Лунный луч - Эдриенн Вудс
— Все в порядке. Пожалуйста, просто скажи Альберту, чтобы он пришел ко мне. Он должен. До наступления темноты.
Она кивнула и ушла.
Мне нужно было рассказать ему о местонахождении Виверн. Предательство Горана все еще маячило перед глазами, несмотря на его смерть… возможно, даже в большей степени в качестве возмездия.
Я попросила Альберта прийти несколько часов назад. Почему он не шел?
Солнце все еще стояло высоко в небе. Оно медленно опустилось и исчезла в отверстии над моей головой.
В моей сырой камере стало холодно. Съежившись на голом каменном полу, я скучала по Тане. Мой удивительный дракон Зеленый Пар прорвалась бы сквозь эти стены, чтобы спасти меня.
Наконец послышались приближающиеся шаги. Это может быть дракон или Альберт. Я не могла сказать. Затем появилось лицо Альберта.
Его глаза были красные. Губы сжаты в тонкую линию. Если бы он был драконом, то плевался бы огнем.
Он сдался, когда увидел, что я сижу в камере. Он прислонил голову к решеткам. Его тело затряслось.
Так много эмоций пронеслось через меня. Я была убита горем, взбешена и ликовала одновременно.
— Как Гельмут?
— Как Гельмут? — он говорил мягко. — Кэти, ты убила его близнеца. Как ты думаешь, как он? Им нужна твоя голова.
Слезы навернулись мне на глаза. Гнев взял верх.
— Хочешь мою голову. Мою голову! — Я встала и подошла к нему. — Если бы у тебя хватило смелости сделать это, как ты обещал мне, когда узнал, кто собирается нас предать, меня бы здесь не было.
Он закрыл глаза.
— Они добрались до тебя, не так ли?
— Да, потому что ты отказался их слушать, Ал. — Теперь я кричала. — Ты обещал мне. Ты солгал, а потом предал меня.
— Он бы никогда…
Я всплеснула руками.
— Перестань так говорить. Ополчение виверн ждет на северной стороне Итана. В ожидании неизвестно чего. Если я ошибаюсь, ты можешь забрать мою голову. Если нет… убей всех до единого, чтобы моя дочь — наша дочь — могла вернуться домой.
Альберт просто посмотрел на меня. Настала моя очередь выдыхать воображаемый огонь. Я не могла вспомнить, когда в последний раз была так зла на него.
Он ничего не сказал, только хмыкнул и зашагал прочь огромными шагами.
Энергия покинула мои конечности. Ссора с ним сделала это со мной. Так было всегда. Это была одна из причин, по которой мы никогда не ссорились. Это было слишком тяжело. Любить его было легче.
Я села в углу. Я поцарапала колено о грубый каменный пол. Темная кровь блестела на моей грязной коже, но мне было все равно. Я слышала, как собираются люди. По крайней мере, он все еще любил меня достаточно, чтобы пойти и проверить это. Или, может быть, он делал это для своего народа.
Я поняла, что причинила много вреда за те месяцы, что отдалялась от него. Он считал меня сумасшедшей.
Это не имело значения. Я сделала это ради своей дочери.
Тени сгустились. Минуты казались часами, часы — вечностью. Почему так долго?
Чтобы справиться с тревогой, я попыталась рассуждать сама с собой. Долго — это было неплохо. Это означало, что там ждала армия, как и предсказывала взрослая Елена. Но это тоже было нехорошо; я могла остаться без мужа, и малышка Елена могла никогда не узнать своего отца.
Я ходила взад и вперед несколько часов. Когда мне это надоело, я попыталась настроить свой усиленный слух на то, чтобы уловить, что происходит снаружи. Но было слишком далеко. Я могла слышать только слабый шепот голосов. В замке царил хаос.
Голос Мэгги заполнил мои уши. Она выполняла свой долг королевы. Она успокаивала людей, но что происходило? Почему в замке было так много людей, и почему они были в состоянии паники? Я внимательнее прислушивалась к признакам войны, но не могла разобраться в том немногом, что слышала.
Я вернулась в свой угол. Я понятия не имела, который сейчас час.
Мой разум не мог перестать фокусироваться на образе тела Горана, превращающегося в пыль.
Как это могло быть? Почему так произошло? Почему он ненавидел Альберта? Была ли это моя вина? Депрессия, в которую я впала на такое долгое время, что… что? Заставила его возненавидеть Альберта? В это было трудно поверить, но, думая о том, как мы были близки раньше, это было единственное объяснение, которое я могла придумать.
Я знала, что он любит меня. Но любил ли он меня так сильно, что убил бы моего мужа, чтобы освободить меня от моей тьмы? Что? Это сводило меня с ума, мысли о вопросах, ответы на которые я никогда не получу.
Слезы, злые или грустные, я не знала, текли по моему лицу.
Зачем ему было это делать? Почему?
Не было никакого способа узнать, как долго я плакала, но мне было хорошо. Я уже давно так не плакала.
Должно быть, я задремала во время всего этого. Гулкие, неумолимые шаги по камню разбудили меня. Вздрогнув, я села и поспешно вытерла рот и глаза.
Свет плясал на стенах. Я посмотрела на решетку.
Появился Боб. Он выглядел усталым или шокированным… или и то, и другое. С ним я никогда не могла сказать наверняка. Его было так трудно прочесть, и было трудно заслужить его доверие.
Я встала, когда в замочной скважине моей камеры загремели ключи.
— С Алом все в порядке? — Это было все, что мне нужно было знать.
— Кэти, — сказал он тихо. Какое-то время он пытался заговорить и прочистил горло. — Как ты узнала, что должно было произойти?
— Потому что Рубикон и его всадник сказали мне. — Я закрыла глаза в восхитительном облегчении. Моя
