Интенция - Виктория Юрьевна Побединская
Какое-то время они смотрели друг на друга. Джейсон сжал челюсти и спокойно произнес:
— Бей.
Те, кто помладше, стали подначивать, выкрикивая бесполезные советы.
Арт нанес пару резких ударов, которые Скотт легко блокировал. Снова замахнулся, но его противник пригнулся, ударив по почкам. Реакция Джейсона, усиленная способностями Эхо, была намного быстрее движений противника, так что все попытки Арта напасть рассыпались в прах.
Удар, еще удар. Скотт поставил блок. Арт замахнулся из позиции в пол-оборота. Глупо. Надо было чуть подождать. Скотт перехватил его кулак и вывернул руку, заведя за спину. Толпа взорвалась. Телефон в моем кармане не затыкался.
— Он же его уложит! — подскочил Шон, опираясь на растяжки.
— Эй, Арти, я на тебя ставил, — проорал парень за моей спиной, и я обернулся посмотреть, кто такой ушлый попался, а потом мельком бросил взгляд на часы. Оставалось минут двадцать-тридцать, чтобы разобраться с Джессом, по-быстрому помыться и добраться до города.
— Торопишься куда? — спросил Шон, заметив, как я дергаюсь. Сколько раз я жалел, что не обладаю его притягивающим спокойствием.
— Договорились с Виолой встретиться.
— И?
Я стиснул зубы:
— Что и?
— Вы вместе?
Я отрицательно покачал головой. Ответ его явно удивил, так что он буркнул неопределенное «гм» и принялся дальше наблюдать за боем.
Скотт поменял позицию, встав ко мне лицом. Теперь я видел напряженную спину Арта и капли пота, катящиеся между его лопатками. Джейсон атаковал, практически не давая ему шансов, и Арт отступал все дальше к канатам.
— Зачем вы тогда видитесь каждый вечер? — не выдержал Шон.
Его вопрос неприятно задел. Прикрыв глаза, я потер лицо руками.
— Мы просто друзья.
— В каком смысле? С привилегиями?
— Не пори ерунду, — рявкнул я. — Ты же знаешь, я бы не стал с ней спать. Особенно с ней.
Виола заслуживала кого-то, кто смог бы посвятить себя отношениям целиком. А я никогда таким не стану, как бы мне не хотелось.
Я скрестил руки на груди, будто пытаясь закрыть сердце, и посмотрел на друга. Невозможно было не заметить на его лице замешательство. В его голове с четко разложенными по полочкам принципами не было места подобным отношениям. А вот в моем хаосе они прижились вполне.
— Через неделю она уезжает обратно в Лондон, а я не могу покидать Карлайл. Глупо не брать это в расчет, — пояснил я, стараясь скрыть факт, что реальность ударила по мне больнее, чем я ожидал. Какой смысл затевать этот мазохизм на расстоянии, поэтому мы договорились оставить все, как есть.
— Странные у вас отношения, Ник, — произнёс Шон.
— Да ну тебя, — отмахнулся я, хотя прекрасно знал, что он прав.
Несмотря на то, что после того вечера, мы с Виолой встречались регулярно, эти встречи — не встречи даже, а что-то такое необъяснимое, непонятное, так что я и сам с трудом понимал, что между нами происходит.
Днем мы предпочитали держать дистанцию. И нас это устраивало.
Ночь же отпирала дверь, которую никто не решался окончательно захлопнуть. Распахнутая створка окна превратилась в негласный сигнал «Ты мне нужен». Я знал, что каждый раз, когда пересеку ее подоконник, ведь её окно располагалось возле пожарной лестницы, она по привычке спросит: «Зачем ты пришел?» А я, как обычно, отвечу: «Ты позвала», чтобы услышать хрупкое: «Наверное, не стоило». И я кивну, но все равно пристроюсь рядом, положив голову на ее колени.
Ночью ее голос тихий, вкрадчивый. «Темнота — это время, когда слова сами вырываются гулять на свободу», говорит Ви, хотя знает, как бы далеко она не «гуляла», все равно наткнется на невидимую стену, дальше которой вход воспрещен. Путь загорожен, оцеплен желтыми лентами, предупреждающими: «Не приближаться!».
Но она будет пытаться, раз за разом крошечными шажками ступая на хрупкую, словно лед, территорию и, пропуская мои волосы сквозь пальцы, опять спросит:
— Расскажи о своей семье, Ник.
— Помнишь ли ты друзей детства, Ник?
— Поднимался ли ты над кронами деревьев в Кью Гарденс[9], Ник?
И снова одно и тоже. Вопросы, на которые у меня не будет для нее ответа.
Виола посоветует завести огромный дневник и записывать в него всё, что я вдруг вспомню. Я промолчу, что у меня уже есть один, но пообещаю над этим подумать. А потом она мечтательно добавит, что когда-нибудь все это закончится, и мы будем сидеть в Гайд парке, пить черный кофе и болтать о чем-то глупом и несущественном.
Я отвечу, что у нас так никогда не получится.
Романтика не для нас, скажет она.
Определенно не для нас.
Ближе к двум часам Ви начнет засыпать, и тогда я аккуратно встану, стараясь ее не потревожить, и она еле слышно спросит: «Ты же придешь завтра?» А я, как обычно, отвечу: «Наверное, не стоит», прекрасно осознавая: пока она просит, не смогу отказать. Виола кивнет, соглашаясь, и тихо добавит: «Что ты напишешь в дневнике сегодня, Ник?»
Бросив взгляд на левый угол, в который Скотт загнал Арта, я проглотил горькую слюну и понял: сегодня я напишу о том, что никогда не видел большего лжеца, чем я сам.
Происходящее на ринге уже больше смахивало на драку, чем на тренировочный бой. По залу пронеслось шумное гудение. Скотт поймал мой взгляд, словно еще раз спрашивая разрешения, и я кивнул. В следующий момент он резко подался в сторону, блокируя кулак Арта, вывернул ему руку и с силой рубанул в грудную клетку. Что-то хрустнуло.
Толпа внезапно умолкла. Арт упал спиной на канаты, принявшись рвано задыхаться.
— Твою мать, он что, сдурел? — заорал Шон. Он не знал, что Скотт ударил только в половину своих возможностей. Приложись он чуть сильнее, Арт бы не поднялся с матов. Сейчас у него
