Мистресс из трущоб - Анастасия Вкусная
К этому моменту тетя смогла взять себя в руки, а я напротив совсем расклеилась. Слезы текли неостановимым потоком. Та, что вырастила, подала полотенце, устало улыбнулась.
- Но почему ты воспитывала меня как тетка?
- Потому что иначе нельзя было. Соседи бы рассказали, чья ты дочь, едва подросла бы. Еще бы и ненужных подробностей добавили. А так я сказала тебе единственную правду, которую могла.
- Но я никогда не чувствовала какого-то не такого отношения от соседей. Всегда была обычным ребенком для окружающих.
- Да. Я заставила Лэссу пооткровенничать с кем надо. Мол, придумали они и Карой со страху, а детей со сверстниками нагуляли на самом деле. И в лес специально якобы пошли, чтобы легенда убедительней была. А Мисси просто заблудилась, сгинула в том лесу. Звали, искали, но без толку. Очень скоро это дошло до всех сплетников квартала. Тебе в отцы, разумеется, Джона записали. Я была этому только рада, а он не возражал. Ничего вокруг кроме Лэссы не видел. До сих пор помню, как страшно мне было до твоего годика. Все боялась, что хвост отрастет или рога вылезут. А потом успокоилась. Ты росла как прочие дети. Развивалась также, болела. К тому же всегда была тихая и спокойная. Со временем я и сама поверила в подсунутую кварталу версию.
- Но почему? Почему ты оставила меня? Почему не отнесла в лазарет или храм?
- Не знаю, - тетя пожала плечами. – Я присутствовала на родах. Тогда еще не знала, что делать будем. Я вроде как единственная родственница молодых родителей. У Лэссы только бабка была, да померла к этому времени уже. А потом тебя увидела, повитуха всунула в руки подержать. А ты такая крохотная и орешь. Успокоилась немного и стала меня разглядывать – пристально, внимательно. И нос так смешно морщила. Я тогда уже поняла, что расстаться с тобой не смогу. А когда Лэсса очухалась и стала пропадать по нескольку дней, только вздохнула с облегчением. Поняла, что кроме меня, тебя некому воспитывать. Вскоре так и сложилось.
Тетя замолчала ненадолго, а потом снова всплакнула.
- Об одном жалею. Что от Министра не уберегла. Но все забудется, вот увидишь. А ребенка мы воспитаем. Я помогу, тебя же подняла.
Подсела к тетке поближе, обняла ее. Поплакали недолго вместе.
- Мне нельзя тебя мамой называть? – прошептала чуть слышно.
- Не надо, Майра. Не вороши прошлое. Услышат, разнесут, ковыряться начнут. А твоему ребенку еще расти здесь. Ни к чему. Главное, что мы знаем. Ты теперь знаешь.
Глава 24.
К новой жизни привыкаю тяжело, хотя тетя и окружила всяческим комфортом. Моя комната стала теплой и просторной. Появилась мебель, на полках нашлись книги, а на столике и комоде приютились разные милые мелочи. Но ничего не радует. Том и Сокар приходят каждый вечер. Мы ужинаем, потом проводим время по парам. Тетя с любовником обычно уходят куда-нибудь, я же упрямо отказываюсь покидать дом. Стараюсь бывать на улице как можно реже. Только обязательные прогулки для здоровья малыша. Прошло два месяца, а я по-прежнему плачу ночами в подушку и шарахаюсь от Тома. Живот стал заметен, но под зимней одеждой еще можно как-то спрятать. Соседи давно поняли, что насовсем вернулась, а не в гости приехала. Кое-кто прознал и про беременность. Не могу сказать, что раньше у меня было много друзей, сейчас же и вовсе стороной стали обходить. Людей можно понять – опальная любовница Министра, лучше держаться подальше. Но мне очень одиноко, и попытки Тома развлечь и отвлечь не помогают. Про ребенка я ему так и не сказала. Наверняка знает, а слов как-то не нашлось. Все еще не представляю, что между нами могут быть отношения. Внутри такая тоска, Эшар снится ночами, и будто что-то тянет к нему. Но я борюсь, борюсь изо всех сил. Ни шагу в сторону города, хотя тетя Вэл пытается то на рынок заслать, то с Сокаром в помощь отправляет. Просто отказываюсь и ухожу к себе.
Министр все это время лютует. Казни, пытки, выслеживание заговорщиков. Еще несколько дальних родственников Императора были найдены мертвыми. Но мне все равно. Все безразлично, кроме одного. Кажется, начала понимать про нашу связь. В целом вроде терпимо, хотя и выть хочется порой. А только Том коснется, намеренно или случайно, меня буквально выворачивать начинает. Это не похоже на страх или брезгливость, что-то иное. Глубоко внутри моей сущности, под сердцем, в самой крови и в каждой мысли. Дрожью прошибает, а перед глазами Эшар. И как ни гоню мысли о нем, едва Том притронется, будто рычаг какой-то срабатывает. И мне так плохо от этого. В сам момент и долго после. Поэтому стараюсь держаться подальше от друга, но выходит плохо. Они с Сокаром всю тяжелую работу по дому делают. Подозреваю, что и деньгами складываются на наши с тетей нужды. Как ни крути, а Тому меня пообещали. А я даже не знаю, как разговор об этом начать.
Вчера странно потеплело и будто весной запахло. Кругом птицы поют, и так пригревает солнышко, что даже меня на улицу выманило. Тетя постоянно говорит, что хватит затворницей сидеть. Советует почаще показываться соседям, чтобы привыкли и перестали дичиться. Но что делать, если теперь не могу спокойно на родню Кары и Мисси смотреть? Я не виновата, но знаю об их дочерях больше них самих. Весну в этом году не сильно жду - только сниму меховой плащ, и слухи превратятся в факты. Тетка талдычит, что надо поскорей с Томом все обговорить. Чтобы нас вместе видели и соответственно подумали, что отец он. Но поверит ли кто в это?
Гуляла долго, вернулась по темноте. Дома только Том, испуганный и заполошный.
- Майра! Я тебя потерял! Уже идти на поиски собирался!
- Прости, - попыталась по стеночке его обойти. – Не знала, что ты ждешь.
- Как не знала? – все же нагнал и помог раздеться. – Вэл разве не сказала, что они с Сокаром уезжают на все выходные в соседний городок?
- Что-то такое говорила. Вроде. Как-то вылетело из головы…
- Майра, ты такая рассеянная стала.
