Измена. Чужая истинная (СИ) - Елена Солт
Под моей ногой хрустит ветка. Замираю на месте, когда вижу, как от ствола старого дуба отделяется знакомый силуэт.
Несколько мгновений мы всматриваемся друг в друга.
— Алана! — он делает шаг навстречу и раскрывает объятия.
На Инисе белоснежный камзол. Пепельные волосы развеваются на ветру. Смотрю в его серые глаза. И будто не было последних месяцев, когда всё у нас пошло наперекосяк.
Запястье на руке чувствительно тянет, словно сила истинной метки пытается вырваться через метку фальшивую.
— Инис! — вырывается у меня хриплым шёпотом.
Привычный. Родной. Знакомый. Истинный.
Делаю несколько шагов и останавливаюсь. Ноги не слушаются. Меня разрывает от волнения. Но бывший тут же оказывается рядом. Обнимает. Притягивает к себе, сжимает в объятиях:
— Алана! — шепчет на ухо, жадно сдавливая мне плечи и проводя рукой по волосам. — Как же я скучал, любимая!
Беспорядочно целует мои мой лоб, виски, брови. Оплетаю руками его торс. Чувствую себя в уютной безопасности.
— Ждал тебя, тосковал, — целует мой нос, щёку, подбирается к уголку губ. — А ты?
А я?
— Я тоже, — шепчу еле слышно и прячу лицо у него на груди.
Инис пахнет зимней свежестью.
— Алана, девочка моя, — он гладит мои волосы, скользит пальцами по спине вдоль позвонков, вызывая волнительную дрожь по всему телу. — Я должен сказать тебе кое-что. Ты меня слышишь?
Он мягко сжимает мои плечи и отстраняет от себя. Всматривается в глаза. Его вертикальный зрачок сужается до узкой полоски, от этого серая радужка Иниса выглядит почти прозрачной.
Послушно смотрю на него. Киваю.
— Алана, — продолжает он, — я плохо обращался с тобой в последнее время. Ничто не оправдывает моего поведения. И я хочу, чтоб ты знала, мне за него дико стыдно. Даже вспоминать о том, что творил тогда — противно и мерзко.
Он рвано выдыхает, тяжело сглатывает. Его изящные ноздри трепещут от волнения. Длинные пепельные волосы чуть развеваются на ветру. Инис касается своей рукой моей щеки, в том самом месте, где когда-то оставил синяк. В глубине его глаз проходит тень.
— Ты будешь права, если не простишь, но я хочу, чтоб ты знала. Всё это делал не я. Вернее, я, но был не в себе.
— Что… ты имеешь в виду? — настороженно хмурю лоб.
Инис вздыхает. Смотрит в сторону, будто обдумывает ответ. Его большие пальцы синхронно массируют мои плечи, путая мысли.
— Когда тебя забрали, всё в замке было перевёрнуто вверх дном.
— Мне жаль.
Инис качает головой:
— Я не к тому. Ты помнишь Миену?
Ещё бы я её не помнила! Любимая фрейлина, подруга и, по совместительству, любовница моего дракона. Как потом выяснилось.
Неприятные мысли заставляют напрячься. Инис тут же чувствует произошедшую во мне перемену, но не отпускает. Наоборот, сильнее сжимает мои плечи. Произносит с нажимом:
— Так вот, когда после погрома стали всё прибирать, в комнате Миены нашли много странного и… твои вещи: пудреницу, расчёску, ленты.
— Я не понимаю?
— Она занималась тёмной магией, Алана. Скажи, ты не замечала ничего необычного в последнее время? Потому что я — замечал. Вспышки ярости к тебе, беспричинную злость, даже ненависть. Я думаю, всё это ненастоящее, навеянное извне, напускное. Ты ведь знаешь меня, знаешь, что я не такой.
Смотрю в его глаза, осознавая услышанное. Верится с трудом, но…
Инис сказал про пудреницу. В тот последний вечер в замке, когда я случайно разбила свою, из неё выпал чёрный цветок, который развеялся странным дымом. Я не слишком-то придала значение случившемуся, было не до того. Но сейчас, в свете того, что услышала… Кто знает, может быть, это правда?
Его жестокость вызвана колдовством?
К тому же раньше у нас с ним всё было неплохо. До моей беременности так точно.
Настороженно смотрю на него снизу вверх. Выходит, всё снова может наладиться?
Он не виноват? Я должна простить?
— Прости, Алана, — проговаривает тихо, внимательно за мной наблюдая. — Я до конца жизни готов доказывать, что достоин тебя. Любимая.
Ох…
Совсем не того я ждала от этой встречи. Я пришла попрощаться, а теперь…
Теперь я запуталась.
Инис всматривается в меня. Переводит взгляд с моих глаз на губы, его лицо медленно приближается. За мгновение до поцелуя я отворачиваюсь. Губы дракона проходят по моему виску.
— Я помню, — задумчиво смотрю в сторону. — Как коробками тратила жемчужную пудру, изо дня в день замазывая синяки на лице и теле.
Говорю это вслух и становится легче.
Тёмная магия могла отвернуть его от меня, подавить желание и страсть, но не могла заставить быть жестоким, если он не был им. Если всё это не сидело в нём и так!
Инис сильнее сжимает мои плечи, склоняется ниже, прислоняется губами к моему лбу.
Он словно признаёт правоту и справедливость моих слов. Или нет?
Тихо шумит листва над нашими головами. Красиво поёт соловей. Чувствую подушечками пальцев стройный торс бывшего, который продолжаю обнимать. Его дыхание у меня на лице.
— Нам многое пришлось пережить, Алана, — проговаривает он.
Закрываю глаза и слушаю его убаюкивающий голос:
— Но мы со всем справимся. Вместе — справимся, потому что мы семья. Кстати, как там мой сын?
Простой и понятный вопрос, казалось бы. Вот только он вводит меня в ступор. И я неожиданно понимаю, что уже прочно ассоциирую Рулэнда с совсем другим мужчиной. А ведь его настоящий отец здесь, стоит передо мной.
Сглатываю вставший в горле ком:
— В порядке, — получается хрипло. Прячу глаза.
— Алана! — настойчиво зовёт Инис, и я слышу в его голосе капризные нотки. — Я хочу его видеть.
Вскидываю на него глаза:
— Как ты себе это представляешь? Они следят за каждым моим шагом!
— Но ведь сейчас ты здесь, — подозрительно прищуривается Инис. — Значит, и в следующий раз получится.
Закатываю глаза. Поразительно! Как у него всё просто! Вспоминаю пронизывающий взгляд Сардара, которым дракон смотрел на меня сегодня, будто хотел сожрать прямо там, в толпе людей. Передёргиваю плечами:
— Если Сардар узнает, он мне голову оторвёт!
— Когда узнает, мы будем уже далеко.
— Что?
— Детка, ты ведь не думала, что я брошу тебя и сына? Я здесь за тем, чтобы забрать вас. В следующий раз ты придёшь сюда с малым, и мы улетим. И этот дикарь больше не тронет тебя никогда!
«Он и не трогал! В отличие от тебя…» — проносится в голове, но я гоню прочь эту обидную мысль. Сейчас важно другое:
— Арран знает?
— Нет, — кривится Инис, чуть помедлив с ответом, затем смотрит в зло в сторону и цедит сквозь зубы. — Никто не знает. Мэрвир
