Порочная луна - Си Джей Праймер
Да, я полностью осознаю, насколько это хуево. Но теперь я также знаю, как чертовски приятно быть внутри нее, и пути назад нет. Это чувство, к которому я мог бы пристраститься. Возможно, я уже пристрастился.
— Вот как тебе это нравится, бестия? — хрипло спрашиваю я, обхватывая ее бедра и продолжая вколачиваться в нее в жестоком ритме.
— Да, черт! — кричит она, выгибаясь мне навстречу. — Прямо здесь!
Она сжимается вокруг меня, ее тело дрожит, и через минуту она начинает высвобождаться. Я стискиваю зубы от ощущения, как ее внутренние стенки трепещут вокруг меня, когда она эффектно распадается на части, заливая мой член своим освобождением. Мне требуется все самообладание, которое у меня еще осталось, чтобы не упасть с ней за край.
Ее мышцы расслабляются, когда она переживает последние волны оргазма, и я протягиваю руку вперед, чтобы обхватить ее за горло, подтягивая ее вверх, пока ее спина не оказывается на одном уровне с моей грудью, а другой рукой обнимаю ее за талию.
— У тебя сейчас большие неприятности, Луна, — рычу я ей в ушную раковину, прикусывая зубами мочку и входя в нее. — Судя по тому, как ты только что сжала мой член, теперь я знаю твою слабость.
— И я знаю твою, — выпаливает она в ответ, крепко сжимая свои мышцы, пока не начинает казаться, что ее киска сжимает меня в тисках.
Я чертыхаюсь себе под нос, стону в бреду, когда она начинает подпрыгивать у меня на коленях, засовывая руку себе между ног, чтобы беззастенчиво поиграть со своим клитором. Чертовски сексуально. Она такая же дикая и раскованная в постели, какой я ее себе представлял, и реальность намного превосходит даже мои самые грязные фантазии.
Засовывая руки ей под рубашку, я обхватываю ладонями ее полные груди, пощипывая и покручивая соски между пальцами, пока они снова не начинают заостряться. Как раз в тот момент, когда я чувствую, что ее второй оргазм достигает апогея, я прижимаю руку к ее позвоночнику и наклоняю ее назад, утыкая щекой в грязь. Другой рукой я до боли сжимаю ее бедро, когда я врезаюсь в нее еще несколько раз, прежде чем присоединиться к ней в муках блаженства, почти теряя сознание от силы своего оргазма.
Когда все заканчивается, мы оба потные и задыхающиеся, покрытые грязью с лесной подстилки. Луна теплая и податливая, когда я выхожу из нее, пытаясь отдышаться, я отстраняюсь и готовлюсь к чувству вины и отвращения к себе.
После этого она возненавидит меня еще больше, но с этим мне просто придется жить. Потому что она никогда не сможет ненавидеть меня сильнее, чем я уже ненавижу себя.
18
Возможно ли потерять сознание от интенсивности оргазма? Потому что я едва помню, как вернулась сюда, в эту камеру, не говоря уже о том, как забралась на койку, чтобы заснуть. Когда я открываю глаза, в моем черепе постоянно стучит, а в горле сухо, как в Сахаре. Мне требуется секунда, чтобы полностью прийти в себя, и как только я тянусь к своей волчице за силой, я понимаю почему.
Меня снова накачали наркотиками.
Этот ублюдок.
Я резко сажусь, у меня кружится голова, и на меня накатывает волна тошноты.
Как этот засранец посмел трахнуть меня в лесу, а потом притащить сюда, чтобы накачать аконитом и успокоительными?
Если я и раньше не планировала подарить ему медленную, мучительную смерть, когда сбегу отсюда, то сейчас. Этот придурок сам напросился.
И кстати о приезде…
Тьфу, почему фантазии о том, чтобы перегрызть ему горло, сразу сменяются калейдоскопом грязных воспоминаний о том, что мы делали в лесу? Я могу ненавидеть Кэма и все, что он отстаивает, но, черт возьми, парень может делать это. Лучший секс в моей жизни, опускаю руки.
Конечно, теперь я играю сама с собой в игру в «должна была», «бы», «могла бы». Как будто я должна была воспользоваться ситуацией, когда у него были спущены штаны. Он был бы застигнут врасплох, а я могла бы уйти. Но вместо этого я была захвачена моментом, наслаждаясь его членом слишком сильно, чтобы думать о чем-то другом, кроме того, как хорошо, что он двигался внутри меня. И то, как он свирепо схватил меня за бедра, дернул за волосы и вжал в грязь…
Черт.
Я вытираю руками лицо, постанывая про себя, пытаясь направить свои мысли на что-то другое, кроме того, чтобы унижаться и пачкаться со своим надзирателем. Мне не должно было так сильно это нравиться. Я не была бы до сих пор в таком затруднительном положении, если бы держала свое гребаное остроумие при себе, а не подставлялась под хуйню. Но я не смогла удержаться, чтобы не поддаться взрывному напряжению между нами, которое кипело, как адское пламя, с самого первого дня, когда я отметила его мускулы, татуировки и мощное телосложение. Его дьявольски красивое лицо. Тогда я поняла, что он меня погубит, и, черт возьми, я была права.
Однако это не значит, что мне это не понравилось. Каким бы неправильным это ни было, это было в два раза лучше. Я все еще чувствую боль между моими бедрами и синяки на моих бедрах, оставшиеся от его хватки. Это правда, что он мой тюремщик, а я его пленница… Но он еще и мужчина, а я женщина. Невозможно подделать ту сексуальную химию, которая есть между нами двумя.
Или оргазмы, если уж на то пошло. Определенно не было необходимости притворяться, когда он ударял по моей точке g. С каждым толчком. Как я уже сказала, парень умеет двигаться.
Свесив ноги с края койки, я смотрю вниз и вижу, что я такая же грязная, как и мои текущие мысли. Эта футболка была белой до того, как я вошла в лес, но теперь и ткань, и моя кожа покрыты грязью после той резвой возни в лесу. Мне позарез нужен душ.
Наклоняюсь, чтобы поднять с пола кувшин с водой, и начинаю отвинчивать крышку, бросая взгляд в сторону лестницы, когда слышу, как замок наверху со звуковым сигналом открывается. С тех пор как этот жуткий чувак спустился сюда и просунул мою руку сквозь решетку, мое сердце подскакивает к горлу, когда я слышу этот звук. Я каждый раз задерживаю дыхание, пока Кэм не появляется в поле
