Корона кошмаров (ЛП) - Мерседес Сильвия

В то время она скрывала красный капюшон. Люди пялились на ее почти лысую голову и шрамы, но не задавали вопросы. Она держалась замкнуто, выполняла работу, и зима прошла. При первых признаках весны Айлет уехала на Честиборе к северным горам.

Холлис оставила запасы дров в ящике. Айлет взяла больше дров, добавила их в камин, где уже потрескивал огонь. В комнате с низким потолком стало теплее, и она посмотрела на стол Холлис и ниши в стене у камина.

Она хотела отправиться в высокие дикие части Скады, но знала, что это было бы глупо. Она не найдет то, что искала, если у нее не будет цели. Горы были огромными, леса — широкими. А ее смертные ощущения были ограниченными.

Пару месяцев назад она легко оставила бы коня и побрела бы по глуши навстречу приключениям, а потом поддалась бы судьбе. Но за зиму, в холодные месяцы проверок ловушек и охоты на оленей, у нее было время. Время понять, что она не хотела просто отбрасывать жизнь в самоубийственном путешествии.

Она хотела найти ответы. Если их можно было найти.

Огонь трещал, ее онемевшее тело согревалось. Айлет стала листать книги и записи Холлис. Она нашла маленькую книгу в кожаном переплете, где был список Алых Дьяволов, вычеркнула семь последних имен. Это обрадовало ее не так сильно, как она надеялась. Но список был выполнен.

Час поисков, и она вытащила копию священного писания святого Эвандера, копию Холлис. Айлет осторожно пролистала ее, надеясь, что бывшая наставница что-то скрыла внутри. Она наткнулась на страницу, которая пожелтела по краям от того, сколько раз ее переворачивали за годы. Ей не нужно было перечитывать это. Ее губы двигались, цитируя по памяти каждое слово:

«Великий яд распространится в сердцах моего народа, позволив Лжи править вместо Правды. Но я отправлю защитника. Я отправлю того, кого выберу отрезать голову яду и привести людей ко Мне. Брат с братом, захваченный тенью и нет, выступят вместе и укрепят новое королевство под Моим именем.

И начнется Золотая эпоха».

Айлет мрачно поджала губы. За последние несколько месяцев она научилась подавлять воспоминания о той ужасной ночи. Но теперь ее ладонь потянулась ко лбу, ощутила шрам на голове. Картинки вспыхивали перед глазами. И то чувство. То неописуемое чувство абсолютной силы, которая принадлежала ей короткий миг.

Но рука Герарда взмахнула мечом. Герард отрубил голову Ведьме-королеве. Он действовал как марионетка Айлет, так был разбит Краван Друк, проклятие крови было исполнено. Но Герард держал меч.

Может, несмотря ни на что, Сейон-Эбат был исполнен? Несмотря на все ошибки, ложь, манипуляции… Избранный король все-таки прибыл в Перриньон?

Айлет закрыла книгу и отложила ее. Она не должна была думать об этом. Она не должна была гадать, прибыли ли Герард и его свита в Телианор. Она не должна была думать о делах двора, об изменениях, охвативших королевство. Она не должна была желать быть там, за спиной короля рядом с Террином…

Это уже было не ее делом.

Айлет отвернулась от книги и стола, от огня и теплой комнаты. Она поднялась по скрипучей лестнице на второй этаж, вошла в спальню Холлис, где открыла сундуки, проверила под матрацем и половицами. Она ощущала уколы сожалений, ведь нарушила личное пространство наставницы. Но она быстро отгоняла эти мысли. Холлис вторглась в ее разум. Холлис потеряла право на личное пространство, по мнению Айлет.

Она нашла тайник в стене, и когда ее пальцы проникли в трещину, они что-то задели. Она сжала край и вытащила маленькую книгу в кожаном переплете. Журнал записей.

Ее дыхание стало неровным, она убрала кожаный ремешок, удерживающий книгу закрытой. Она села на кровать Холлис, открыла журнал и проверила дату на первой странице. Четырнадцать лет назад. Это оно. Точно.

Она стала листать страницы, смотрела на знакомый почерк Холлис, читала об охотах, допросах и письмах, которые она отправляла в каструм. Тут и там она находила обрывки записей, которые привлекали ее внимание — слухи, которые Холлис собирала по району о черной волчице и ее захваченной тенями стаей. Слухи о диком ребенке, бегающем со зверями. Холлис собирала сплетни все больше, чем дальше она листала.

Айлет нашла нужную запись. Место: долина Рассе.

Уголок ее рта приподнялся. Теперь ей нужна была карта.

* * *

Две недели спустя Айлет шла своими ногами среди воспоминаний из детства.

Было странно, каким знакомым был лес, по которому она ходила много раз в пейзаже сна, не понимая, что это было воспоминание. Эти склоны в соснах, горы и овраги, река. Она постоянно ходила по этой земле в своих мыслях.

Четыре дня назад она оставила Честибора, заплатила фермеру запасами монет, которые она нашла в Гилланлуоке, пообещав скоро вернуться за ним. Она не хотела рисковать любимым конем на грубой местности, решила идти пешком.

Чем глубже она заходила в долину Рассе, тем легче становились ее шаги, тем свободнее она двигалась. Ее тело вело себя иначе, словно один воздух этой долины и путь под деревьями возвращал ее в детство. Она подавляла желание сбросить одежду. Она уже не была ребенком, и у нее уже не было силы и ощущений Ларанты. Она была высокой и сильной, но ограниченной своей смертностью.

Она охотилась, чтобы прокормить себя, ночевала под деревьями и готовила то, что убила, на костре. Она спала, укутавшись в плащ и одеяла, ночами еще было холодно.

И она всегда искала хор волков во тьме. Но не слышала их.

Наконец, на четвертый день пути ее ноги нашли склон, который казался особо знакомым. Она словно… ощущала запах давнего присутствия братьев и сестер. Их имена слетали с губ, пока она поднималась:

— Дулруду, Роторо, Радарка, Илрили и Ненет…

Дальше по склону, в месте, где только три дерева смогли вырасти среди твердой земли и камней, она нашла логово. Оно было меньше, чем она помнила. Она заглянула во мрак внутри. Запахи были еще там, такие старые и далекие, что ее смертное обоняние едва ощутило их.

Она вспомнила, как лежала в том логове, когда над горой бушевал гром. Она помнила пушистые лапы и хвосты, горячее дыхание и сияющие глаза. Она помнила, как странные голоса говорили в ее голове на языке, не похожем на смертный язык. На языке без слов. Она забыла.

Она отвернулась, села у входа в логово, смотрела на долину внизу. Солнце садилось на западе, вскоре ей придется отыскать место для ночлега. А пока она просто сидела и смотрела, разум опустел, сердце едва стучало.

А потом она склонила голову, полились слезы.

— Почему? — прошептала она. Она ощущала соль во рту, жалящую язык. — Почему, Ларанта? Почему ты оставила меня? Почему?

Ответа не было. Как он мог быть? Ларанты уже не было. Ее забрало Прибежище. Ее ждали вечные мучения. Айлет была тут, ее тело было целым, а дух — пустым. Ее сердце исказила боль так, что оно уже никому не пригодилось бы.

— Я говорила, что нас не разлучат, — прошептала она. А потом откинула голову и закричала небу, ее голос звенел над камнями и падал в долину внизу. — Почему ты не взяла меня с собой? Почему бросила меня?

Ее голос отражался эхом. Где-то слева взлетела птица, испугавшись внезапного шума. А потом все затихло.

Айлет склонила голову. Она стиснула зубы до боли в челюсти. А потом всхлипы вырвались из оскаленного рта, слезы капали на камни у ее ног. Она не плакала с первой ночи потери. Эти слезы были другими. Те слезы были безумным отрицанием, горячие и гневные. Эти… эти слезы были горькими. Каждая причиняла боль, пока они текли по ее щекам. Слезы отчаяния.

«Госпожа».

Рычание в воздухе, далекое, как буря.

Воспоминание. Просто воспоминание. Одно из многих в ее голове, тут, в этом месте воспоминаний.

«Госпожа».

Айлет покачала головой, убрала капюшон на плечи, сжала короткие волосы и потянула, словно могла вырвать тот голос из разума. Но он остался. Тихий, далекий, настойчивый.

«Госпожа».

«Ларанта», — она подняла голову. Тень была перед ней в угасающем свете солнца. Не простая тень. Это не могла быть Ларанта, ведь Ларанта всегда была тьмой, получившей облик, но это… была не тьма. Не тень. Не свет. Яркая, невидимая, но присутствующая.