Секундо. Книга 1 (СИ) - Герцик Татьяна Ивановна

— Когда появился элдормен Аверн? — уточнил глава тайного королевского сыска, испугавшись очередной морали, на сей раз из уст озабоченной своим высоким предназначением бургомистровши.

— А тут и появился. Он вмешался в драку, одним ударом отправил Брюкта на землю. Потом посмотрел на девушку, пробормотал что-то вроде «это она», схватил ее в охапку, забросил на своего коня, запрыгнул сам и ускакал.

— Что значит «это она»? — принц встал и сделал шаг к стоявшей перед ними женщине. Она испуганно отшатнулась и затараторила:

— Я не знаю, ваше высочество. Я никогда прежде не видела эту девушку. И что имел в виду наш сюзерен, не знаю.

Принц прикрыл глаза, втягивая ее запах. Желание стало таким сильным, что он с трудом сдерживался. Еще немного — и ему будет все равно, замужем она или нет. Ему хотелось прижать ее к себе, плюнув все запреты.

Ветте недовольно покачал головой, не зная, как обуздать слишком близко подошедшего к женщине принца. Но тот понял это и сам. Сделав шаг назад, учтиво поклонился, но при этом обжег лицо Лиссы многозначительным взглядом.

Та тут же вспыхнула от смущения. Бургомистр сжал кулаки, не зная, как ему поступить. Вмешиваться он не смел, сопротивление наследному принцу грозило смертью, но и оставить любимую жену на растерзание охальнику тоже не мог. Недаром он так не хотел вести его в свой дом, чувствовал, что принц снова будет посягать на его Лиссу.

— Спасибо, мы все поняли! — поспешил рассеять возникшее напряжение глава тайного королевского сыска. — Думаю, нам нужно поговорить с этим самым Брюктом. Он житель этого города?

— Да, — с благодарностью поспешил ответить бургомистр и с усилием разжал ладони. — Он живет неподалеку. Я велю слуге показать вам его дом. Я мог бы показать его и сам, но вы же не хотите огласки?

В ответ на кивок принца он любезно растворил дверь, пропуская гостей вперед. Позвал слугу, велел ему проводить мужчин до дома Брюкта и вернулся к все еще смущенной супруге.

Лисса стремительно подошла к нему и прижалась щекой к его груди, слушая учащенные удары его сердца. Он крепко обнял ее и утешающе прошептал:

— Не бойся, он уехал и больше не вернется.

Она тоненько всхлипнула и потерлась лбом об его дублет.

— Как я испугалась, увидев его на пороге нашего дома! На мгновенье мне пришла в голову страшная мысль, что он снова прикажет мне прийти в его постель! — она вздрогнула и поежилась.

— Принц не станет этого делать, моя дорогая, — невероятно спокойным голосом ответил глава Авернбурга. — Ты теперь почтенная замужняя дама, жена бургомистра, и ему не поздоровится, если он учудит что-либо подобное.

Он врал ради ее спокойствия, и они оба это знали. Но что всего более смущало женщину и рвало на части ее совесть, это то, что она была бы вовсе не против вновь оказаться в постели принца. Да что не против! Она была бы рада!

Воспоминание о горячих ласках принца до сих пор грело ее сердце, и то, что из-за нее он отложил свое путешествие на три дня, наполняло ее гордостью. И хотя говорить об этом вслух было нельзя, но она знала, что почтенные горожанки до сих пор вспоминают то время если не с восторгом, то с завистью точно.

Если б она была знатного рода, то вполне могла бы сейчас быть фавориткой наследного принца. Она знала это точно, потому что на прощанье он сам сказал ей об этом. И она верила, что то были не пустые слова.

Эти мысли были так постыдны и неправильны, что она сочла себя падшей женщиной и мысленно наградила пощечиной. Но это не помогло. Воспоминание о жарких настойчивых ласках принца волной прокатилось по ее телу.

Волнение плоти прекратилось только тогда, когда в комнату с громкими воплями ворвались убежавшие от няни расшалившиеся дети. Бургомистр, тут же вспомнивший о своих прямых обязанностях, поспешил в ратушу, предоставив более опытной в этих делах супруге утихомиривать малышей.

Слуга довел гостей до узкого, выкрашенного в неприятный болотный цвет дома, с зарешеченными окнами на всех трех этажах. Сообщив, что здесь и живет нужный им человек, торопливо ушел. На окованных позеленевшей медью дверях не оказалось никакого подобия дверного молотка, и принцу с элдорменом пришлось стучать кулаками.

Долгое время никто не откликался, и только после того, как глава тайного сыска в ярости повернулся спиной и вдарил по двери подбитым железом сапогом, от чего по всему проулку прокатился переливчатый звон, из окна второго этажа высунулась старуха в черном вдовьем чепце и сердито крикнула:

— Чего надо, охальники? Чего так колотите? Вот я сейчас стражу-то как позову! Посадят вас в каталажку, узнаете, как попусту беспокоить честных горожан!

— Где купец Брюкт? — холодно осведомился элдормен, не повышая голоса.

Старуха враз присмирела. Ей случалось слышать, как разговаривают аристократы, и она узнала этот властный тон.

— Так на рынке он, в своей лавке, где ж ему еще-то быть? — подобострастно ответила она вопросом на вопрос дребезжащим старческим голоском. — Работает, родимый, с утра до ночи, дома-то, почитай, и вовсе не бывает.

Молча повернувшись, мужчины поспешили на рынок, а старуха, захлопнув окно, закричала вглубь дома невесть откуда взявшимся властным басом:

— Винька, ась сюды!

Из каморки под лестницей вылез заспанный парнишка лет пятнадцати и, вяло почесывая впалое пузо, по-свойски спросил у старухи:

— Че стряслось-то опять? Че орешь?

Та протянула в сторону улицы иссохшую руку.

— А ну вихрем беги к хозяину, скажи, что его какие-то аристократы ищут! Да поскорее! Небось, опять неприятности какие… После его выходки с той девкой уж кто только к нему не совался…

— Да так уж аристократы… — начал было выкамариваться парень. — Ты аристократов-то сроду не видывала! А наш элдормен Аверн он простой дворянин, а не аристократ вовсе. Чего зря шумишь, людей пугаешь? — и он сладко зевнул во весь рот, поглядывая на разобранную постель.

— Цыц! — старуха аж перекосилась и притопнула ногой в суконном чеботе. — Не успеешь хозяина предупредить, он тебе все волосенки на твоей дурной головенке повыдерет, да и выгонит вдобавок! Будешь тогда на улице вшей с блохами кормить! — и она зло погрозила нерасторопному служке кулаком.

До парня, наконец, дошло, что дело и впрямь нешуточное. Влез в опорки, накинул на плечи заношенный до дыр старый хозяйский кафтан и рванул напрямки через дворы к хозяйской лавке, уверенный, что обгонит медлительных приезжих. Расчет у него был простой: они явно не знают, где стоит эта самая лавка. А пока они телепаются, он Брюкта и предупредит.

В полутемной лавке купца, заваленной разномастным товаром, гомонил самый разный народ. С тех самых пор, как тот столкнулся с самим владетелем здешних мест из-за заезжей девки, в его лавку постоянно приходили любопытные. Не столько за товаром, сколько посудачить, лясы поточить. Но и покупали кое-что, пусть и по мелочи, но доходы Брюкта ощутимо выросли. Хоть какой-то, но прок был от его неудавшегося жениховства.

Увидев маячившего ему у порога служку, купец сразу понял, что это неспроста. Подозвал его, и тот на ухо прошептал, обдавая запахом гнилых зубов и чеснока:

— Хозяйка велела передать, что вас аристо… аристо… аристократы ищут, во!

И тут же отпрянул, боясь, что за подобную шутку хозяин отдерет его за вихры. Но Брюкт поверил сразу. Он и сам чувствовал, что история с синеглазой колдуньей, укравшей его сердце, просто так не кончится.

Удивительно, что столько времени прошло, а его еще не трогали. Пусть эмиссары тайного сыска и расспрашивали, даже угрожали, ведь он посмел противиться самому элдормену Аверну, но в отделение не водили и с пристрастием не допрашивали. Хотя он и не говорил никому, что у полюбившейся ему девчонки были синие глаза.

Повернулся к покупателям и твердо возвестил:

— Лавка закрывается! Выходите! Быстро!

Народ недоуменно зашумел. И в этот момент в лавку вошли двое. В скромных дорожных туниках, в меховых плащах, но ушлые горожане смекнули сразу — люди не простые. И быстро исчезли от греха подальше, впрочем, оставаясь неподалеку и навострив любопытные ушки.