Гадкие, лживые фейри - Сабрина Блэкберри
Что?
Мои глаза распахнулись. Я была в своей постели, но была не одна.
Девин был подо мной, верхняя часть моего тела лежала на его обнажённой груди.
Мои движения разбудили его, и он открыл глаза с сонной улыбкой.
— Доброе утро, — пророкотал он.
Жар затопил меня, и я более чем остро ощутила его взъерошенные волосы и эту игривую, сонную ухмылку, которую он носил, и то, как мои соски затвердели на его груди, даже через толстую рубашку.
Сев и отстранившись, я уставилась на кровать. Стена из подушек, которую я едва не сбросила с изножья кровати во сне, исчезла. Мне каким-то образом удалось засунуть одну из них за спину, а подушка для моей головы была заменена грудью Девина, которая была обнажена, поскольку, похоже, он спал только в паре свободных хлопчатобумажных штанов и больше ни в чём.
— О, боже мой.
Я натянула на себя несколько одеял, как будто они могли защитить меня от моего собственного унижения.
— Ты, правда, не могла прошлой ночью определиться. Во-первых, я захожу и вижу, что ты свернулась калачиком на кровати так далеко от меня, как только можешь. А потом, когда мне, наконец, удаётся заснуть рядом с моей нетронутой парой, — сказал он, бросая на меня пылкий взгляд, — она перекатывается прямо через свою стену и падает на меня.
— Должно быть, это связь… я не катаюсь во сне, — я закрыла лицо подушкой. — И я, конечно, не бросаюсь на мужчин, которых знаю всего несколько недель.
Честно говоря, я никогда не набрасывалась на мужчин, но Девин не подходит для щенячьей любви старших классов, и он не студенческая интрижка, которой никогда не суждено было случиться. Во всяком случае, он был прямо из календаря, который Кэндис держала на холодильнике.
— Не то, чтобы меня это беспокоило. На самом деле, я бы не против был повторить.
Я бросила в него подушкой и закрыла лицо, когда он засмеялся.
— Пожалуйста, забудь, что произошло.
— Абсолютно точно, нет, — он отвёл мои руки от лица. — Это было очаровательно, не расстраивайся.
Он подался вперёд, и остальные одеяла упали. Взрыв похоти пронзил меня, когда мои глаза заблуждали по нему, и я не могла сказать, было ли это от меня или Девина, и имело ли это вообще какое-то значение, потому что теперь мы оба остро это осознавали. Я застонала и закрыла лицо руками.
— Я весь твой, можешь смотреть на меня, ты же знаешь.
Девин мягко отнял мои руки от лица, взял одну из них и прижал к своей груди.
— Я не готова, — сказала я. — Я всё ещё не привыкла к этому, и есть фейри, который вломился в мою квартиру, и… — я замолчала, зная, что оправдываюсь.
— Тогда я буду здесь, когда ты будешь готова.
Его холодная уверенность была поразительной.
— Вот так просто?
— Вот так просто.
Девин протянул руку и заиграл с выбившейся прядью моих волос, его взгляд следовал за её линией вверх, пока он снова не остановился на моём лице.
— Я надеюсь, ты не думаешь, что не привлекала меня до «нити судьбы». Я бы преследовал тебя, несмотря ни на что.
Сжав бёдра вместе, я не призналась вслух, что надеялась на то же самое. Тем не менее, под крышей моих родителей было слишком.
— Завтрак! — я хлопнула в ладоши. — Мы должны пойти позавтракать. Например, прямо сейчас.
— Это не то, чего ты жаждала минуту назад.
Он ухмыльнулся и начал небрежно накручивать прядь волос на пальцы, как будто это была самая очаровательная вещь в мире.
— Могу ли я помочь сегодня с готовкой? Ничего не станет фейской едой?
— Приготовление фейской еды — очень преднамеренный поступок. Просто не забывай поддерживать свой гламур, всё будет хорошо.
— О, хорошо.
Двигаясь, Девин выпустил мои волосы из своей хватки и предложил мне руку. Я приняла её и встала, но он удержал мои пальцы и поднёс их к своим губам, запечатлев поцелуй на них в том же самом соблазнительном месте. Как будто для того, чтобы сохранить память о том, как всё это началось.
И всё это время я не могла сделать ничего большего, чем напомнить себе дышать, а тем временем интенсивность этих зелёных глаз пригвоздила меня к месту. Тысяча невысказанных слов пронеслась между нами, а затем он отпустил мою руку.
— Иди. Будь со своей семьёй, вот почему мы здесь.
— Ты мог бы одурачить меня.
Девин сверкнул клыками, кончики его ушей внезапно привлекли моё внимание, ухмылка, которая стала чуть шире, с плутоватым уклоном. Что-то в том, каким он решил быть в тот момент, напомнило мне, каким нечеловеческим он был, а затем всё это внезапно исчезло, сменившись мужчиной, которого я привела домой на Рождество, который очаровал мою мать и уютно устроился на моём обычном семейном ужине с пиццей.
И, чёрт возьми, если бы я не хотела кусочек его.
— Держи свой гламур в узде, дорогая, — проговорил Девин. — Я скоро присоединюсь к тебе.
Я стиснула челюсти, и я сумела лишь кивнуть, не доверяя своему рту в тот момент. Я схватила свежую одежду, переоделась в ванной и спустилась вниз на запах бекона, яиц и картофеля, шипящих на плите.
— Доброе утро, милая. Хорошо спалось?
На маме был её любимый фартук, и она склонилась над плитой, в то время как Марша кормила Эми маленькими кусочками нарезанных фруктов.
— Возьми лопатку, мне бы не помешала пара глаз за этой картошкой. Мне нужно запечь птицу в духовке.
— Да, я отлично выспалась.
Я всё ещё чувствовала жар на своём лице, но если моя мама и заметила это, то никак не прокомментировала. Я достала свежую посуду и принялась за картофельные оладьи.
— После завтрака папа ведёт детей в кино, чтобы я могла готовить. Если вы пойдёте гулять, просто вернитесь к полудню. Бабушка Ева и дедушка Билл уже в пути. Мы собираемся пообщаться в видеочате с тетей Кэти и её кланом на Гавайях, перед обедом. Итак, семейное время, затем обед… — она взглянула на Эми. — П-О-Д-А-Р-К-И.
— Понятно. Я останусь и буду готовить, — сказала я.
— Я предупреждаю тебя сейчас, я собираюсь заставить тебя почистить яйца, — подразнила мама.
Ступеньки заскрипели, и Девин спустился в свежей одежде,
