Ярослава Лазарева - Нежность ночи
— Гриш, а Гриш, в заводском клубе сегодня танцы,— сообщила она и сильно покраснела.— А потом кино крутить будут. «Отец Серафим» называется. Пошли, а?
— Не очень-то охота идти на картину с таким названием,— ответил Грег и вновь посмотрел на меня.— Про попа, наверное?
— Это антирелигиозная картина,— авторитетным тоном произнесла Маришка.— А ты про любовь хотел бы?— кокетливо уточнила она.
— Я бы посмотрел «Носферату»,— опрометчиво ответил он.— Как раз в прошлом году был произведен.
Сказав это, Грег замешкался. Я понимала, что лишь смятение, вызванное моим присутствием, заставило его совершить подобную ошибку. Но на его счастье, Маришка не очень поняла, о чем идет речь.
— Это что-то заграничное?— поинтересовалась она. - Я и не слыхала о таком странном названии. И не выговорить! - Она засмеялась. - А и ладно! Наши картины не хуже! Пошли, а?
— Не могу - твердо ответил Грег. - Дела кое-какие неотложные. А твое платье, думаю, и другие парни оценят! Ты иди, а то опоздаешь.
Он вдруг посмотрел на Маришку с таким знакомым мне выражением холодного отстраненного превосходства, что я мгновенно узнала прежнего загадочного вампира, прожившего на земле как минимум сто лет. Но тут же его лицо приняло простодушное выражение.
«Бедный! - подумала я.— Ему приходится постоянно играть. Но как же это тяжело! К тому же приходится все время помнить, что в каком году было, а чего еще и быть не могло. Это трудно».
— Ты иногда становишься таким... таким...— сказала Маришка, в упор изучая его лицо.— Я вот тебя не понимаю, хотя знаю не первый год. Как-то ты вдруг изменился, Гриша. Что-то с тобой случилось.
— Ничего не случилось,— улыбнулся он.— Устаю я на заводе. Вот и сейчас хочу просто отдохнуть. А ты меня на танцы зовешь!
— Уже не зову,— ответила она.
— Хорошего вечера,— вежливо пожелал он. Маришка скривила губы, опустила голову и вышла за дверь. Грег тут же плотно закрыл ее и повернулся ко мне.
— Какое счастье, что ты все еще здесь!— прошептал он. - Пошли в мою комнату!
И он быстро двинулся в угол. Я не отставала. За шкафом была узкая дверь. Грег раскрыл ее и пропустил меня вперед. Я невольно улыбнулась. Его манеры оставались все такими же изысканными, пусть я сейчас и находилась рядом всего лишь в виде призрака. Грег опустился на топчан, аккуратно застеленный стеганым лоскутным покрывалом. Я примостилась рядом. Он смотрел на меня не отрываясь.
— Это ты!— прошептал он.— Все не верю, что могу тебя видеть!
— Какой ты меня видишь?— спросила я, максимально приблизив к нему лицо и изнемогая от желания ощутить, как его губы касаются моих.
Он, видимо, испытывал то же самое, так как потянулся ко мне. Но я ничего не почувствовала.
— Так хочется тебя поцеловать,— прошептал Грег и раскрыл глаза.— Но это невозможно. Я вижу лишь твои очертания. Ты будто соткана из серебристого тумана. Твой облик нестабилен. Черты лица то становятся четче, то вдруг расплываются. Ты из другой реальности. И это разрывает мне сердце!
— И мне!— тихо ответила я.— Не думала, что это будет так мучительно! Находиться рядом
и в то же время отсутствовать.
— И все равно это счастье, что я вижу тебя!— взволнованно продолжил Грег.— Ты не представляешь мой шок, когда я вдруг понял, что странный расплывчатый силуэт, возникший во дворе, это ты. Удивительно, что я не упал в обморок. Гарц писал, что какие-то способности у него сохранились после превращения. Вот и у меня сохранились! И нужно тщательно изучить, на что я способен. Я ведь встретился с ним! - задумчиво добавил он.
- Да, я читала твое письмо. Лила передала.
- Как странно я себя ощущал! Столько лет мечтал о встрече с Гарцем, искал его, хотел поговорить, расспросить. Но, увидев, ужаснулся. Видимо, оттого, что я больше не вампир. Каким поистине могильным холодом веяло от него, какую страшную сущность я почувствовал! А ведь вот только что и я был таким. И ты полюбила именно такого... монстра! У тебя настоящий дар любить, Лада!— с жаром добавил он.
Я смутилась, но промолчала.
— И какого труда мне стоило сдержаться и все не рассказать ему!— добавил Грег.— Все, что с ним произойдет дальше!
— Хорошо, что сдержался! Иначе реальность безвозвратно бы изменилась. И кто знает...— сказала я и ощутила, как тоска наваливается тяжелым камнем и давит на сердце.
— Лила помогла тебе проникнуть в мое время?— тихо спросил он, словно что-то почувствовал в изменении моего настроения и решил поменять тему.
Грег протянул ко мне дрожащие пальцы. Я попыталась взять его руку в свою, но она словно прошла сквозь. И мне снова захотелось плакать от бессилия.
— Давай просто находиться рядом, - предложила я. - Да, это Лила помогла. Твоя вампирская энергия хранится в крови в кулоне. И я сейчас окутана ею.
— И когда энергия иссякнет, ты исчезнешь,— предположил он и нахмурился.
— Наверное,— тихо подтвердила я.— Как ты тут?— поинтересовалась я, оглядываясь.
Нищета этого крохотного помещения бросалась в глаза. После роскоши, к которой привык Грег за свою долгую жизнь, он не мог не испытывать уныния в такой жалкой обстановке. И глупо задавать ему подобные вопросы. Но чем дольше я находилась рядом с ним, тем все больший испытывала дискомфорт. Мысли путались, хотелось плакать и даже... исчезнуть. Оставаться рядом с любимым в качестве... призрака становилось все невыносимее. И в то же время я настолько истосковалась по нему, что была готова терпеть все, лишь бы еще продлить эти минуты, когда я могла видеть его глаза, слышать его голос и даже говорить с ним. Это ли было не чудо!
— Привыкаю,— грустно ответил Грег.— Но без тебя...
Он замолчал и опустил голову. Я потянулась к нему, начала гладить волосы. Но, конечно, не чувствовала их. Как и он не ощущал моих прикосновений. Однако мне стало немного легче.
— Мне тоже плохо без тебя,— после паузы сказала я.
Мне хотелось рассказать о визите вампиров после его исчезновения и об условии, которое они мне поставили. Но я решила промолчать. Все равно Грег ничем помочь мне не мог. Зачем было лишний раз его тревожить? Эту проблему я должна была решить сама.
- Как ты там? - повторил он мои вопрос и поднял голову.
Его голубые глаза потемнели и повлажнели. В них затаилась такая боль, что я физически ощутила ее.
— Без тебя плохо,— начала я и замолчала.
Зачем бередить его раны? Ведь нам обоим все ясно без слов.
— А эта... Маришка?— после паузы спросила я.
— Соседка наша. Ее родители тоже работают на заводе. И она там же, разнорабочей,— вяло ответил он, не сводя с меня глаз.
— Она к тебе неравнодушна,— констатировала я.
