Чернила - Эмма Хамм

— Это печально. Мне не нравится, что ты был один так долго.

Он отклонил голову к надгробию и посмотрел на небо.

— Я уже не один.

Дыхание застыло в легких, когда она прильнула к нему, опустила голову на его плечо. Она тихо выдохнула.

— Я рада. Может, потому меня послали сюда.

— Послали?

— Дух преследовал меня всюду. Постоянно приглядывал за мной. Он помог мне сбежать и привел сюда. Как только я пришла, он пропал.

Это было странно. Он не мог представить такое.

— Может, это был член семьи, — прошептал он. — Может, он хотел убедиться, что ты в безопасном месте, а потом пошел дальше.

— Я тоже так думала, но теперь мне кажется, что он привел меня к тебе.

Она его погубит. Как мог выжить мужчина, когда женщина говорила такие слова?

— О, да? Почему ты так думаешь? — он медленно опустил щеку на ее макушку. Нежные волосы под его кожей остужали жар, пылающий в нем ото сна.

— Тот дух толкал меня к тебе. Если у него не было плана на нас, он бы так не делал, — она пожала плечами. — Может, он хотел, чтобы мы исцелили старые шрамы друг друга.

Если этого хотели духи, то им придется долго ждать. Но каждый вдох рядом с ней успокаивал его терзания. Боль утихала, и разум унимался после кошмара.

Может, она не ошибалась.

— Ах, Ангел, — хрипло ответил он. — Ты уже забрала мое сердце. Что еще ты можешь сделать?

— Помнится, ты говорил, что у тебя нет сердца?

Он говорил и тогда в это верил. Но теперь? Букер сомневался.

Он ощутил движение на груди, цветы понемногу расцветали, тянули кожу. Магия меняла линии цветов, что росли из его сердца и стремились к ночному воздуху. Он смотрел на лепестки на своей груди, перевел взгляд на нее.

— Я так думал. Но готов передумать.

Ирен улыбнулась ему, цветы на ее руках проступили над кожей. Золотые шмели замерцали вокруг них, и воздух стал сладким, как мед.

— Может, ты не такой плохой, как думаешь.

— Возможно.

ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ

Ирен пригладила ладонью новое платье, восхищаясь текстурой и качеством. Она сшила ее сама. И стиль был не таким, какой был нынче в моде, но ей нравилось.

Узор цветов на хлопке напоминал ей поле маргариток. Сверху платье было простым, и юбка была скромной, но все же обтягивала ее бедра.

Это платье было так близко к стилю Эвелин, как только она могла позволить. Хоть та женщина ценила тесную одежду, что приковывала внимание мужчин, Ирен не могла быть такой. Она всегда нервничала в толпе, когда одежда давила на тело. И все же юбка облегала ее бедра и ягодицы.

Всего одно платье, и вдруг другие поняли, что у нее был талант к шитью. Эвелин и Клара попросили сделать им платья, послали ее в город за тканью. Зачем носить одежду, сделанную кем-то еще, когда она хорошо шила? И придумывала дизайн?

Ирен не думала, что будет делать свою одежду. Ее мама всегда шила ей вещи, но потому что они не хотели тратить деньги на модный стиль, в котором женщины выглядели как шлюхи.

Было приятно заняться творчеством, тут она не спорила. Даже если от этого она ощущала вину, потому что делала то, что придавало женщинам непристойный вид в глазах Бога… а ей было приятно.

Ирен прошла в магазин, где до этого купила ткань, колокольчик звякнул над головой.

Мужчина за стойкой выпрямился, глаза засияли, глядя на ее лицо. А потом он посмотрел на ее голые руки. Он кашлянул, восторг тут же пропал с лица.

— Добрый день, мадам.

Точно. Теперь она была в их глазах фриком, и к этому нужно было привыкнуть. Ирен быстро кивнула, а потом прошла к стене, где лежали свертки ткани.

Ей тут нравилось, хоть было и неловко, пока мужчина смотрел на татуировки. Они зудели, но не потому что заживали, а потому что пчелы двигались.

Любому логичному человеку было бы не по себе от понимания, что под кожей были живые существа. И он захотел бы убрать татуировки любым способом. Но Ирен нравилось.

Ей всегда говорили, что татуировки — грех. Что они не должны портить творение Бога. Теперь они у нее были, и Ирен была не согласна. Она использовала чистый холст, который ей дал Бог. Она почитала его, заполняя кожу красотой, что делала ее еще красивее, по ее мнению.

Если Бог этого не хотел, то он не был святым, как она думала.

Ирен коснулась пальцами свертков ткани, привстав на носочки. Они все были красивыми, но несколько сразу привлекли ее внимание: красивый голубой с белыми птицами, летящими по полосе ткани, светло-зеленый с мелкими белыми цветами и ткань в розово-желтую клетку.

Она могла взять и для нового платья Клары. Женщина пыталась скрывать свое тело, но то, что она была бородатой дамой, не означало, что она не могла быть женственной.

Клара будет чудесной в желтом с яркими подсолнухами. Корсет в форме сердца и пышная юбка сделают ее нежной. Ирен могла пошить пару лент для ее бороды. Получится довольно мило, даже если Клара вряд ли будет носить его вне безопасности дома. Может, она хоть немного порадуется.

Ирен услышала колокольчик на двери, но не оглянулась. Она увлеклась, подбирая ткань, и не посмотрела на нового посетителя, пока не услышала женский голос:

— Я за заказом для Уорда, — высокий голос звучал как ногти, скребущие по доске.

— Конечно, мадам. Я приберегал его несколько дней. Отличный муслин.

— Благодарю, — ответила мама Ирен тяжелым тоном. Она старалась покинуть магазин как можно быстрее.

Ирен глубоко вдохнула и закрыла глаза. Они не заметят ее, если она замрет. Им не будет до нее дела, если она не привлечет к себе внимания. Ее родители были предсказуемы. Она ведь выживала годами с ними, потому что знала, что они скажут и сделают.

Если она не привлечет внимания, они ее не увидят.

Мужчина кашлянул.

— Мисс, разве вы не знаете, что греховно так отмечать свою кожу?

Конечно, ее отец указал бы незнакомке, что человек поступил неправильно по мнению Бога. Или по мнению ее отца.

Она могла игнорировать его. Могла стоять спиной к ним, и они не узнали бы ее. Но они уже увидели ее татуировки, стоило понимать, что такое не скрыть. И ее отец не уймется, пока она не ответит.

— Я это знаю, — ответила она. — Но я не