Моё (не)летучее счастье (СИ) - Наталья Алексеевна Мусникова
— Эй, — Охотник потрепал девушку по плечу, — на самом деле мы неплохо живём среди эльфов. Они, конечно, остроухие задаваки, искренне считающие себя центром всех миров, но нас приняли и считают родными, пусть и не по крови, но по магии. Так что можешь мне поверить, жалость — это последнее, в чём я нуждаюсь.
Драконесса невольно окинула взглядом высокого и широкоплечего Охотника, каждой клеточкой тела излучающего жажду жизни и уверенность в себе, надёжного и влекущего, словно маяк в шторм. Все прошлые страхи, связанные с тем, что перед ней враг, остались в прошлом, вспомнив о них сейчас, Риола даже удивилась: как она могла быть настолько наивной и верить глупым страшилкам, которые придумывают лишь для того, чтобы непослушные дети не отправлялись в ночные полёты? Арион закончил одеваться, затянул ремень, ловким привычным жестом спрятал в голенище сапога тускло сверкнувший нож и выразительно приподнял бровь, мол, ты ещё не готова? Драконесса вспыхнула, поспешно принялась натягивать платье, путаясь в шнуровке и неожиданно обнаружившихся многочисленных прорезях, которые она раньше не замечала (а может, их раньше просто не было?).
— Не торопись, из комнаты нас никто не гонит, — Арион подпрыгнул и уютно устроился на высоком подоконнике, узком, словно насест в курятнике.
Риола немного успокоилась, разгладила ткань и начала затягивать шнуровку на спине, в очередной раз помянув тихим добрым словом портного, придумавшего столь изощрённую пытку для дам. Охотник помощь не предлагал, с задумчивым интересом посматривая в окно на двор, в котором происходило бурное объяснение между пышногрудой Охотницей и Истребителем драконов. Словно поймав на себе чужой взгляд, красотка подняла голову, поймала взгляд Ариона и призывно улыбнулась, так энергично взмахнув рукой, что пышный бюст едва не выскочил на свободу. Ал Олзерскан тоже поднял голову, чтобы узнать, на что именно отвлеклась его собеседница, черты лица Истребителя дракона были искажены от гнева, но при виде Охотника они моментально разгладились, словно набежавшая волна слизнула узор с прибрежного песка.
— Дело худо, — Арион легко, не касаясь рукой подоконника, спрыгнул вниз, — Истребитель драконов из кожи вон лезет, демонстрируя нам своё радушие.
— И что же в этом плохого? — пропыхтела Риола, сдувая упавшую на лицо прядь волос и в который уже раз пытаясь попасть крохотными, словно в насмешку сделанными пуговками-жемчужинками в шёлковые петельки. — Мрак пожри того, кто придумал это дурацкое платье!
— Давай помогу, — Охотник встал за спиной у драконессы, поправляя шнуровку и ловко застёгивая пуговицы. — Ал Олзерскан не просто так получил своё прозвище, как ты уже успела убедиться, благородством и милосердием он не блещет и ничего просто так не делает. На Огруста набросил сеть Элесты.
Риола повела плечами, проверяя, как сидит платье:
— Не могу порадоваться или посочувствовать Огрусту, поскольку не понимаю, о чём идёт речь.
— Неужели отважная драконесса чего-то не знает? — в первые дни знакомства девушка, услышав иронию в голосе Охотника, непременно бросилась бы с пеной у рта доказывать собственную взрослость и осведомлённость если и не во всех вопросах мироздания, то по крайней мере в тех, что касаются магии, сейчас же лишь беззаботно пожала плечами:
— Нам плохо преподают магию, ты же знаешь, среди нас чародеи — редкость.
Арион вплотную подошёл к драконессе, мягко провёл ладонью по её щеке:
— А ты изменилась.
— Может, повзрослела? — выдохнула Риола, чувствуя, как в венах начинает закипать сладкий сироп, а мысли устремляются в сторону, далёкую от козней и заговоров.
Охотник резко и хрипло выдохнул, с силой потёр лицо ладонями и, в прямом смысле, от греха подальше запрыгнул опять на подоконник.
— Сеть Элесты — это чёрная волшба, своего рода магический паразитизм одного чародея за счёт другого, более сильного физически.
Драконесса брезгливо поморщилась, по исконной девчачьей привычке испытывая острую неприязнь ко всевозможным паразитам, даже магическим:
— Фу, какая гадость!
Арион усмехнулся:
— Точнее не скажешь. В отличие от других ловушек, сеть Элесты очень сложно заметить, её жертва вообще ни о чём не догадывается и искренне удивляется, обнаруживая на теле всё новые и новые синяки, ссадины, а то и раны.
— И откуда же эти синяки берутся? — Риола украдкой изучила свои руки, но её манёвр не укрылся от наблюдательного Охотника, который не сдержался и по-мальчишески самонадеянно хохотнул:
— За себя не переживай, у меня было время весьма обстоятельно тебя изучить.
Вспыхнув, словно утренняя заря, драконесса кинула в Ариона подушку, которую перехватили ещё в полёте и метким броском вернули на диван.
— Не отвлекайся, пожалуйста. Так вот, сеть Элесты не просто выпивает силы, в том числе магические, она переводит на жертву все удары, предназначенные тому, кто эту сеть набросил. Например, если чародей ударяется обо что-то, то боль и все прочие последствия удара испытывает жертва.
— А если чародея хотят убить…
— То все покушения будут отражаться на его подпитке, а не нём самом, — мрачно кивнул Охотник. — Огруст действительно отдаст жизнь за ала Олзерскана, только совсем не так, как представляет.
— Какая гадость, — Риола брезгливо передёрнулась и обхватила себя за плечи, словно защищалась от холода. — Откуда она только взялась?
— Самые страшные злодеяния, как и величайшие открытия, происходят при участии женщин, — Арион опять запрыгнул на подоконник. — Элеста жила на свете так давно, что никто уже толком не помнит, кем именно она была: дриадой, чародейкой, а может, даже эльфийкой. Ни один народ не претендует на право назвать её своей, что, учитывая количество совершённых ей пакостей, вполне объяснимо. Точно известно одно: девушка была амбициозна, своевольна и весьма недурно разбиралась в магии. Ещё неоспоримый факт, что в один злосчастный день она повстречала на своём пути парня, с которого и началось медленное и неуклонное погружение Элесты в пучины мрака.
— Мне кажется, или ты не считаешь эту чародейку абсолютным злом? — драконесса посмотрела на узкий подоконник, поняла, что со своими пышными юбками не сможет на него взгромоздиться, а если даже и получится залезть, то придётся сидеть каменной статуей, чтобы не рухнуть вниз, и устроилась в уютном кресле.
Арион пожал плечами:
— Эльфы утверждают, что абсолютного добра, как и абсолютного зла, не существует, всё в этом мире относительно и зависит от личного мнения каждого. Целебное зелье в неопытных руках может оказаться отравой, оживший мертвец стать верным защитником, а зверь оказаться гораздо человечнее того, кто не имеет второй ипостаси.
— Прабабушка любила повторять, что даже Охотник может подарить крылья, — прошептала
