Мэгги Стивотер - Прощальная песнь. Ложь Королевы Фей

— Песня.

— Обманщик, — с укором промолвила Уна.

— Заткнись. — Брендан повернулся к ней, и Уна улыбнулась, видя его раздражение.

Я сказала ему:

— Я спою вам песню. Это необычная песня. Я сама ее сочинила.

Брендан притворился, что размышляет, но по его глазам я видела, что он купился.

— Справедливо. Начинай.

Я посмотрела на Люка, тронула струны дрожащими пальцами, не в силах справиться с волнением, и заиграла самую сложную мелодию из тех, что я написала, быструю, техничную и красивую. Я сыграла ее безупречно, потому что у меня не было другого выхода. Когда я закончила, я встала и с ожиданием посмотрела на Брендана.

— Мне завидно, — произнес он. Казалось, он говорит искренне, и вспомнила слова Люка о том, что некоторые из Них готовы убить, чтобы завладеть голосом. Теперь я ему верила.

— Зато ты высокий, — засмеялась Уна и грациозно закружила к ротонде и обратно.

Брендан словно ее не услышал. Он спросил меня, хотя глядел в это время на Люка:

— Рассказать все с самого начала? — Не дожидаясь ответа, он продолжил: — Рассказать о талантливом юноше, единственном сыне короля, отказавшемся убить врагов отца на поле битвы? Рассказать о юноше, душа которого бродила по свету, пока он спал? О юноше, который играл на флейте так, что вызывал зависть фей? О юноше с золотыми волосами и лицом, пленившем Королеву фей?

— Как поэтично, — проворчал Люк.

Впервые Брендан улыбнулся.

— Хорошо. Тогда я расскажу о юноше по имени Люк Диллон, который неосторожно отправился на прогулку в день солнцестояния и которого украло создание, называющее себя Королевой фей. «Приди ко мне!» — сказала она ему.

— «Поцелуй меня! — воскликнула Уна. — Полюби меня! Я истомилась в тюрьме, в которую сама себя заточила!»

— Да заткнись же, — перебил ее Брендан. — Она потребовала от него любви, а он ей отказал. Прежде ей никто никогда не отказывал.

Уна схватила барабан и начала выбивать ладонью зловещую дробь, под которую Брендан продолжил рассказ:

— И вот, узнав, что душа юноши бродит одна, без защиты, Королева украла ее и заточила в клетку вдали от тела.

Перед моими глазами мелькнуло видение: рука схватила Люка за шею, он упал на колени, из его рта выпорхнуло облачко в виде голубя.

— Королева обрекла человека с невинной душой на участь убийцы, потому что она упивалась его страданиями. И он убивал, ведь стоило ему ослушаться, и она обращала его жизнь в ад. Все феи знают его историю: знают, как его использует Королева, чтобы обойти нашу боязнь железа; знают, как ее враги пали от его кинжала.

Люк отвернулся с искаженным от боли лицом.

Брендан продолжил, явно получая удовольствие от своего рассказа:

— Он молил отпустить его, но злая Королева не знала жалости, не знала пощады. Она помнила о его отказе так же ясно, как и в тот день, когда это произошло. Она не простила. И он продолжал убивать. Он стал гончей своей Королевы. Он охотился так, как до него не охотился никто. Он не мог умереть, но он и не жил. Однажды, когда необходимость убивать стала невыносимой, он обратил оружие против себя. Но разве ведьма могла позволить своей игрушке умереть, особенно смертью, которую он сам для себя избрал?

— Никогда! — крикнула Уна.

Люк закрыл глаза.

— Ходят слухи, что для его воскрешения она принесла в жертву собственную дочь… Как бы то ни было, он не умер. Он убивал снова и снова, а его душа томилась в клетке. И вот, наконец, ему велели убить девушку, носившую имя Королевы. Но эту Дейдре он полюбил и не убил ее.

Брендан замолчал.

— Пока не убил, — добавила Уна. Она посмотрела на ноги Люка, будто могла видеть кинжал, спрятанный под штаниной.

Я не знала, что сказать. Мне хотелось взять Люка за руку, но он стоял в нескольких футах от меня, скрестив руки на груди, глядя туда, где солнце скрывалось за деревьями.

— Ты готов рискнуть и вызвать гнев Королевы ради меня?

— Не «рискнуть», — ответил за него Брендан. — Королева никогда не простит предательства.

Голос Люка прозвучал невыразительно:

— Мне все равно.

Уна вздохнула.

— Как благородно.

Брендан шагнул вперед, и солнечный луч упал на его лицо.

— Тебе все равно, потому что ты не знаешь, что такое ад. Я…

Люк повернулся к нему и прорычал:

— Не смей так говорить! Я тысячу лет живу в аду. Я тысячу лет жалею, что родился на свет. — Он указал на меня. — Только она наполнила мою жизнь смыслом, и если мне суждено провести лишь несколько месяцев, несколько дней рядом с ней, это больше, чем я мог желать. Неужели вы думаете, что Бог простит кровь на моих руках, даже если моя душа обретет свободу? Как бы все ни закончилось, я попаду в ад. Позвольте мне любить, хоть и безнадежной любовью, пока есть еще время. Позвольте мне притвориться, что у моей истории может быть хороший конец.

Я закрыла лицо руками, желая скрыть слезы. Уна с интересом смотрела, как они капают сквозь пальцы.

— Можно мне одну?

Я прикусила губу и посмотрела на нее.

— Что я получу взамен? — выдавила я.

— Одолжение, — сразу же ответила она. — Тебе понадобятся все одолжения, какие только можно получить.

Я вытерла лицо и протянула руку к ротонде. С моего пальца упала слезинка. Уна поймала ее на ладонь и исчезла в кустах, как всегда улыбаясь. Я повернулась к Люку, который смотрел на меня пустым взглядом.

— Поцелуй меня, — попросила я. Он не шевельнулся. — Пожалуйста.

Он сделал шаг вперед и уткнулся лицом в мою шею. Я крепко обняла его, и мы долго стояли, не двигаясь. Потом Люк поднял голову и нежно поцеловал меня в губы. Я почувствовала кровь — он прокусил себе губу.

— Дейдре?

При звуке голоса мы отпрянули друг от друга. Я прищурилась, пытаясь разобрать, кого скрывают сумерки. Брендан и Уна исчезли.

— Миссис Воршоу?

— Да! Что ты здесь делаешь? — Она с явным удивлением смотрела на нас.

Смутившись, я показала на арфу.

— Меня пригласили играть на вечеринке.

Миссис Воршоу прикрыла рот рукой.

— Неужели ты здесь с половины восьмого?.. Боже, Дейдре, вечеринка ведь на следующей неделе!

Ничего себе.

Я собралась с мыслями.

— Мама сказала, что вечеринка сегодня. И столы…

— Да нет же! Столы остались после празднования свадьбы. Вечеринка только на следующей неделе. Боже, все это время ты ждала? Вместе с…

— Люк, — представила я и сразу добавила: — Мой парень.

Мой сверхъестественный, обреченный, восхитительный парень.

— Заходите к нам, перекусите. Не могу поверить, что вы столько времени ждете. Мы только что вернулись из Колумбии и услышали голоса.