Ведьма, мы-же-на-ты! - Надежда Николаевна Мамаева
Седьмой же тать так и остался на пороге таверны – размазанный там тонким слоем сажи. Едва мы зашли в управу, как выяснилось, что там и без нас если не паника, то очень деловая суета.
– Сегодня дознаватель из самой столицы приехал, – пояснил мне латник и собрался было удрать, как Рангер его озадачил четырьмя пойманными преступниками.
Поначалу бравый вояка хотел было отмахнуться от такого дара, но пепельный умел убеждать. Так что мы таки сдали грабителей, а у стражи – нервы.
И только после того, как мы вышли из участка (постояльцы смылись чуть раньше, заверив, что и дома отлично переночуют), муженек сквозь стиснутые зубы процедил:
– А вот теперь поговорим.
И как он при этом был зол… Загляденье! Я поняла, что это мой шанс, и невинно уточнила:
– О чем?
– О том, что, когда муж тебе говорит: нужно остаться здесь – ты берешь и остаешься! – рявкнул Рангер.
– Да, ты говорил, кажется, что-то такое, когда выбежал из комнаты, но я толком не расслышала… – произнесла я, чем взбесила пепельного еще больше.
Да, Изи, вот так… Сейчас доведем мужа до кондиции, потом и до таверны, а там… Не хотел соблазняться по-хорошему, будет по-ведьминому! Главное, чтобы гнев Рангер не выплеснул раньше времени и донес, не расплескав.
Так что я то хмыкала на мужские реплики, то многозначительно молчала, то вроде бы соглашалась и вновь… бесила!
– Так тяжело было остаться?! – между тем негодовал муженек.
Да-да-да… Так и послушалась!
– Я ведьма, – напомнила супругу об очевидном.
– А еще ты моя жена! – рявкнул Ран. – И должна слушаться…
– Я ничего никому не должна…
– Изи, ты сейчас договоришься, – почти проревел пепельный.
Ну вот почему так: нормальным девушкам обещают луну и звезды, а мне – что я договорюсь…
– И что же ты тогда сделаешь? – уточнила, насмешливо приподняв бровь. – Накажешь?
– Ну все, ты сама напросилась… – выдохнул доведенный до белого каления светлый, и… меня подхватили, перекинули через плечо и не понесли – помчали до таверны. И даже раны одному паладину оказались не помехой.
А я… я была довольна. Довела! Наконец-то!!!
Глава 17
Сама не заметила, как мы оказались в таверне. Перед глазами промелькнула лестница, затем дверь моей комнаты. Только там пепельный и поставил меня на пол.
Я соскользнула по напряженному мужскому телу, заглянула в темные от ярости глаза и…
– Изи… Ты меня бесишь! – зло выдохнул он.
– Проваливай к демонам! – не осталась в долгу я и дернула плечом. Раздраженно так, но чтобы платье сползло, обнажив кожу.
– Ты невозможна!
– А ты просто гад!
– Зараза!
– Паладин фтырхов!
– Ведьма чокнутая! – выпалил Ран и прикрыл глаза, глубоко вдохнул и выдохнул. – Но я хочу, чтобы ты была моя, чокнутая ведьма…
Кажется, после этих слов где-то обрушились горы, взорвались вулканы, поднялась гигантская волна и… накрыла нас.
В этом сумасшествии я услышала:
– У тебя есть последний шанс сказать нет. Сейчас. Или дальше я не смогу уже остановиться.
– Только попробуй остановиться, – тихо выдохнула я в мужские губы и с наслаждением впилась ногтями в мужскую спину. Сам напросился…
Ран зашипел от боли, смешанной с удовольствием, и обрушился на меня. А я приняла этот напор, поддалась ему, стала мягкой, подчинилась танцу наших языков, а когда пепельный расслабился, прикусила его шею.
– Изи, – раздался стон мужа, а следом…
У одного паладина затрещала по швам выдержка, а заодно с ней мое платье. Ткань упала к ногам, за ней об пол звякнула пряжка мужского ремня… Мы оставили у порога одежду и последние сомнения. А когда Рангер опустил меня на кровать…
– И-и-и, – простонала та, но нам обоим было на это плевать.
И этот скрип повторился снова и снова… В сумасшедшем темпе. Да мы и сами были точно двинутые. Вытворяли какое-то безумие. На грани боли и удовольствия, подчинения и согласия. Царапины моих ногтей. Его укусы. Пальцы, впивавшиеся в кожу до синяков, жадные касания рук, губы, оставляющие следы засосов, и тут же пальцы, что осторожно гладят кожу, ласки, бархатный язык, что вылизывал на животе мое имя… Это была пытка. Пытка невыносимая и долгожданная.
В наших жилах бушевали страсть и пережитый страх, отчаяние потери и радость обретения. Я не думала о завтрашнем дне. Мне он был не нужен. Хватит и этой ночи.
Цеплялась за мужские плечи, словно тонула, и мы оба: и я, и Ран – были ненасытны в бешеных движениях. Нас лихорадило друг другом.
Я извивалась, стонала, выгибалась навстречу пепельному, зарывалась руками в светлые волосы, когда он втянул губами мою грудь, которая вдруг затвердела. А низ живота напрягся от ощущения пустоты внутри.
– Пожалуйста-а-а-а… – прошептала я с мольбой.
И муж ее услышал, навалился своим весом, и я ощутила, как Ран проникает в меня… боль заставила замереть. Нас обоих.
– Изи… – сквозь зубы выдохнул супруг. – Прости. Я думал… Почему ты невинна?
Прозвучало почти как обвинение.
– Ну, извини, стыд я давно потеряла, совесть тоже, а вот чести лишиться как-то времени не было, – фыркнула я и посетовала: – Все собиралась-собиралась – и вот… Даже замуж вышла – и все никак!
Рык, прокатившийся по спальне, стал мне ответом. И меня от этой самой чести таки избавили!
Правда, отдавая должное мужу, стоит заметить, что действовал он неторопливо, ласково и… жадно. Мужские пальцы скользнули туда, где мне было особенно горячо и влажно, чтобы вынырнуть и снова погрузиться в тугую глубину.
Эти движения рождали во мне нетерпение, дразнили, заставляли часто дышать, выгибаясь навстречу Рану, чтобы ярче, сильнее, острее ощутить все. И всего пепельного.
Закусила губу и протяжно застонала, почувствовав, как волна удовольствия накрывает меня с головой:
– Ра-а-а-н!
И в этот миг пальцы сменились… твердыми мужскими намерениями, которые превращают девушку в женщину.
Медленно, осторожно, тягуче и упоительно полно! Ран сначала опустился, затем мужские бедра приподнялись. Но мне хотелось большего, и я нетерпеливо подалась навстречу, чтобы за вспышкой пришло наслаждение яростных, до упора, единений, закончившихся фейерверком, взрывом, вспышкой невероятного наслаждения, сменившегося негой.
Она была с привкусом соли на губах – от пота, который мы слизывали друг с друга, – с нашим тяжелым дыханием – одним на двоих, с сердцами, что бились словно набаты, и их пульсация ударяла в виски.
Голова была отчаянно пустой, тело – удивительно легким, душа – непростительно светлой для ведьмы, а я сама – счастливой. И
