Сумеречное королевство - Евгения Олеговна Огнёва
— Знаешь, когда мы были детьми, я, Маргери, Луи и дети наших слуг, мы все играли вместе. Я уже говорила: наш род обеспечен, но не слишком богат. И отец всегда говорил, что высокомерие не красит человека, а простолюдины — такие же достойные люди, как мы. Просто бедные. Так сложилась их судьба.
Так вот, однажды мы играли в прятки в парке. Стояла зима. Такая же холодная, как в этом году. Мы прятались и искали друг друга по очереди, все было хорошо. А когда сгустились сумерки, Луи нашел почти всех, кроме Маргери. Мы стали звать ее. Она была младше нас всех, ей было всего пять.
Маргери не отзывалась. Мы забеспокоились, обошли весь парк, стало совсем темно и мы позвали на помощь взрослых. Люди искали ее до рассвета, я и Луи сидели в гостиной вместе с мамой. Мы не спали всю ночь, только всхлипывали и прижимались друг к другу.
Ее нашли уже утром. Она уснула на конюшне, под боком своего пони. За эту ночь я поняла, что нет ничего дороже семьи. И поклялась, что, если кому-то из них будет угрожать опасность, я сделаю все, чтобы спасти их, а не буду сидеть и молча ждать в гостиной. Отдам свою жизнь, если потребуется. Я знаю, мой брат и моя сестра сделают то же самое для меня или для отца с матерью.
Я люблю их, а они любят меня. Я хочу вернуться к ним. Ведь именно сейчас их жизнь в опасности. Я готова довериться тебе, но если будет хотя бы призрачная возможность вернуться домой… Я не упущу этот шанс. Почему ты избегаешь меня? — Вдруг спросила Жанна. — Я настолько противна тебе?
— С чего ты взяла?
Фигура князя застыла в кресле, по алому мундиру плясали тени от огня, на бледном лице светились янтарные глаза.
— Ты можешь изменить меня.
— Ты действительно этого хочешь? — Снова жадный блеск в глазах.
— Да.
Она подошла к нему и опустилась на колени перед его креслом. Дрожащей рукой она ухватилась за бинты. Князь перехватил ее ладонь, крепко сжал и поцеловал.
— Прошу тебя. — Нервно произнес он. — Не сейчас и не так. И я не пью кровь, Жанна. Я же тебе объяснял. Я не хочу, чтобы ты жертвовала собой. Не так.
— А когда? — Она вскинула на него рассерженное личико. — Ваш король пьет. Это так делается? Вы отравляете человека своим укусом, и он меняется…
Она вдруг четко осознала это. Именно таким способом верийцы создавали полукровок. Но выживали не все, настолько ядовита была чужая природа. Некоторые, напротив, не менялись, побеждали в этой схватке. Все решал случай. И собственное желание жертвы. Нельзя было заставить измениться насильно.
— Я не могу. Это опасно. — Он подтвердил ее догадку, глаза тревожно забегали. — Просто укусить недостаточно. Это долгий и сложный процесс. Не за один день, не за неделю. Тебе стоит отдохнуть.
Как сложно было бороться с этим соблазном! Хотелось впиться зубами в ее руку, распустить нити чужой души и проникнуть, наконец, в это загадочное сознание. Прочитать короткую, но яркую жизнь, поделиться своей, дать силу и бессмертие. Фауст помог ей встать, кивнул расторопному лакею, что появился в комнате. Слуга бережно подхватил девушку за локоть, повел за собой.
— Он вернется, князь! Я знаю. Не будь же трусом! — Воспротивилась Жанна.
— Ты не смеешь меня так называть! — Он вдруг стал чужим и далеким.
Девушка невольно отшатнулась.
— Еще не время. — Сухо добавил вериец.
Нельзя рисковать. Обреченность и смирение, с которыми был сделан выбор его гостьи, не устраивали Фауста.
— Держись, девочка. Борись! — Графиня сквозь пелену слышала старческий голос. — Ты тут все с ног на голову перевернешь, девочка. — Она покачала головой. — Больно живая. И чужая.
Сухие руки положили на голову холодное влажное полотенце, поднесли к губам отвар.
Это была Нора. Жанна не видела ее с тех пор как… Как что? Она не могла вспомнить.
— Помоги мне. — Попросила Жанна шепотом. — Я должна уйти. Я должна выжить.
— Уйдешь, уйдешь. — Нора поправила повязку на голове. — Он придет за тобой, ты же знаешь. И ты должна победить. — Старуха вложила в руку Жанны амулет.
Тот самый, который когда-то дал Вик. На мгновение лицо старухи растаяло, превратилось в Вика.
— Я же говорил тебе: береги себя. — Произнес его заботливый сильный голос.
— Ты жив. — Улыбнулась Жанна.
— Он жив. — Перед ней снова стояла Нора. — И беспокоится о тебе. Он хотел и не смог тебе помочь. А сейчас — спи. Все твои испытания только впереди.
Князь уже час сидел в своем кабинете. Его никто не тревожил, кроме собственных мыслей.
Ах, как же наивно он полагался на «лекарство» Лилит! В один визит, Кейн сломал чары лишь своим присутствием.
Если только она узнает, какой ценою куплена ее собственная жизнь! Со временем мораль становится гибкой и решиться на подлый поступок не так сложно, если он оправдан личной выгодой. Но если собственная совесть не грозила Фаусту муками, то страх быть разоблачённым не давал покоя.
Фауст машинально крутил в руках кинжал. Этим оружием он совершит ужасный ритуал, но все во благо. Тот самый кинжал из девичьего сна. Его принесли неделю назад разведчики. Им удалось добыть эту реликвию в часовне усадьбы де Стрейн. Вмурованный в стену, клинок ждал своего часа.
Семейство де Стрейн в самом деле покинуло свой дом и найти его стало первостепенной задачей для полукровок Советника.
Жанна всегда вспоминала сестру и брата. Он слышал от нее много разных историй о жизнерадостной и бесстрашной сестрице, о благородном и смелом брате. Он не только слышал эти истории. Он видел их глазами Жанны. Эти воспоминания были настолько красочными, что передавались верийцу детальными образами.
Семья де Стрейн была крепкой и сильной. Князь знал, как долго искали саму Жанну, ищут до сих пор
