Гора в объятьях облаков (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

– Прекрати, – прошипела, отдергивая руку. Кожа на запястье горела огнем. В ответ мне досталось фырканье и нас окутало непроницаемым туманом. На мгновение это сбило с толку, а потом крупная мужская ладонь коснулась ноги, раскидывая в стороны подолы моего кимоно. Тонкая ткань белых чулочков совсем не защищала от нахальных действий ёкая. Я неуверенно дернулась, пытаясь вернуть на место хотя бы один слой, но меня отвлекла вторая ладонь, сжавшая затылок, и вынудившая повернуть голову. За спиной Шиджеру раскинулись крылья, обнимая нас коконом. Черные глаза пылали в полумраке. Взволнованная, непроизвольно передернула плечами, крепче сжав ноги. Самодовольно усмехнувшись, тенгу нагнулся, мягко и легко касаясь губ. Отстранившись, Шиджеру все с тем же выражением лица разглядывал меня, словно проверяя реакцию. Прикусив губу, не знала, куда деть ладони, так необычно и трепетно было все происходящее вокруг. Прикрыв пылающие глаза, ёкай впился в мои губы, практически терзая их. Я чувствовала, как рука с затылка переместилась выше, выдергивая одну за одной шпильки из прически и пропуская пряди и локоны между длинных пальцев. Вторая ладонь с силой сжала бедро, притягивая меня ближе к твердому телу. Тонкая ткань подъюбника почти не спасала от его прикосновения.

Губы терзали, покусывали, а в кокой-то момент быстрый язык скользнул по нёбу. От необычных ощущений, невероятной чувствительности и затуманенности разума я громко застонала, не сразу осознав, что происходит.

В следующее мгновения я сидела в идеально выправленном кимоно на другой стороне повозки, с растрепанными волосами и опухшими губами. Непонимающе моргая, с какой-то детской обидой рассматривала тенгу, то которого во все сторону расходились черные гневные флюиды.

Зубатки, прикрывшись рукавами тихо хихикали справа от меня. Шпильки из прически покоились у них на коленях. Слева сидел Гадзодзу, явно кусающий щеку изнутри и глядящий в потолок. Не совсем понимая, что случилось, вернула взгляд на тенгу. Шиджеру спрятав лицо в ладонях, уперся локтями в колени опустив голову.

– Даже не смотри в мою сторону, – глухо произнес ёкай. – Весь вечер измываешься. До поместья можем не добраться.

Со стороны зубаток раздалось тихое хрюканье. Метнув взгляд в сторону Гадзодзу, увидела прикрытые глаза и широченную улыбку на всю физиономию. От смущения и неудовлетворенного желания, заерзала на лавке. Дальнейший путь примерно в такой атмосфере и протекал, благо, завершившись весьма скоро.

Стоило повозке остановиться, меня подхватили на руки, в облаке пепельного тумана перенеся в Персиковый павильон. Тенгу поставил меня на ноги, тут же исчезнув. Ничего не понимая, я так и стояла в неосвещенном помещении, пытаясь сообразить, как теперь быть.

– Хозяин приказал помочь госпоже с одеждой. Кимоно его бабушки. Порвать может, – тихо, со смешинкой в голосе произнесла Кин, зажигая фонари.

– Почему? – к ночи я совсем туго соображала, запутавшись в поведении Шиджеру и условностях. Кроме того, было как-то неприятно, что столько посторонних существ в курсе происходящего.

– Давно госпожу ждет. Терпение закончилось, – пропела Кей, разматывая длинный пояс моего наряда. С учетом того, что процесс раздевания меня занял почти полчаса, вынужденная была согласиться с зубатками. Такая процедура у любого мужика желание отобьет. Тем более, если учесть сколько там завязок. Мне помогли смыть стойкий макияж, тут же на его место нанеся облегченные вариант в виде легкой краски для губ и туши. Вычесали волосы и помогли облачиться в два слоя кимоно, предполагающие отсутствие белья. На мои возмущенные вопли, скалясь и ругаясь, девочки вернули только трусики, готовые насмерть отстаивать все остальное. Дрожа от волнения и легкого испуга, подталкиваемая сестричками, вышла на двор. Низкие гэта ждали у входа, как и Гадзодзу с фонарем. Церемонно поклонившись, ёкай предложил следовать за ним.

– Я и сама дорогу найти могу, – тихо и взволнованно произнесла, все же следуя за камердинером в сопровождении своих зубаток.

– Таковы правила, госпожа. Они имеют смысл, – так же тихо ответил ёкай. – Хозяин и так решил вернуться домой раньше пока все на празднике, чтобы не смущать вас сильнее. Но эти традиции нужно соблюсти.

– И вы всегда так… гм… – я не могла подобрать слов, в голову лезли только междометия и непристойности. Самоощущения были те еще. То ли куртизанка по дороге к клиенту, то ли блудница на прогулке.

– Нет. Сегодня особый день. Не стоит волноваться, – голос ёкая был мягкий, успокаивающий, но помогало слабо.

До павильона тенгу мы добрались быстро. Помещение встретило нас слабыми приглушенными огнями и хмурым хозяином на пороге. В неярком свете волосы Шиджеру блестели, мокрые после душа, сливаясь с черным домашним кимоно.

– Свободны, – не дожидаясь, пока мы приблизимся, резко произнес тенгу.

– Но как же? – возмутились было зубатки, но получили такой мрачный взгляд, что мгновенно умолкли. Закрепив фонарь на специальной подставке у входа, Гадзодзу поклонился, исчезая вслед за сестричками. Темный, пылающий взгляд тенгу остановился на мне, заставив замереть.

– Ну что же ты? Передумала? Или испугалась? – мягко, завораживающе спросил ёкай, подходя ближе. Во рту пересохло, вынуждая судорожно сглотнуть. Медленно, как-то даже бережно положив ладонь мне на спину, мужчина произнес. – Я подумал, тебе будет спокойнее без посторонних. По правилам, все трое должны присутствовать.

Вздрогнув, испуганно глянула на тенгу. Что за средневековые нравы?! Присутствовать они хотели?

– Не бойся, – усмехнулся Шиджеру, плавно подталкивая меня к павильону и придерживая за руку, – нас никто не потревожит.

Мы прошли вдоль внешней галереи куда-то к другой стороне здания. Там, в небольшой комнате слабо по углам светилась пара фонариков, а на полу, поверх футона, хаотичным порядком были разбросаны десятки подушек. Отавив меня у входа, тенгу почти мгновенно принес небольшой бокал без ножки. Из него вкусно пахло фруктами и алкоголем.

– Попробуй. Вино из абрикосов, – попробовав, с наслаждением прикрыла глаза. Это было очень вкусно, сладко и пряно, Напиток обладал малой крепостью, но оставлял солнечное светлое послевкусие. Я успела сделать всего два глотка, как бокал пропал из моих рук.

– Эй! – попытка возмутиться не привела ни к чему. Тенгу тихо фыркнул, стоя почти в плотную.

– Больше не получишь. Сегодня. У нас немного другое меню, – Шиджеру низко нагнулся, почти касаясь губами, и замер, вглядываясь. Первое касание, нежное, трепетное и легкое. Прикрыв глаза, я наслаждалась осторожными движениями ёкая. Ладони сами собой опустились на твердую мужскую грудь, медленно сжимая черный шелк в кулачки. Легкий поцелуй становился все глубже, чувственней, вызывая легкую сладкую дрожь в конечностях. Дернув за шнуровку кимоно, тенгу откинул верхний плотный наряд, обнимая меня сквозь тонкий, полупрозрачный нижний шифон. Большие ладони с прохладными длинными пальцами скользили по ткани, от чего ласка казалась необычной, более чувственной. Растворившись в руках мужчины, не заметила, в какой момент оказалась поверх подушек, прижатая крепким телом. Пальцы бродили по всему телу, с каким-то тайным смыслом надавливая в определенных местах. Губы, прервав поцелуй, вдруг оказались на ключице, слегка прикусив, в другой момент коснувшись внутренней части локтя. Ладонь прошлась по задней стороне бедра, вырывая тихий стон из груди. Другая сжала талию, в следующий момент сместившись к шее. Я не понимала, что происходит, так это отличалось от всего, что было в моей жизни раньше. Эти длинные пальцы, огненные губы, казалось, блуждали везде. Не затрагивая самых чувствительных мест, тем не менее, они вызывали такой жар в теле, что я начинала задыхаться. И это все через тонкий слой ткани!

– Что… что ты делаешь? – прикрыв глаза, вздрагивая всем телом от поцелуя в шею и легкого нажатия на низ живота, просипела.

– Изучаю тебя, – низко и хрипло ответил тенгу. В голосе проскальзывало какое-то рычание, звериное и едва сдерживаемое нетерпение.