Черное зеркало, белый алтарь - Галина Дмитриевна Гончарова
Мужчина пожал плечами и взял бутерброд.
Я вздохнула:
– Я не смогу часто приходить. Постараюсь, но тут уж как получится.
– Ы!
Рад отколол номер. Встал на колени, сложил руки и поглядел на меня с такой мольбой… тут и провидицей быть не надо. «Приходи, пожалуйста, мне плохо без тебя».
– Если ректор узнает, он мне запретит. Скорее всего. Я и так бегаю от Аделаса и прочих…
– Ы-ы-ы…
На морде (да, лицом это назвать было сложно) отобразились раздумья. А потом Рад махнул рукой, типа «семь бед – один туалет», и что-то снял с шеи.
Цепочка.
На ней бляшка. Обычный серый камушек, вот из такого башня и построена. Гранит, кажется, я в минералах не разбираюсь, но у нас такой по дорогам кубометрами рассыпают.
– Не поняла?
Рад снова изобразил пантомиму: выпрямился, сделал гордое лицо, сложил руки на груди.
– Ректор?
Кивок. Потом осмотр окрестностей, такой, демонстративный, из-под руки, пристальный взгляд именно на меня, даже пальцем показал. Я кивнула. Тут все понятно. На территории академии меня легко можно найти. При желании ректора.
Нашли же в первый раз? И сейчас найдут…
Потом Рад изобразил, что надевает на меня камушек. И сделал вид, что не может найти. Нет меня. Не видно и не слышно. Взгляд в сторону проскальзывает. Словно я не тут, а где-то там…
Я сообразила:
– Это для отвода глаз? Так получается?
Энергичный кивок был мне ответом.
– Оно везде действует… нет? Только здесь?
Кивок.
– А постоянно носить не стоит?
Рад качнул головой.
Нет, не стоит. Тут все понятно – раз с радара пропадешь, два пропадешь, а потом у ректора возникнут вопросы: где это вы, дама, гуляете? И с помощью чего пропадаете? Поделитесь штучкой?
– Ладно. Буду надевать, когда пойду сюда. Спасибо.
Рад кивнул. И снова сложил ладони в умоляющем жесте. И как тут отказать?
Мы в ответе за тех, кого приручили, это уж точно. И это не только кошечки-собачки, это и такие вот Рады. Которые тебе рады, а сказать ничего не могут.
Э-эх… Дура я, конечно. Но Рад – единственный, кому от меня ничего не надо. А вот чего всем остальным приспичило? Непонятно.
Но выяснить надо.
Столовая с утра порадовала пшенной кашей с тыквой. Вкусной…
Не такой, как дома, дома лучше, но и эту есть можно. И запах такой… духмяный, настоящий. Ее в духовке готовить надо, в чугунке. А лучше вообще в русской печке, тогда это не каша, а царское блюдо…
Я как раз взяла себе две тарелки и двигалась к столику, когда…
– Это что за корова?
Опять про меня? Вот и не надоест людям! Хотя пока еще времени мало прошло…
– Ирма, это Ната. Она иномирянка, – прозвенел чей-то тихий голос. Кажется, это Тамила…
– Иномирянка? Ее тот мир срыгнул, что ли? Гадость какая…
Я повернулась – и в упор поглядела на говорящую.
М-да. Стерва обыкновенная, подвид – особо симпатичная и потому до сих пор не обломанная. Высокая, волосы рыжие, кожа белая, как только у рыжих и бывает. А глаза большие, синие-синие. Красиво.
И фигура не хуже, чем у Далии, и лицо. А с этой гривой рыжих волос чуть не до колен вообще отвал башки получается!
– С такими красотками сама розовой станешь! – И только когда все уставились на меня квадратными глазами, я поняла, что сказала это вслух.
Рыжая аж задохнулась от возмущения:
– Ты… ты…
Я развела руками, тщательно скрывая ехидство:
– Я. А ты и правда красавица. Разве нет?
Ирма смутилась. Отрицать было сложно, но соглашаться с оппонентом? Считай, уже проиграла. И она нашла новый ход:
– А ты выглядишь как большая мусорная куча.
– Зато ты на моем фоне просто сияешь, – я подмигнула опешившей красотке. – Пользуйся, пока я рядом.
– Рядом? Да я рядом с тобой пройти побрезгую!
– Тогда имеет смысл пойти к ректору, – пожала я плечами.
– К ректору?
– Я сюда не напрашивалась. И домой уеду с радостью.
Рыжая задрала нос:
– Ты… ты просто ничтожество!
Я послала красотке воздушный поцелуй. Все, если начались прямые оскорбления, дамочка проиграла.
– Не смей так говорить о моей подруге! – Далия протолкнулась вперед, встала передо мной. М-да, зряшное занятие, словно вешалкой рояль закрыть попытались.
– Подруге? Адди ты ей тоже уступишь? По дружбе?
– Не твое дело! – рыкнула Далия. – Придержи язык, дрянь!
– Почему же не мое? Мы с Аддиком… пока тебя не было, очень душевно развлекались.
– Ах ты стерва!
Две остервеневшие от собственного очарования красотки переругивались. Я подумала, прихватила поднос и потихоньку отползла в сторону. Уселась за стол и принялась завтракать.
Дамы до чего-то договорились и разошлись. Далия почти упала ко мне за стол:
– Вот гадина!
Я молча подвинула ей порцию компота:
– Я омлет взяла на твою долю и зелень. Будешь?
– Да, спасибо. Ната, ты на нее внимания не обращай! Она просто со злости бесится!
– Думаешь? А мне кажется, она завидует, – я выпятила вперед бюст и оглядела его. – До моих размеров ей далеко!
Далия захихикала:
– Ната, тебя это правда не задевает?
Я фыркнула:
– Может, и задевает! Но кого легче уязвить? Слона или гадюку?
– Гадюку, наверное…
Я развела руками:
– Приятного аппетита. И не обращай внимания на девушку.
– И ты тоже. Она про Аделаса говорила, но ты не думай…
– А я думаю. Вы очень красивая пара и так гармонично смотритесь. Далия, а он тебе совсем не нравится?
– Нравится. Но ему нравишься ты.
Фырканье получилось неудачным. Компот залил половину стола.
– Не смеши мои коленки!
– Ната, Аделас со мной только о тебе и говорил. Правда!
– Я с ним тоже поговорю. Ну что это такое? Говорить с одной девушкой о другой! Он бы тебе стихи почитал, цветы подарил… поросенок!
– Ната!
– Доедай омлет, мы на медитацию опоздаем.
Из-за соседнего стола нас пепелила гневными взглядами красотка. И чего ей хорошо не живется?
Преподаватель медитации, атара Корнелия Сверасс, выглядела словно эльфийка. Только заостренных ушей не хватало! Тоненькая, изящная, вся невесомая… сходство усиливал зеленый балахон из полупрозрачной ткани.
И волосы светлые, и глаза огромные, зеленющие, и улыбка такая… не от мира сего. Словно она про себя стихи читает. Постоянно, чтобы не сбиться с ритма.
– Тэры и таэры, добрый день. Я буду учить вас раскрывать душу. Чтобы успешно овладеть своей магией, вам надо слить потоки внешние и внутренние. Как вы знаете, каждый человек – замкнутая самодостаточная система. Магами становятся те, кто
