Татьяна Шульгина - Проклятие эльфов(СИ)
-- Зачем? Разве это выход? - Мадлена обняла подругу. Но Николь уже вполне оправилась и теперь улыбнулась, вспоминая тот день.
-- Все уже позади, не бойся, - сказала она, чем очень обрадовала гостью.
-- Хорошо, - сказала та решительно. - Если так, то пусть думает обо мне что угодно, лишь бы ты была счастлива.
-- Почему ты решила, что Виктор плохо о тебе думает? - не понимала Николь. - Он просто волшебство не любит, а ты начала покорять королеву и пробовать на нем свои чары.
-- Ты и защищаешь его? - изумилась Мадлена. - Хотя, ты его еще плохо знаешь и судишь, как всегда, только хорошо.
-- Что ты знаешь о нем плохого? - спросила Николь. - Не хочу быть в неведении.
-- Для меня достаточно того, что он сын короля, который хотел сжечь на костре моего мужа и сына. А его прадед сжигал всех, кто только имел неосторожность родиться с даром.
-- Подожди, ты сказала мужа? - Николь и без того знала об ужасной родне и корнях Виктора.
-- Велиамор мой муж, - объяснила волшебница.
-- А, понятно, - кивнула Николь, немного удивленная новостью.
В дверь опять постучали.
-- Входите! - крикнула Николь. Мадлена встала, поправив платье. У нее одной оно было все таким же, как в первый день путешествия.
Виктор открыл дверь и, встретившись взглядом с Мадленой, остановился.
-- Добрый вечер, - сказал он после длинной паузы, когда никто не знал, что сказать.
-- Не похоже, чтоб он был добрым к нам, - Мадлена кивнула в сторону бушующей за окном стихии.
-- Это неопасно, гроза прошла мимо, - ответил принц, жалея, что постучал в дверь каюты.
-- Входи, - Николь быстро встала и, взяв его за руку, втащила в комнату. Он прикрыл дверь и сел на стул у стола. Мадлена только немного прищурилась, изучая лицо Николь. Девушка совсем позабыла о предмете их разговора и всех опасениях и предупреждениях подруги.
-- Как там королева? С ней все хорошо? - начала расспрашивать девушка, сев напротив гостя. Виктор кивнул, покосившись в сторону Мадлены. Та безмолвно наблюдала.
-- Где будем ужинать? Каждый сам у себя или пригласишь нас всех? - продолжала расспросы принцесса, беззаботно улыбаясь.
-- Как скажешь, так я и сделаю, - ответил он, тоже не обращая более внимания на волшебницу.
-- Тогда у тебя, - Николь посмотрела на гостью. - Можешь тоже присоединиться к нам.
-- Боюсь, я не смогу, - Мадлена, казалось, немного побледнела и поспешила попрощаться со всеми.
-- Думаю, друзьями мы не станем, - тихо сказал принц, когда она скрылась за дверью.
-- Вам не обязательно быть друзьями, чтоб воевать на одной стороне, - возразила Николь, продолжая улыбаться. Ее хорошее настроение чудесным образом вернулось к ней.
-- Я пришел попросить прощения, - сказал Виктор, оставаясь серьезным.
-- Тебе не за что просить прощения, - остановила его Николь.
-- Я был груб, - не согласился принц.
-- Ты был собой, - ответила Николь. - Я знаю, что ты не любишь магов и эльфов, и гномов, наверное.
Виктор кивнул, смущенно улыбнувшись.
-- Мне это понятно, но никак не влияет на мое к тебе отношение, - продолжала она. - Я все равно тебя люблю.
-- Достаточно честно, - согласился принц. - Надеюсь, я не разочарую тебя еще больше, если скажу, что единорогов я тоже не люблю.
Николь рассмеялась.
Глава четырнадцатая
Уайтпорт.
Третий весенний месяц.
В то время как эскадра отдалялась от Вандершира, страна все больше погружалась во тьму. Лоакинор не стал ничего придумывать и просто занял место монарха, объявив, что он и есть законный наследник короля Родерика Третьего, убитого лучшим другом и наместником Валиусом Кальтбэргом.
Феодалы, до смерти напуганные уничтожением столицы, поспешили присягнуть на верность новому королю, признавая все бумаги, предъявленные им, настоящими, а короля Теодора - узурпатором.
Лоакинор, по-прежнему оставаясь в обличье человека, начал с того, что преобразил дворец по своему вкусу. Все окна были заложены камнем, остались лишь узкие бойницы для наблюдения за площадью. Башни укрепили и теперь там жили упыри, а оборотней содержали в обширных темницах, которые пришлись им по вкусу, после жизни в Подгорных пустошах.
Все вещи королевской семьи, а так же мебель и убранство дворца было сожжено на дворцовой площади. Несколько дней после того, как почетные гости из соседних стран, а также феодалы, присягнувшие на верность, покинули Уайтпорт, темные веселились. Город был полностью сожжен и переоборудован под нужды темной армии. Столица стала огромным пожарищем, посреди которого вырастали бараки и башни из обожженного камня.
Вандерширские войска, тоже присягнувшие на верность новому королю после смерти старого, были отправлены им на Эвервуд, как самую опасную для Вандершира страну. Во главе Лоакинор поставил военного министра, одного из бывших советников короля Теодора. В помощь ему он дал двоих своих приспешников, бессмертных темных. А чтобы генералу не пришла смелая мысль повернуть армию людей против нового короля, он взял под свою опеку его семью. Жена и трое детей военного министра поселились в новом дворце, как гарантия.
Король Эрик, пообещав всячески помогать новому другу, тоже отбыл на родину. Конечно, он знал, что доверять Лоакинору не стоит, но пока все шло так, как ему было нужно. Эрик тоже был правнуком Валиуса Кальтбэрга и прекрасно знал, что ослабленный и терзаемый войной Вандершир скорее станет провинцией Холоу. Завоевав соседа, Эрик мечтал сам стать его королем, а Холоу оставить сыну. Тогда славная семья вновь правила бы этими землями, почитая Единого Бога. Влада Пятого и Теодора родня из Холоу не особо чтила, за отступничество от истинной веры и дружбу с магами. Теперь Эрику выпадал шанс вернуть оба государства к истокам религии и вытеснить магов навсегда. Сначала белых, а потом и черных. В том, что это у него получится, король Холоу не сомневался. Виктор подтвердил его расчеты, с небывалой легкостью убив сначала самого грозного бессмертного из свиты Лоакинора, а потом сбежав, сохранив за собой право вернуть престол.
Человек, не имеющий в крови никакой волшебной примеси, все же имел преимущество перед темными магами. Они не чувствовали его присутствия и не могли точно читать мысли. А еще им неведома была двойственная натура людей, которые могли быть и темными и белыми одновременно, сочетая в себе силу обоих этих проявлений личности.
