Восьмая жена Синей Бороды (СИ) - Дашковская Ариша

— Он же настойку доктора Норриса принял. Вот и полегчало, — пожала плечами Энни.

— Нет, от микстур так быстро не легчает. Сдается мне, что кашель у него не от болезни, иначе мои припарки помогли б ему. Переживал он сильно за дела свои, за тебя. А тут вроде как с тобой все решилось.

— Ничего не решилось.

— Ну, как не решилось? Герцог хорош собой, и детки у вас красивые получатся.

Энни громыхнула кастрюлей по плите так, что чуть не разбила яйца.

— Ну, я не баба, не знаю, хорош он или не хорош на женский вкус, — посчитал необходимым вмешаться Джером, — но хозяин он хороший, добрый. И за дамами не волочится, ну, так бывает, но все прилично.

— Не знаете, почему он решил вдруг жениться? — спросила Энни.

— Что за глупости? — всплеснула руками Ханна. — Все женятся.

— Знаю, отчего ж не знать! Госпожа Беатрисса, святая женщина, решила, что ему пора бы остепениться. Она мне так и сказала: Джером, ты человек мудрый, бывалый, присмотри за моим недоумком, чтоб не натворил чего. Девочку чтоб не обидел. Судьба она его.

— А он обидеть может? — насторожилась Ханна.

— Нет, что вы! Он милейший человек! Иногда подраться может, если выпьет, а ему скажут что-то обидное. Пару раз заколол кого-то, но они сами виноваты были. Если не злить его светлость, он и мухи не тронет.

— Почему же госпожа Беатрисса решила, что я его судьба?

— Да кто ж знает, кроме госпожи Беатриссы. Но она женщина разумная, рассудительная. Его светлость с ней даже не спорил. Вернее, спорил. Я даже под окном все слышал, но госпожа быстро нашла весомые доводы, чтобы убедить его. Потом он несколько дней ходил чернее тучи, напивался в таверне до беспамятства. А в одно утро вызвал меня к себе и сказал: все, я готов, женюсь, иначе все потеряно.

С каждым словом Джерома лицо Энни мрачнело.

— Помоги на стол накрыть, — махнула ей Ханна и показала на нарезанный хлеб, сыр, остатки вчерашнего мяса, потом передумала: — Нет, сиди тут, а то неприлично выйдет. Позову эту лентяйку Грету.

Когда Ханна выбежала в холл, Энни опустилась на стул и закрыла лицо руками.

За завтраком Энни вела себя сдержанно и вежливо. Кристиан с должной учтивостью поддерживал беседу, а старый граф смотрел на них с затаенной надеждой и радостью в глазах.

Покончив с едой, Энни обратилась к гостю:

— Я собираюсь немного прогуляться. Вы составите мне компанию или предпочитаете полежать после трапезы для лучшего пищеварения?

— Разумеется, составлю.

Граф де Рени не сдержал улыбку, а когда Энни и Кристиан вышли на крыльцо, подбежал к окну и долго смотрел им в след, растроганно шмыгая носом.

Впрочем, как бы он ни старался, его заметили и потому довольно мирно вышли за ограду.

— Что за цирк вы устроили? — не сдерживая раздражения, спросил Кристиан, убедившись, что граф де Рени их уже не видит.

— То же самое могу спросить у вас.

— По крайней мере, я не дурю других людей, выдавая себя за другого человека.

— Я ни за кого другого себя не выдавала. Это вы, не спросив моего имени, стали зазывать меня в конюшню. Пойдем-ка, девушка, я сейчас покажу тебе тако-о-е, — Энни закатила глаза.

— Вам не понять. У меня давно не было… — Кристиан замялся.

— Можете не подбирать слова, я все поняла.

— Боюсь, вы не так поняли. Я так обычно не делаю. А тут я увидел очень красивую девушку, которая к тому же была не против.

— У меня никого не было подольше вашего. Аж никогда. Но я не бросаюсь на красивых мужчин, как голодный на корку хлеба. Хотя впрочем, возможно, красивых мужчин я еще не видела.

Кристиан проглотил ее замечание, хотя уголок его губы дернулся.

— Я понимаю, наше знакомство не заладилось с самой первой встречи. Все пошло не так, как нужно. Примите мои искренние извинения. Я не должен был вчера вести себя так с вами. Вы оказались совсем не такой, какой предстали во время похорон герцогини. На самом деле вы умная, утонченная и очень привлекательная девушка. Я думаю, что не достоин вас, и не знаю, как загладить свою вину.

— Приберегите свое красноречие для других случаев. Я вчера убедилась, как вы умеете: твои волосы, как расплавленное золото, глаза, синие, как небо. Вам нужен брак со мной. И вы сейчас сочините поэму, если будете продолжать в том же духе.

— А вам не нужен? Вы не дали мне отказ, как барону Сусону. Значит, в ваших глазах я более выгодный кандидат, чем он. Я вам понравился больше?

— Не настолько, конечно, чтоб я побежала за вами, задирая юбки, но вы однозначно лучше.

— И чем же?

— У барона было одно преимущество перед вами: он прожил бы гораздо меньше. Но был и большой недостаток — он хотел, чтобы я родила ему наследника. Вы же пообещали вчера, что и пальцем ко мне не притронетесь и поселите в отдельной половине дома, так чтобы мы с вами никогда не пересекались. Это самые лучшие слова, сказанные вами за вчерашний вечер.

— Посмотрел бы я, как вы запоете, выпрашивая деньги на чулки и шпильки.

— С того момента, как брак будет заключен, в ваших деньгах на шпильки и чулки я нуждаться не буду.

— У вас завещание с условием?

— Да. Но моя бабушка — мудрая женщина, она не вписала имя жениха, оставив мне право выбора. Так что я пока думаю, найдется ли кто-то получше, или все же остановить выбор на вас.

— Ну зачем же ждать? Вдруг потом объявится кто-то вроде Сусона? А я вам предложил выгодные условия, даже не зная ваших предпочтений. Да мы созданы друг для друга!

— Думаете?

— Уверен!

Они шли по мощеным улицам, Энни время от времени здоровалась с прохожими, а Кристиан совершенно не смотрел по сторонам, будто ему было все равно, где он оказался. Он был поглощен новыми перспективами.

— Есть только небольшая проблема. Вам придется поехать со мной и подтвердить бабушке свое согласие на свадьбу.

— Она вам уже настолько не доверяет? — усмехнулась Энни.

— Не то что бы. Она, скорее, не доверяет никому.

— А если я ей не понравлюсь, она отменит свое решение?

— Ну уж нет. Теперь постарайтесь ей понравиться, я с вами почти свыкся.

— А если вдруг я встречу там того, от кого мое сердце будет биться чаще? Не боитесь? Я ведь могу выйти замуж за любого, не рискуя потерять наследство.

— Тогда мне придется его убить. А пока вы будете горевать, я буду посылать к вам всяких Сусонов, чтобы вы устали от них отбиваться и вернулись ко мне.

— Вы как бутон, все сильнее распускаетесь с каждым словом. И мне так хочется иногда сказать вам: захлопните свою коробочку.

— Для той, что живет среди кухарок и конюхов, вы весьма изящно ругаетесь. Но предлагаю заключить мир и не портить друг другу жизнь.

Энни кивнула. Всю обратную дорогу она молчала, не видя смысла рассказывать Кристиану, где она проводила время с Францем и Жаном, какие места любила. Для него это будет неинтересной, ничего не значащей болтовней. Ему нужно решить свои финансовые проблемы. Ей — получить независимость. Потому не стоит портить отношения, но и сближаться и создавать видимость дружеского общения, смысла нет.

Уже возле ворот усадьбы она остановилась и негромко сказала:

— Все-таки как иронична судьба. Не более чем полгода назад, вы сказали, что вряд ли найдется безумец, пожелавший взять меня в жены. И этим безумцем оказались вы.

Глава 19

Когда Энни зашла в дом, у нее сложилось впечатление, что отец никуда не уходил, а дожидался их у окошка. Граф де Рени окинул их вопросительным взглядом и улыбнулся.

— Как погуляли?

— Замечательно, — ответил Кристиан.

— Господин герцог прекрасный собеседник.

— Я рад, я рад, — граф де Рени потер ладони.

— Возможно, сейчас не место и не время, но я хотел бы попросить у вас руки вашей дочери.

— Отчего ж не место? Не важно, где и когда, главное как, — ответил граф. — Я ценю вашу искренность и вижу, что Энни с вашим приездом расцвела, — Эниана при этом возмущенно вытаращила глаза, но граф де Рени не заметил этого, зато Кристиан, взглянув на нее, еле сдержал усмешку. — Моя дочь никогда не была такой счастливой. Я с удовольствием благословлю этот союз, и даже мнение Энианы спрашивать не буду. Мне и так ясно, что она хочет стать вашей женой.