Плюс один - Оксана Керис
Миона несколько надулась — алкоголь явно не давал ей хорошенько во всем разобраться. И скрывала она свои чувства хорошо. Я даже подумала, что любовь Гермионы к Рону — такой же литературный мираж, как и неземная любовь Джинни к Гарри.
Потом я рассказала про настырную слизеринку Викторию. Джинни — про Ромильду, которая только что не кругами ходила вокруг Поттера. И мы как-то незаметно скатились на крайне веселые способы показать Рону, весьма недалекому в деле отношений, что он не безразличен Гермионе. Джинни даже предложила одолжить отличнице мои мини. Я бы отдала, да только Миона имела более пышные формы, она в такое и не влезет, да и выглядеть будет пошловато. Что и пыталась объяснить Миона Джинни.
В самый разгар нашего веселья в комнату ввалились Рон и Гарри. Мы с Джинни как раз в красках изображали, как нужно падать на руки. Я падала, Джинни ловила. Немую сцену у порога мы заметили не сразу: я как раз страстно обнимала подругу за шею, демонстрируя, как именно показывать свою неземную любовь. Гермиона с кресла кричала: «Я так не смогу!», поэтому судорожный кашель Поттера стал для нас полной неожиданностью.
— Честно говоря, — задумчиво проговорил Рон, — меньше всего я ожидал увидеть здесь вас троих в таком состоянии.
Мы с Джинни довольно быстро разорвали наши страстные объятия, Гермиона ойкнула и спряталась за спинку кресла, а Поттер заржал и начал легонько так биться головой о косяк.
— Вы бы хоть предупредили, что у вас здесь праздник, — шокировано продолжал Рон, — а то Гарри уже половину замка носом перерыл.
— У нас этот, девичник… — заплетающимся тоном объяснила Джинни.
— Джинни, мама бы была в ужасе, — укоризненно произнес Рон.
Поттер, дико хохоча, съехал по косяку вниз и, кажется, собрался кататься по полу. Тут я поняла, что в Роне пропадает великолепный актер, потому что в следующую секунду он уже разоржался, показывая пальцем на возмущенно-недоумевающую Джинни. Мы с ней, недовольно переглянувшись, сели обратно в кресла. Испортили нам праздник.
— Что вы хоть пили? — подошел Поттер к столу. — Виски? Да вы во все тяжкие пустились, девочки. Как вы в таком состоянии возвращаться планировали?
— А мы не планировали, — недовольно ответила Гермиона, убирая вкусности обратно по коробкам. — Мы здесь спать собирались. С камином тепло. А кровать большая.
— Да уж, — усмехнулся Поттер и покачал головой.
Рон ухватил со стола пирожок, одним махом выпил остаток «коктейля» Джинни и уже потянулся к бокалу Гермионы, но та схватила его первой с крайне злобным видом:
— Свой приносите. И вообще, валите обратно.
— Вам хватит, — безапелляционно заявил Поттер. — А возвращаться обратно уже проблематично. Поэтому подвинетесь, мы тоже здесь переночуем.
Веселье испарилось моментально, мы устало потопали к кровати, Поттер вновь сотворил тахту: у него скоро это профильным колдовством станет. Они с Роном легли на тахте, а мы с девочками, ворча и проклиная некоторых гриффиндорцев, устраивались под одеялом.
Проснулась я, что странно, без головной боли и сушняка. Вот только каким-то невероятным образом проснулась на плече у Поттера. Попыталась встать, но он потянул меня обратно, обнимая еще сильнее.
— Доброе утро.
— Ты должен быть на тахте, — напомнила я, недовольно ворочаясь.
— Все ушли, я решил составить тебе компанию. Это скоро станет моим любимым местом в Хогвартсе.
— Куда все ушли? — нахмурилась я.
— Джинни проснулась рано и унеслась успокаивать Дина. Гермиона проснулась во время ее метаний. Ну, и они с Роном… поговорить пошли. Знаешь, тут очень хорошая слышимость, поэтому Рон услышал, что ты изображала Гермиону, которая должна правильно упасть на руки Рону. Миона об этом, правда, еще не знала, когда ее Рон в замок тащил.
— Упс, — вырвалось у меня.
Я лежала под одеялом, Поттер — на нем. Зато моя голова у него на плече, а второй рукой он меня опять обнимал. Чтобы не сбежала, наверное. Даже не видя его лица, чувствую его довольство: как мало, оказывается, надо человеку для счастья. Сама не заметила, что начала так же глупо улыбаться. Он молчал и теребил кончик моей косы, я рисовала пальцем на его свитере невидимого мишку-чебурашку. Закончилось все очередным сеансом поцелуев. Видимо, кровать на нас плохо действует, потому что в этот раз все зашло несколько дальше, чем я ожидала.
Внезапно я осознала, что Поттер прижал палец к моим губам, даже глаза прикрыл. А моя нога уже давно обнимает Поттера. Блин, ну что такое! Чертовы гормоны совсем крышу сносят. Очень медленно он повел рукой вверх по бедру, вызвав очередной табун мурашек.
— Пора в замок, на завтрак опоздаем, — хрипло выдохнул он.
Я про себя подумала, что на завтрак нужно было идти сразу, а с Поттером лучше наедине больше не оставаться. Если я правильно помню свои конспекты по тому непрофильному предмету изучения человеческого тела, то у парней с контролем все еще сложнее. У меня-то тормоза отсутствуют потому что не страшно: что я там, спрашивается, не видела. Но Рус и Сэм правы — здесь подобному уделяют больше внимания, чем в мире маглов. Тем более, чем в мире маглов в 2017. Если про мои порочные отношения с Поттером узнают, скажем, в Гильдии, и при этом мы не будем женаты, то мне могут и отказать в ученичестве. А без титула Мастера не сможешь продавать изделия.
Многим удавалось свои подростковые грешки благополучно скрывать. Но не в случае с Поттером: он на виду, его все знают. Увы, в отличие от физиологии, магически невинность и ее отсутствие более чем заметны. Во время школьных медосмотров проверяют и это, а после сообщают родителям. И то, что после медосмотра письмо отправляют родителям какой-нибудь Мэги Смит — это одно, может, у нее с почками проблема. А если в пачке конвертов кто-нибудь увидит и мое имя, то говорить будут все и с удовольствием, даже если у меня будут какие-то проблемы со здоровьем. И Поттер, видимо, прекрасно это понимал: вид у него был ну очень виноватый, хотя ничего непоправимого еще не произошло. Да я даже с предметами одежды расстаться не успела, только сама Поттеру под свитер залезла.
— Прости, — он опять взял
