Бракованный (СИ) - Надежда Олешкевич
— Нет, шаль не справился.
— Хм. Я был уверен в успехе этой операции. Столько готовились, и снова не получилось.
— Теперь придется залечь на дно. Скорее всего, о нас начнут подозревать, а это не есть хорошо. Сколько сейчас проблем прибавится, ммм, — с еле уловимым предвкушением сказал мужчина.
Вновь воцарилось молчание. Звуки за пределами авто стали заметно тише. Предположительно, мы миновали центральный район Блэйса и уже летели где-то на его окраине.
Мое тело по-прежнему не слушалось. Я предпринимала попытки пошевелить хотя бы пальцем или просто открыть глаза — все тщетно. Та же ледяная скованность.
Но паники почему-то не возникло. То ли потому, что эти люди в хорошем ключе упоминали Норсона и Ноль Второго. То ли из-за понимания скорого спасения, где не будет больше Зиары и ее неуемного желания завладеть моим помощником. Но больше всего радовал один факт: мой киборг жив! Не его сердце билось в моей груди. Значит, все поправимо — и я хотя бы увижу эту непослушную железяку.
«Алиита, он же киборг!» — не переставал напоминать о себе здравый смысл. На смену светлым мыслям пришла гнетущая реальность. Да, Ноль Второй — робот, которого, судя по недавним разговорам, послали убить Артана. Поэтому он на той площадке забыл обо мне и делал все возможное, чтобы добраться до несомненно ужасного человека. А если бы между ними в тот момент стояла я?
Горло сдавило спазмом. Первый признак, что мое тело еще реагирует и способно к восстановлению. Наверное, скоро вернется мелкая моторика и возможность полностью контролировать его.
Но почему-то голова была забита только помощником. Как поведу себя, когда его встречу? Посмотрю ли в глаза, сделаю ли шаг навстречу, протяну ли к нему руки, желая оказаться в его объятьях? Скорее всего, нет. Не нужно было ему доверять. Машина есть машина, и тут ничего не поделать.
А вдруг я что-то неверно поняла? Что, если все-таки его сердце сейчас находилось в моей груди? Сложно!
Локации сменяли друг друга. Я не видела, но превосходно слышала. И как приземлилось авто, а последние звуки моторов эхом понеслись во все стороны. И отчетливые шаги нескольких пар ног. И переговоры мужчин по поводу моего не самого утешительного состояния.
— Харлитсон разозлится, — вновь услышала я это имя. — Как думаешь, что они лирайке сделали?
Упоминание моей расы заставило напрячься. Откуда они знали?
Нет, не может быть! Норсон никогда не рассказал бы. Значит…
Очередное разочарование в Ноль Втором тупым ножом пронзило грудь. Всего на миг защипало в уголках глаз, но вскоре вернулось холодное спокойствие. Предал! Киборг опять поступился своими обещаниями и нарушил одно из них.
Я вдруг почувствовала свое тело. А именно легкие, которые сдавило тяжестью из-за невозможности сделать вдох. Все вокруг стало неважно. Ни переговоры мужчин над моей головой. Ни прикосновения к щекам, шее, запястью. Ни тряска, во время которой рука сползла вниз и безвольно разрезала воздух.
Предал… Снова!
Мне не хотелось верить. Я будто нашла кого-то, кому без зазрения совести можно открыть тайну, поделиться своими переживаниями и просто вверить себя. Да, боролась с этим желанием. Но едва ощутила защиту в объятьях Ноль Второго, больше не хотела отталкивать. Приняла, уже не хотела расставаться. Потому что мой!
А теперь… Слеза обожгла. Она скатилась по виску, добралась до уха и затерялась в волосах. Других не было. Высохли.
Дура!
Вот только сложно бороться с чувствами, особенно теперь, когда Миала в сердце. Она тоже спала, погрузившись в вечный холод. Но стоит ей проснуться, как грудь начнет рвать от осознания предательства человека… то есть киборга, которому вверила самое сокровенное, что у меня было. Себя…
Я потеряла все: дом, любимого, сердце, возможность наслаждаться жизнью и беззаботно ступать в следующий день. А за последние дни проявила слабину. Отворила створки двери, которые тщательно запирала последние пять лет.
Что ж, зато будет мне новый опыт. Неприятный, но довольно познавательный. Никому нельзя доверять — особенно роботам.
— Джи, — знакомый голос, от звука которого захотелось рыдать.
Норсон провел пальцем по моему виску, слышно усмехнулся. А сердце, будто почувствовав его, попыталось сделать хотя бы удар. В голове металась лишь одна мысль: «Он здесь». И я бы отдала все на свете, чтобы сейчас распахнуть глаза и броситься к нему в объятья. Будто прошлое склонно повторяться. Наверное, ветеринару снова придется утешать меня и вселять надежду в нечто светлое, к чему нужно стремиться.
Но у меня больше нет цели! У Миалы теперь есть сердце, и обо всех стараниях пяти лет можно забыть. Куда теперь? Улететь на другую планету, чтобы найти там дом? Одной?!
Новая слеза побежала по проторенной дорожке.
— Не плачь, Джи. Все ведь хорошо. Я знаю, что нужно делать.
Глава 17
Я не представляю, сколько прошло времени, прежде чем открыла глаза. Если бы не голос Норсона, то снова бы подумала, что надо мной ставят опыты. Звенели металлические приборы. Что-то со щелчком включалось и выключалось. Ветеринар часто проверял реакцию моих зрачков на свет. Правда, каждый раз оставался недоволен. А я все сильнее паниковала.
Что со мной?!
Ощущение беспомощности изводило. Я вроде бы слышала, понимала чужую речь, однако не могла подать знак, хотя бы моргнуть или дернуть пальцем. Мой старый знакомый заверял, что поможет. Однако ничего не менялось.
А потом, в один прекрасный момент, ко мне разом вернулись все органы чувств и возможность двигаться. Я даже растерялась. Биение сердца, холод в ногах, боль в затылке от длительного лежания на твердой подушке, желание спрыгнуть с кровати и найти Норсона, да еще зверский голод — как много всего! Поэтому я долго не двигалась и смотрела в темно-серый неровный потолок. Мне нужно было время, чтобы привыкнуть к ощущению жизни в теле.
Может, это все сон? Я опасливо повернула голову. Подняла руку и поиграла пальцами в лучах света, струящегося из маленького, высоко расположенного окошка. В комнате же господствовал полумрак. Она больше напоминала убежище, чем апартаменты, где можно жить. Жесткая кровать да небольшая тумбочка возле нее — скудная обстановка.
За прошедшее время я часто слышала голос ветеринара. Теперь же боялась даже предположить, куда он запропастился. Конечно, ему не имело смысла постоянно сидеть возле меня. Вот только очень хотелось увидеть знакомое лицо, обнять близкого человека, чтобы удостовериться, что все не сон и мне больше не грозит опасность. Да и изменится ли мое восприятие при нашей встрече? Все-таки Миала в сердце искажала видение мира.
