышей. Кир внизу, выглядит таким одиноким… Он поднимает глаза, миг — и они с паучихой нацелили артефакты с боевыми заклятиями…
— Не убивай его! — кричит Эя.
Почему это кричала не я?
— Береги себя, — шепчет Кир, опуская оружие.
А это он говорил мне.
«Береги себя, — молюсь я посреди пустоты. — Господи, помоги ему!»
Вдруг кто-нибудь все же услышит?
— Не хочу вызывать у тебя отвращение, — Кир понуро протягивает очки взамен тех, что я в гневе расколотила. Я кричала тогда: «Чудовище!» Кир, ты лучший на свете. Самый добрый и благородный, самый умный, и такой храбрый. Почему же я не успела тебе это сказать?
— Убери очки. Мне нравится видеть тебя таким, какой ты есть.
Как мало сказано. Я была жадной. Все держала в себе. А теперь уже не исправить, мои крики осыпаются в пустоту. Глаза, полные золотистых лучиков, смотрят с «записи» с грустной нежностью:
— Нам не дадут уйти.
Хочется зарычать от отчаяния, разъяриться, биться о… пустоту. Кир улыбается мне по-детски, теребя в руках Шляпп:
— Страшно…
Страшно? Спотыкаюсь о воспоминание: разве он в таком признавался? Напряженным усилием откатываю «запись» немного назад. Вот мы:
— Думаешь, Шляпп сломался? — я заглядываю Киру через плечо.
— Нет, аппарат в рабочем состоянии. Просто… Страшно. Вдруг испорчу такой шедевр?
Сердце сжимает щемящее чувство. Хочется плакать. Но не получается — я ведь тогда не заплакала. Силы заканчиваются, пустота поглощает. Док сказал нам, прощаясь: «Выбирайте себе приятные воспоминания, когда будете уходить». Я почти не способна что-либо выбирать. Знаю только одно: эту вечность среди пустоты я хотела бы смотреть на Кира.
Спешу. Нужно выбрать лучшее воспоминание. Вот: кладовка; решительный и отважный, Кир клянется, сжимая в руках артефакты с кристаллами попаданцев:
— Освободим вас.
Я касаюсь губами его щеки.
Глаза цвета хаки распахиваются, Кир удерживает меня за плечи…
Замри, пустота! Больше мне ничего не нужно. Не отпускай меня, Кир, пожалуйста…
Он подводит меня к маго-машине, помогает в нее забраться:
— Я выиграл время. У нас все получится.
Меня накрывает паника: нет, Кир, я знаю, что ты сейчас сделаешь! Я должна остаться с тобой. Умоляю, не опускай крышку!
— Бежим сейчас, в этих телах! — торопится в воспоминаниях мой голос.
Он не собирается меня слушать. А я опять говорю не то, что должна. «Люблю тебя!» — хочу закричать, но голос в прОклятой пустоте не слушается. Нет в «видеозаписях» этого крика. Почему?! Почему я за все это время, пока была в теле, не сказала самого важного?!
— Люблю тебя, — выдыхает Кир.
Крышка маго-машины захлопывается. Нет, пожалуйста, дайте мне шанс! Отмотайте назад!
Кир снова склоняется над маго-машиной:
— Люблю тебя, — шепчут губы, которые так хочу целовать. Машина деловито жужжит. Крышка отсекает меня от Кира, оставляя наедине с темнотой. Вязкая масса заливает лицо. «Люблю тебя!» — он должен это услышать! Назад, пустота, дай мне пару минут!
— Люблю тебя, — шепчет надо мной Кир, опуская крышку маго-машины.
Люблю тебя…
Люблю тебя…
Эпилог
— Тебе не холодно?
Он заботливо укутывает мои плечи накидкой.
— Мне хорошо…
Так хорошо, что растянула бы этот момент в бесконечности.
До восхода луны далеко, солнце тихо спускается к морю, слегка покраснев от смущения: скинув одежки из облаков, решило купаться, нагое. Ненадолго зависло над самой водой, в последних сомнениях — и, отринув их, с головой погрузилось в волны. Облака вспыхнули, зардевшись — да что же оно там творит, отчего они так пылают? Подхватились — и тоже легли на воду. Стыдливо скрывают безобразия своего подопечного от чужих, любопытных взглядов.
— Смеешься? — Кир отвел с лица мои волосы, заглядывая в глаза.
— Солнце такое забавное.
— Правда? — он с подозрением уставился на горизонт. — Но его уже нет.
— Солнце всегда есть.
Я завозилась, устраиваясь в его руках поуютнее. Кир хмыкнул, набрал горсть песка и аккуратно насыпал мне на коленку. А потом тихонько подул. По телу побежали мурашки, волной нежности перехватило дыхание. «Пылинки сдувает», — вспомнился голосок Эи. Ох, какое чувствительное место — коленка! А у меня их четыре…
— Пойдем в воду? — шепнул на ухо Кир.
— В ней солнце…
— Оно нас не заметит.
В шоколадных глазах пляшут лучики. Лучики — это не цвет, это состояние души. Вспомнилось, как увидела эти глаза впервые:
— Диана! Диана, очнись! — звали меня откуда-то из-за пределов моей бесконечности.
Лицо незнакомца. Кожа оливкового оттенка, глаза карие, почти черные. А в них…
— Люблю тебя, — смогла, наконец, сказать. И меня, наконец, услышали.
Трандерскунция постаралась, тело Киру досталось брутальное:
— Как я тебе? –демонстрировал он крепкий торс и широкие плечи.
Тело брутальное — а стоит опять, оттопырив коленку. Такой родной. И волосы порывается ворошить по привычке, хотя теперь они острижены коротко, ежиком. Тут Трандерскунция не угадала. Ничего, отрастут.
Баба Шу, диверсантка-освободительница в новом теле и кружевном платье с укрытым в оборках дуплом, провела миссию идеально. Выбралась из окружения, нашла временное убежище, с помощью Трандерскунции и записанных Доком инструкций создала себе документы (мы не успели об этом подумать в горячке побега), вдумчиво изучила возможности нового мира, которые ей внезапно открылись, посчитала извлеченные из тайника Грана деньги и слитки — и прикупила нам островок в архипелаге независимой морской республики, без сожалений покинув границы Империи. Нежный песок, старинное имение в тени плодоносящих пальм, причал для связи с цивилизацией и полное отсутствие местных жителей. В этом раю развернется коммуна воплощенных в тела попаданцев.
Жутковато.
Но Баба Шу чувствует себя окрыленной. Если это подходящее выражение, когда речь идет о паучихе.
Наверно, она соскучилась по руководству большими сообществами… существ.
— Кир, может, немного отложим поездку на материк?
— Почему?
— Ну, здесь так много работы… Имение
