Покинутая. Академия Проклятых (СИ) - Огненная Любовь

Пока другие мучались над созданием одного зеркала, рассчитывая формулу исходя из площади создаваемого объекта, мне было скучно. Третье зеркало сделанное мною имело форму треугольника и помещалось на ладони. Четвертое…

К четвертому зеркалу я так и не приступила. Мне в голову пришла идея, реализовать которую я хотела прямо сейчас. Распрямившись, прекратив почти лежать за столом, я мысленно рассчитала площадь нового объекта, который имел далекую от обычных форму, но прежде…

Не уничтожая уже сделанное мною зеркало, я внесла корректировки в само плетение, что позволило зеркалу измениться. Боковые ребра медленно вытянулись, образовывая угол градусов в пятнадцать, а нижняя сторона растеряла несколько сантиметров.

Но это еще было не все. Добавив к уже существующей формуле знак погрешности в том, что касалось формы зеркала, в основные расчеты я внесла внутренние, которые отвечали за целостность боковых граней. Полученный ответ казался абракадаброй, но вычленив получившиеся изменения, сравнив их с изначальной записью, я применила свой дар, используя ровно два целых и три пятых деления.

Зеркало тут же преобразилось. Нижняя часть острого треугольника треснула с двух сторон. Я была сосредоточена настолько, что заметила каплю пота, прокатившуюся по моему лбу, только тогда, когда смахнула ее с кончика носа.

Вот теперь мне было трудно удерживать плетение. Оно было не завершено — контур оставался открытым, но прежде, чем замкнуть его, я должна была доделать свое зеркало. И снова расчеты, что цифрами и буквами вспыхивали перед глазами. Снова формула, что теперь разрослась сразу на четыре строчки.

Последнее внесение изменений в плетение далось мне крайне сложно. Руки тряслись, меня лихорадило от осознания того, что задуманное мной возможно. Хотелось закончить как можно быстрее, но я вливала магию капля за каплей. Счет шел уже не на пятые части одного деления, а на двадцатые. Крупицы! Всего лишь крупицы дара, в то время как моя магия желала высвободиться, выскользнуть неудержимой волной, смести все на своем пути.

Осколки зеркала слиплись, наложились на нижнюю часть формы с двух сторон рукоятью. Все изделие все еще было острым, висело передо мной в воздухе в защитном куполе — его создавали все без исключения на случай, если зеркало взорвется.

Мне требовалось сгладить края, но не все — только там, где была рукоять моего импровизированного зеркального кинжала. Снова работа с формулой — теперь она занимала шесть строчек, а количество скобок поражало воображение. Больше не нужно было вливать магию. Теперь мне нужно было забрать ее, впитать в себя незначительные крупицы и…

Завершив плетение, я замкнула контур и гулко выдохнула. Слишком громко в образовавшейся тишине.

Повернув голову, я посмотрела на Бет. Девушка пораженно глядела на меня, не скрывая изумления в глазах, что сделались неестественно большими и круглыми. Уже понимая, что мне не понравится то, что я увижу, я пробежалась взглядом по аудитории. Последней, кого коснулся мой взор, была магесса Арвигдаль.

Ее негромкие хлопки в этой тишине показались насмешкой, учитывая застывшую маской ярость на ее морщинистом лице.

— К куратору. Немедленно. — произнесла она отрывисто и махнула рукой.

В этот же миг прозвучал сигнал, оповещающий окончание занятия. Абсолютно все зеркала исчезли, защитные плетения растворились, но…

Никто и не подумал встать с места. Некроманты и землевики продолжали сидеть, разглядывая созданный мною клинок, который по-прежнему висел в воздухе, но уже без защитного купола.

Преподавательница махнула рукой еще раз. И еще раз. И еще раз. Заклинание, с которым я пока была не знакома, сорвалось с ее побелевших губ, но ничего не произошло.

— Я внесла корректировки в структуру зеркала, чтобы укрепить его. — призналась я тихо.

— Вон!!!

Голос преподавательницы сорвался на крик. Схватив клинок, я в числе первых вылетела из кабинета. Даже не останавливалась, пока мчалась по коридорам. Сердце бешено колотилось, губы высохли, а холодный ветер ознобом щекотал взмокшую под одеждой кожу. Очнулась я только тогда, когда ворвалась в морг, в комнату, которая уже стала для меня привычной.

Взглянув на меня лишь раз, преподаватель Вантерфул, стоящий рядом с открытым артефактом для переноса писем на расстояния, вновь углубился в чтение записки. Дочитав короткое послание, мужчина усмехнулся и обратился ко мне:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— И где же этот предмет, “сорвавший занятие”?

Свой кинжал, который до этого нервно прятала за спиной, куратору я тем не менее показала с гордостью. Потому что знала — он оценит. Пожалуй, единственный во всей этой академии.

Перехватив орудие за рукоятку, он взвесил его на ладони и резко рубанул воздух скользящим движением. Далее смерти посредством кинжала подверглась записка. Листок без каких-либо проблем разделился на две неравные части.

Его вердикта я ждала с нетерпением.

— Превосходно. — оценил он мою работу, чем заставил зардеться. И тут же опрокинул головой в суровую реальность: — Но перед преподавателем тебе необходимо извиниться. Да-да, Павлиция, извиниться, и ни кривись так. Тебе нужны баллы для того, чтобы быть допущенной до экзаменов.

— Магесса никогда не поставит мне необходимые баллы. Мои работы, как и работы многих других студенток, она попросту игнорирует.

Перед куратором жаловаться мне было совсем не стыдно. Он отлично знал о том, какие трудности испытывали студентки на занятиях по бытовой магии.

— И тем не менее тебе нужны эти баллы, так что придется заслужить хорошее отношение магессы. Постарайся хотя бы просто не выделяться на ее занятиях. Этого будет достаточно. В конце концов, большинство студенток переходят из курса в курс, несмотря на отношение магессы. Что же касается твоего…

— Кинжала? — подсказала я, откровенно любуясь своим первым магическим творением.

— Кинжала. — согласился мужчина. — Как тебе удалось его создать?

— А можно я расскажу вам об этом в понедельник? — сделав просительный жест — соединив ладони перед собой, я с мольбой посмотрела на преподавателя.

Мне действительно требовалось сегодня покинуть академию как можно скорее и дело было совсем не в подработке в конторе некроманта и огневика. Это было мое личное дело, с которым я желала разобраться в самое ближайшее время.

Я хотела найти полуорчанку, которая смогла бы хоть что-то поведать мне о моем рождении. И о моих родителях, если она их знала.

Улыбнувшись, куратор убрал мой кинжал в ящик шкафа.

— Ты же не надеялась, что я тебе его отдам?

— Боитесь, что пораню кого-нибудь? — и вот кто бы знал, почему я так широко улыбаюсь.

— Боюсь, что ты поранишься сама. — поправил меня мужчина и внезапно подошел ко мне, сократив то незначительное расстояние что было между нами.

Прикоснувшись пальцами к моим волосам, что вызвало во мне волну непонимания и… пока еще необоснованные опасения, куратор Вантерфул продемонстрировал мне пожелтевший листик, каким-то чудом затесавшийся в моих распущенных волосах.

— Жду подробный рассказ в понедельник. — мягкая полуулыбка тронула его губы, коснулась темно-синих глаз. — Ты формулу-то записала?

Пришлось признаваться, отрицательно покачав головой.

— А уверена, что до понедельника не забудешь?

Пришлось снова признаваться и мой ответ снова был отрицательным, потому что да, видоизмененную до неузнаваемости формулу с новыми вводными до понедельника я запросто могла забыть.

Жестом указав мне на свой стол, что находился за его спиной, мужчина пропустил меня вперед. Стоило мне занять глубокое мягкое кресло, появившееся в морге совсем недавно, как куратор занял место у меня за спиной. К тому, что он наблюдает за моей работой, я уже привыкла, поэтому негативных чувств по этому поводу не ощущала.

Чернила пачкали бумагу. Я пыталась писать быстро, а потому выходило небрежно, но прочитать написанное можно было без труда. Поставив точку, я отложила писчую палочку и взглянула на преподавателя.