Обжигая льдом, замораживая огнем (СИ) - Цыбанова Надежда

— Ух ты! — я всплеснула руками. — Какая предприимчивость! Какая жажда денег! Но я тебя, наверное, разочарую. Нет ничего интересного для меня в том, что ты собираешься продать.

— Ты заблуждаешься…, - он задрал нос.

Мне даже врезать по нему захотелось. Кулаком. Но пришлось ограничится словами:

— Нет. Это ты заблуждаешься. И зря теряешь время. Мое. Свое ты можешь продолжать сливать хоть в канализацию. Иди-ка лучше домой к жене. Доволен статусом семейного человека?

Чейз скривился. Похоже, домашний уют оказался с душком.

— Хозяйка из нее не очень. И ревнует много. Постоянно пытается отслеживать куда я пошел. Лейп проверяет. Каждый вечер истерики закатывает. А теперь еще и шубу клянчить стала. Нет, разведусь я с ней. Так пойти со мной ты не хочешь? — зачем-то уточнил он. Я с усмешкой покачала головой. — Тогда извини.

Вроде бы и встреча наша подошла к концу, но Чейз, наоборот, шагнул ко мне. Бок кольнул разряд. Я и рта открыть не успела, как тело мешком осело на землю. Но взглядом я послала всю гамму чувств этому козлу! Додумался же из паралитической пушки в меня стрелять! Ничего, нас в учебке специально тренировали, чтобы мышцы быстро восстанавливались после таких выстрелов. Сейчас как начну ощущать хотя бы пальцы — и ты труп!

— Скорее! — меня закинули в самоходку. Тут самую, что привлекла мое внимание.

Шеи коснулась рука в перчатке. В другой блеснул шприц. Краем уха я уловила крики на улице. Доблестная охрана бросилась на подмогу. Укол я не почувствовала. Но появление розовых лошадок, на которых скакали зеленые Палмисы, прозрачно намекнули на бешеную дозу седативного, смешанную со снотворным и паралитическим препаратом. Последнее, что мелькнуло в голове на фоне цветных галлюцинаций: это будет самое идиотское похищение в истории, если меня сейчас перенесет к Эрику.

 Закон жизни гласит — ничто не работает так как надо. Почему-то дурацкий перенос не случился. Я так и болталась на границу мира грез и действительности, то проваливаясь в одну сторону, то в другую. В какой-то момент я уловила спор в салоне самоходки. Выстрел.

И наша компания поредела на одного человека. Внутрь через распахнутую дверь на полном ходу залетел рой снежинок. Тело выпало. И стало снова тепло.

Пока, Чейз!

Мы ехали и ехали. Я пыталась сосредоточиться на пейзаже за окном, но мозг выдавал непонятные картинки. А рот все еще не открывался, несмотря на не проходящее желание хихикать.

Самоходка наконец-то остановилась. Меня не соблюдая пиетет нагло закинули на плечо. Я про себя довольно хмыкнула, когда носильщик покачнулся. Надо было еще больше кушать.

— Главный, — долетел обеспокоенный мужской голос, — а она в сознании!

Вьючный мужик раздраженно цыкнул. Ух ты, какая честь. Меня самолично Буря несет. Интересно, а мне за это премия не полагается?

— Еще одна доза ее убьет, — раздраженно бросил мужчина и подкинул меня на плече. Животу стало больно. У него там что голые кости? Даже жирка никакого не имеется? — Варежки готовь.

Мое сознание ухнуло в пропасть.

В себя я пришла под тихий скулеж. Что за нехорошие люди мучают щенка?

Веки упорно сопротивлялись любому движению. Руки и ноги ощущались и даже немножко двигались. Голова перестала болтаться на шее как невесомая.

 — Изверги, — с трудом прохрипела я, — перестаньте мучить животное.

Скулеж моментально прекратился.

— Эйра? — раздался дрожащий женский голосок. — Ты пришла в себя!

— Ты кто? — нахмурилась я, все еще не открывая глаз.

— Лика Палмис, — прозвучало неожиданно в ответ.

Каюсь, виновата. На эмоциях поприветствовала ее красочно в духе Клауса, с изящными оборотами. Веки по итогу спича удалось обуздать и сквозь узкие щелки я осмотрела серые стены, одну единственную мерцающую под потолком лампочку, внушительную железную дверь, соседнюю койку и оседлавшую ее Лику. На шее девушки красовался ошейник с цепочкой, которая крепилась в стене за ее спиной. Мое положение было не лучше. Растянули на кровати без матраса (а почему еще я каждую пружину ощущаю?). Ноги привязаны. Руки тоже. Но самое противное — варежки. Металлические чехлы от кончиков пальцев до локтя, плотно обхватывающие руку. Скреплены огромными болтами по десять на каждой. В такой амуниции стихиями не воспользуешься — только кожу себе всю оплавишь.

— Где мы? — решила начать с вопроса любого путника, который знал короткую дорогу.

— В камере, — хлопнула она мокрыми ресницами.

— Не, камеры в тюрьме. А таких бесчеловечных условий, — я намекнула на цепь и ошейник, — там нет. Гуманность в нашем мире пока еще не отменили. Я про общие положение на местности спрашивала. Улица, дом, округ.

— Понятия не имею, — всхлипнула Лика. — Меня сюда с завязанными глазами везли.

Я подумала, подумала и выдала:

— Предательница! Что жадность совсем мозги сожрала? Обидели девочку, видишь ли! Конфеты не той марки отсыпали. Ты уже большая тетеха, а все считаешь, что сидеть на шее брата правильно?

Лика вспыхнула, поджала припухшие от постоянного кусания губы и процедила:

— Тебе не понять.

— Конечно, — я наградила ее презрительным взглядом. Каким получилось из данного положения. — Я тоже младшая сестра, но никогда не считала, что меня Лара должна содержать. Наши родители уплыли на теплые острова, я собрала вещи и сняла свою первую комнатушку. Училась и работала. И не считала, что мне кто-то обязан все подать на блюдечке. И уж тем более, и мысли не возникло убить сестру!

Девушка дернулась как от пощечины. Цепь нервно звякнула.

— Не хотела я его смерти, — слезы снова потекли по щекам. — Просто… я запуталась…

— Какое хорошее оправдание, — едко заметила я. — Свалить все на несовершенство мира. Еще скажи, будто зима в этом виновата, потому что она последние извилины тебе отморозила.

— Я не оправдываюсь, — насупилась Лика. Пружины на ее кровати скрипнули, когда она спустила ноги на пол. — Сама виновата, что поверила сладким речам проходимцев. Но взрыв в доме мэра все расставил по своим местам. У меня как глаза открылись. Точнее ваш снимок. Это же было покушение на Эрика. Не с целью запугать. А убить. И еще. Мне приказали затеять ссору и сбежать прямо перед взрывом. И то, что ты потребовала поставить на меня метку… Получается, Лорсен задумал все спихнуть на меня. Заклеймить братоубийцей. Я испугалась. Начала искать доказательства их вины. Попыталась записать разговор. На это и спалилась. Теперь сижу здесь. Они говорят — буду приманкой. Заставят брата явиться меня спасать. Но что-то изменилось. Вчера Олдрен метался по комнате как безумный, а потом выкрикнул твое имя. И убежал.

Из-за напряжения шея начала болеть, и я положила голову. Такое ощущения, что вместо подушки доска. Ничего человеческого у людей нет. Пытки были запрещены кабинетом министров еще век назад.

— Его брат. Модельер. У него опухоль сердца стала активной. Он в больнице. Умирает.

Лика испуганно охнула. Я уже порадовалась ее адекватности, когда она открыла рот:

— Нашел время сдыхать! Кроме него на чокнутого убийцу никто влияния не имел!

Мой желудок выразительно и громко поддержал ее. Опять почему-то захотелось зеленых яблок. Слюна аж по подбородку потекла.

Мысль опасная до дрожи: а если я и вправду беременна? Ведь выстрел паралитической пушки… и бешеный коктейль из препаратов… потом меня на плече тащили… ой, как скверно. Если с ребенком что-то случиться, я ж этого гада из самой закрытой тюрьмы достану!

 Лике напряженная тишина не понравилась, и она тихо спросила:

— Ведь Эрик нас спасет? Правда?

На языке вместе со вкусом яблок вертелся колкий ответ, но тут на меня рухнуло тело.

— Палмис! — прохрипела я, пока мою тушку вдавливали в пружины.

— Эрик! — радостно взвизгнула Лика.

В общем, перенос нам подложил очередную свинью. Увесистую такую килограммов под девяносто. Вместо того чтобы отправить меня к нему, Эрика доставили прямо в руки убийцы.

— Эйра! — до кого-то дошло, что нужно встать, дабы позволить девушке дышать. — Лика? А где это мы?