Ведьма для императора - Дарья Ву
Коэн смотрел в мои глаза, и я не двигалась. Император медленно направлял пистолет в небо. Щелчок. Звезда полетела вверх. До начала пряток полчаса. Отсчëт пошëл, а я ещë не выбрала оружия. Вернувшись в шатёр, я схватила двойные кинжалы, инкрустированные драгоценными камнями, в комплекте к которым прилагался мягкий кожаный поясной ремешок. С трудом нацепила его вдруг задрожавшими пальцами.
К лесу я шла медленно, словно на прогулке не оборачиваясь.
Одна ошибка, и они поймут, как крепко страх окутал меня, проникнув так глубоко, что дальше некуда. Главное — не споткнуться.
Я двигалась плавно. Дышала медленно, как учила книга по медитации и изо дня в день советовал господин. За моей спиной слышались чьи-то крики и смех. Я ощущала на себе внимательный взгляд. Хотела, чтобы это был Коэн, но проверить не могла. Попросту боялась оглянуться. Стена леса приближалась. Я сбилась с дыхания. Забыла в каком порядке вдыхать и выдыхать. Сердце стучало всë громче. Почти заглушало игроков и зрителей.
Нога в мягком сапожке ступила на втоптанные камни.
Сегодня не будет собак. Меня не убьют. Это прятки. Просто прятки, — повторяла я про себя. Если сбегу, получу желание. Если нет, то нет. Я забыла спросить, что ждëт в случае проигрыша и теперь в негодовании покусывала губы. Если честно, я даже не знала, что просить у императора в случае выигрыша.
Ветки кустов и деревьев царапали голые руки, цеплялись за рукава. Лишь убедившись, что плотная стена из листьев полностью скрыла меня, я позволила себе обернуться. Листья пестрили всеми оттенками красного и зелёного. Судорожно вздохнув, я побежала вглубь. Двигалась так быстро, как могла. Пригибалась под низкими ветками, прыгала через поваленные деревья и кротовые норы.
Звезда осветила небо повторно. И даже сквозь густую листву мне резануло её свечением по глазам.
Я не знала, где прятаться. Петляла, пока не запыхалась. Потеряла счёт времени. Не сразу поняла, что игра-то уже началась.
Кем бы он ни был, один из игроков нагонял.
Его шаги звучали всё ближе. Моё дыхание сбилось. Я выбежала к невысокому обрыву над рекой. Остановилась. Обернулась.
— Рад новой встрече, — Того говорил с улыбкой и двигался расслабленно. — Неужто Коэн придумал подкинуть во дворец тебя? А недурно, я сразу и не понял. Как ещё ближе подобраться к Хасели Дзюн, если не через самого Муроми? Восхитительно!
Я моргнула, не сразу догадавшись, о чём он. А и верно! Я ведь могла попросить императора о том, чтобы меня поставили прислуживать деве Хасели. И не беда, что она не появилась сегодня, мы и так познакомимся.
Приободрившись, я понадеялась, что Данн не станет меня ловить. Однако неспешно, вразвалочку, он приближался с искренней и самодовольной улыбочкой.
Отступать больше некуда. Того знал это. Он подходил всё ближе. Я судорожно схватилась за кинжал. Выставила руку вперëд, рассмешив мужчину.
— Думаешь, эта побрякушка меня остановит?
— Эта нет, — деловито произнесла я.
Что поделать, в моей жизни не все дни освещались жарким солнышком. Порой надо мной сгущались такие тучи, что лучше не вспоминать. Мара советовала мне быть правильной. У Рея я училась врать и наглеть к месту и без. Отец же научил, что даже близким доверия нет.
Я присела. Зачерпнула земли в кулак и дунула в лицо противнику. Крестообразно резанула воздух перед Того кинжалом. Кинулась мимо отскочившего и удивлённого Данна. Рванула в лесную гущу.
Из-за дерева показалась рука. Господин. Я споткнулась и покатилась под когтистыми пальцами. Затормозила и развернулась. С одной стороны подходил Коэн, с другой — Того. Мне не оставили шанса ринуться в просвет между. Только отступить в обрыв. В реку.
— Как скажете, — произнесла я на грани истерики.
В ушах стучало. Кровь бурлила то ли решимостью, то ли страхом. Я отвернулась от охотников. И прыгнула. Вода оглушила. Затекла в нос и рот. Горло резануло. Я закашлялась. Однако выплывая усиленно делала вид, что так и задумано.
Мужчины за спиной смеялись. И ругались. Громко, смачно. А река несла, пока я плыла наискосок и хваталась за берег. Вода сносила к очередному изгибу, на камни. Заливалась в нос и рот, брызгала в глаза. Наконец, я ухватилась за мокрый корень и вскарабкалась на него.
Теперь я кружила по лесу прихрамывая. Лишь на берегу заметила, что ныряя ударилась обо что-то, распоров бедро. Кровь лилась по немеющей ноге. Я шипела проклятия, подслушанные в доме господина, и хромала к раскидистому дереву с огромным дуплом. Сейчас нет собак. Достаточно забраться внутрь и тихонько посидеть, пока звезда не осветит небо в третий раз. Или можно попросить прекратить игру раньше?
Мне прилетело в затылок. Я покачнулась. Падая, перевернулась на спину. Меня трясло. В голове звенело, а деревья расплывались. Хотелось плакать и просить пощады.
— Нет, девка, так не пойдëт, — показался третий охотник.
Глава 50
Он наклонился ко мне. Потянулся к лифу. Я ухватилась за его руку. Подтянулась и коленом ударила между ног. Глаза охотника сузились. Щёки надулись. Мужчина взвыл и упал на колени. И всё равно ухватил меня за лодыжку, до боли впиваясь когтями. Повалившись, я пнула его второй ногой. И на четвереньках поползла так быстро. как только сумела.
Не сразу додумалась подняться на ноги, а когда вытянулась в полный рост, взвыла от боли в ноге. Теперь и гулкое постукивание в голове не особо заботило.
Убегала я быстро. Больше не играя. Не строя из себя бесстрашную. Я была собой, настоящей. Вот сейчас, когда звезда всë никак не хотела разгораться, когда время тянулось так долго, что больше уже некуда, я не сдерживала страха. Слёзы текли по щекам, а кончики пальцев покалывало. Губы тряслись. Меня колотило. Сердце безумно стучало в груди, отдаваясь в ушах. Потому-то я не заметила верёвку, натянутую, вероятно, во время беготни за оленем. Нога зацепилась. Я кубарем покатилась в овраг. Как же больно! Кто-то преградил путь. Схватил за плечо. Затормозил моё падение собой.
— Привет, — ласковый голос господина раздался над ухом. — Какая ты шустрая, Капелька.
Он растерянно оглядел меня. Потянулся рукой в перчатке ко лбу, погладил, обещая позже заняться каждой ссадиной. Извинился, верный своим принципам, и, не смущаясь, раздвинул полы моих верхних одежд. Задрал их и разорвал на груди нижнюю рубашку. Одарил меня доброй и ненесущей злости улыбкой. Приспустил вторую рубаху, которую наверняка заметил ещё тогда, когда повязывал ленту-маячок, и наткнулся на слабо затянутый корсетный лиф. Не торопясь, развязал верхние шнуры и потянул за алый, пропитавшейся водой и потом, лоскуток. Я
